Ода уходу. * внимание! юмор и рифмы непритязательны. эстетам не

*Основано на реальных событиях. Внесены элементы художественного вымысла.
Исполнять на манер "Мойдодыра". Ближе к концу - на "Они стояли молча в ряд, их было восемь".
**************************************************

Действующие лица (в порядке появления):
Татьяна, Быстрова – уволившиеся сотрудницы. Девушки разной степени милости.
Дел производитель (Белла) – делопроизводитель Белла. Мэм в возрасте, глуховата, подслеповата, хрома, шепелява, косноязычна. Мыслительный процесс замедлен.
Озеранский – менеджер системы качества. Через год работы в фирме с трудом представлял, кто чем занимается, но должен был это упорядочить. Малоприятный тип.
Свирид – экс правоохранитель. Ныне ответственный за пропускной режим на фирме. Замечен спящим на рабочем месте. Малоприятный тип.
Народ – народ. Сослуживцы. Мы. Разномастная, но местами приятная группа людей.
Царь (Хозяин-Барин, Могучий Барин, Он) – хозяин фирмы. С укрупнением предприятия выявлена тенденция к отрыву от реалий и рождению утопических проектов. Неоднократно и неотвратимо меняет мнение по одному и тому же вопросу. Деловая хватка вызывает уважение, манера руководства – чувство собственной неполноценности.
Мастерица обучать – ответственная за внутреннее обучение сотрудников. Активна, хитра, но не умна. Работая в кадровом агентстве, сначала снабдила фирму некоторыми «ценными» кадрами, затем – собой. Не пользуется популярностью у большинства коллег. Стучит.
Григорич – человек № 3 в фирме, отец человека №2. Строг. Временами – справедлив.


Вот Татьяна убежала.
Вот Быстрова сорвалась.
Стало тут нормальных мало,
Так ли легитимна власть?

Все же, Боже,
Что случилось?
Отчего же
Все кругом
Завертелось,
Закружилось,
Затвердело колбасом?

Оттого что тут, по фирме,
Шепелявый и хромой,
Ходит дел производитель
И вращает головой.

Ковыляет-пришепётывает,
А народ-то улепетывает!
А догнать не получается -
И кричит им вслед красавица:

«Ах вы, гадкие мальчишки,
Ах вы, гадкие девчушки!
Не читали в детстве книжки,
Вот и носитесь, как хрюшки!

А у вас несоответствие
В документах разным правилам
Я во все ваши отверстия
Вам ума-то бы добавила!

Догнала бы – и давай вас учить
Как по папкам их класть да ложить,
Как им номера-то присваивать
И резервы человечьи осваивать!»

А за ней Озеранский подпрыгивает
Флагом качества легонько подрыгивает.
«Нарисуем мы структуру», - говорит.
«Будет Белла там и будет Свирид,
И не будет всяких там незначительных,
Бесполезных фирме, нам – подозрительных».

У тех, кто слушал,
Поникли уши.
Они, в печали,
Пошли покушать.
Достали вилки,
Достали булки.
Но тут затеял
Свирид прогулку.

Он хочет пищу, но язва мучит.
И он, страдая, глазенки пучит.
Потом больная его душа,
Раздвинув гланды, сказала: «Ша!
Не жрать в процессе рабочих дел!
Не то устрою вам беспредел.
Закрою окна. И двери – тоже.
И буду булки кидать вам в рожи!
Работа – к черту! Клиентов – на фиг!
Всего важнее на службе график!»

От страха бледный и офигевший
Народ дотумкал: «Зажали в клещи!»
И все, согласно природы зову,
Решили вызнать Царево Слово.
Метнулись резво до кабинета
И, поднатужась, сказали: «Эта!
Нас притесняют, Хозяин-Барин!
Свирид сейчас вот мозги нам парил,
А раньше – Белла. И этот. С флагом.
Здесь ароматец, пардон, ГУЛАГа.
Ведь было ж время свободы, братства.
Нам тут хреново. Ты б разобрался…»

Поднялся с кресла Могучий Барин,
Взглянул сурово и рявкнул: «Твари!
Вы на кого тут катили бочку?
Все то, что было, пока цветочки!
Вот наберу я таких штук двадцать,
Они вам живо дадут прос**ться
И фирма мигом взлетит к вершинам!
Не вам их мерить своим аршином!»

А в дверях уже новые лица:
Подошла обучать мастерица
И давай-ка шептать да рассказывать
И на нас пухлым пальцем показывать.
А Он кивает и хмурит брови.
Пора смываться. Запахло кровью.

И мы ушли, хотя нас было мало,
Но нас не удержать обычным псам!
Заря прошла, и нас уже не стало
Там, где не верят люди чудесам.

Мы шли по коридору шумной стаей -
Ведь за флажки не каждый раз уйдешь -
А вслед неслось: «Вы чертовы лентяи!
Я деревянный закажу вам макинтош!»

И мы сдались – природу не обманешь.
Зашли к Григоричу. Спаси, мол, сохрани.
На них без страха, слышь-ка, ведь не глянешь,
А из нормальных тут, похоже, мы одни.

Но нас Григорич сдал, сказав с ухмылкой,
Что виноваты сами мы во всем
И лучше б фирму нам любить любовью пылкой,
Чем всей толпой ломиться на прием.

Вот так и сникло волненье люда.
Нам доказали, что хуже – будет.
Беда, и верно, одна не ходит.
У нас их много. Все – верховодят!