Хх век по-широглазовски-2

2. Бабушка Маруся. 1904 год

1.
Марфа Кирилловна Зверева
(Позже – Маруся Попова)
Удобряла семейное дерево
Бережно и толково.

Частые роды – как очередь
Из пулемета «Максим»…
Но выжили только три дочери
И один сын.

Четыре ростка из семени –
Немало для наших широт:
По меркам военного времени –
Взвод…

А когда оно – не военное?
Когда не жалит, не жжет?
«Мята обыкновенная»
от тифа не бережет…

Как мотыльки в полете,
Таяли от огня
Дяди мои и тети –
Шебутная моя родня…

(Во времена эпохальные
Всегда не хватает врачей…).
Я чувствую их дыхание
На своем плече.

Но когда я быстро и резко
Оборачиваюсь на свет –
Чуть колышится занавеска,
А родни моей нет…

2.
Тысяча девятьсот четвертый
Антироссийский год…
Все полетело к черту:
Родина, Дума, народ…

Русско-японский кипеш…
Плеве убит, как лох…
Тут не захочешь, а выпьешь,
А рождаться – помилуй Бог!

Но отцу не прикажешь
И мать не уговоришь…

Ладно, не все так страшно…
Штурмует Париж,
Вывешена на стену
«Гладильщица» Пикассо
И выглядит второстепенно
«Свадьба» Анри Руссо.

Чехов поставил точку
В пьесе «Вишневый сад»
И отбыл без проволочки
В свой персональный ад.

В моде – пакетик с чаем,
Термос и бритва «Жилетт».
Кубрик забит бичами,
Бегущими в Новый Свет.

Америка ест Панаму,
Япония – Порт-Артур…
Петляет дорога к Храму
Между чужих культур.

И только младенцы – чудо!
На гребне лихих годин
Орут в унисон Неруда,
Косыгин и Дэн Сяопин.

А где-то за Киевской Русью
И за Уральским хребтом
Ловит кроха Маруся
Титьку беззубым ртом…