Теория альпиниста на пенсии

...Даже не на пенсии. И даже не безработного. Хуже.
Бессмысленно нажирающегося в кафешке самого низкого пошиба – это да. Заливающего благодарным слушателям свои бесчисленные байки, но более всего, самую любимую – вовсе не байку. Как покорил-таки свою самую заветную вершину – и названия у нее нет. На нее можно только издалека смотреть выпученными от благоговейного ужаса глазами – а он покорил, изнасиловал. Богиню свою изнасиловал! Застолбил. (Никто больше не отважится по его следам пройти – а ведь легче! – и десяток человек уже погибли.) Он – царь, направо и налево свое царство провозглашающий, чтобы прониклись и не притязали.
А всем похер. По барабану. До лампочки. Жрут, свиньи.
Альпиниста же в один прекрасный день – задолго до ублюдочных кафешек – осенила, окатила ледяной волной мысль: «А дальше что я буду делать? Превращу богиню, (изнасилованную нечеловеческой дерзостью), в жену? Любовницу? Другую искать? Но ведь ей нет равных.»
Стоял на огромных плоских стопах, равный своей королеве-горе, и вся Земля – мелкая, в пупырышках.
Так он перестал быть альпинистом. Смещаем точку: так он перестал быть. Альпинистом его делала только эта «несвершаемая» цель. Свершена.
Свершена так же исчерпывающе, как и жизнь.

А пока альпинист-на-пенсии-уже-не-альпинист накачивается водкой и слезно призывает внимание и сочувствие случайных и презираемых собутыльников, мы спорим:
- Должен был спрыгнуть с той проклятой горы. Красивым и «с чувством выполненного долга».
- А почему бы ему не стать глубоководным ныряльщиком?
- Тоже исчерпываемая тема или как их? Черт! Исчерпаемые ресурсы? Исчерпаемая тема? Exhaustible. Не суть.
- За нулем всегда идет единица, за ней двойка и так до бесконечности. С чего ты и твой альпинист взяли, что это предел?
- Человек конечен и влюбчив, а это – у альпиниста – немного или, возможно, преимущественно, любовь. Она ослепляет. Подросток, добившийся любви зрелой и во всех отношениях офигительной женщины (на которую даже мысленно позарится страшно в его тонкокостном возрасте), совершенно двигается рассудком. Могу представить, как он выбрасывается из окна после первой ночи – mission impossible перевыполнена. Вся дальнейшая жизнь заведомо отравлена. Ему и с теткой офигительной не справиться, и никакой надежды на более сильные ощущения в будущем. Да ему и 10-й их доли не удастся воспроизвести. Ну, скажи мне, зачем ему дальше жить? Отбросим вариант, что он великий художник, поэт или изобретатель мыльных пузырей. У него узкая и чисто эгоистическая специальность. Как и у альпиниста, впрочем.
- Ну и какая же у него специальность? Дерзновенный «вьюнош», сломавший свою робкую прыщавую душу, слишком рано и залпом опустошивший кубок любви?
- То, что я услышала, не есть определение профессии, а результат производственной травмы. Витиевато выражаешься. А ведь он тоже не выпрыгнул из окна. Стареет со своей опротивившей Венерой...
- Осталось только сказать, что ты и есть этот самый альпинист или подросток...
- Ха-ха. Мимо. Я – гора, соблазняющая и тетка офигевш..., тьфу! Офигительная во всех отношениях.
- Ну-ну.
- Кстати, надо записать, пока не забыла: «изобретатель мыльных пузырей». Если это и не теория, то как минимум, гениальная мысль.