Налет

я на противень площади упал и засыпаю
мне снится отраженный храм на небесах
иду я с Саррой по ступеням колокольни
с мечом стальным на поворотах отдыхаю
я вижу бомбы в небе, как вороньи стаи
в чернильную капель вдруг превращаясь
вот бомбы на лету, правдиво собираясь
втыкаются стрелой, и сердце разрушают
и с воем мерзко капли в землю ударяют
и убивают, убивают, убивают или ранят
все трупы, трупы чернокрыло накрывают
тогда кусок небес над Кёльном вырезаю
дыханием застывшие все бомбы согреваю
ловлю руками капли, но всё не выпиваю
всё врагу с попутным рейсом отправляю

вода с небес течет, как кровь небытия
с наклоном падая на крыши иль рисунок
дорога Аппиевая, как ребенок, холодна
здесь все растения под камнем утихают
хвостами свастики корней переплетаясь
в дорогу хлеба грубого с собой возьму
вслед за когортами за Рейн переступаю
хитон кровавый в Трир тайком перенесу
я воду отравлю, ей крестоносцев напою
в Иерусалим земной за облака я отлечу
здесь под стеклом небесный храм ваяют
коленопреклоненные волхвы пока мертвы
и ничего о новорожденном они не знают
до дыр, видимо, обветшал платок Марии
в отличие от всех, она про Бога знает

на косогорах Мозеля лоза произрастает
от Рислинга сухого воздух чуть горчит
и американский флаг над черным бродом
плещется, огромный, полосатый, пошлый
здесь нас томит сентиментальный разум
от слюнявых мнений уже рябит в глазах
афористично мыслю я, взбираясь в гору
булькают слова, извергнутые со слюной
на кладбище в замшелых лягу я крестах
тут не летали наглые и злые англичане
траву зеленую стригут тут по субботам
калитка тут не ржавая и не со скрипом
мне без коляски так легко идти с горы
но я забыл почти, как город назывался
нет, вспоминаю - город Линц - кажется

раз как-то по Германии в субботу один
иду я к водопою налегке без самки, но
с детьми, хочу им круглую им показать
не круглую луну, но карусель с огнями
живую с лошадьми и лодками, и круглую
и с лампочками сверху, под балдахином
красным, огромными кистями, кавалером
бестолковым, розовым закатом и дамами
с огромными грудями, в огромных юбках
каркасом громоздким, вуалях расписных
отсутствующим ничтожным взглядом глаз
пустых, как им положено под Рождество
сентиментально выглядеть на фоне стен
разрушенных бомбежками из мести, а не
ходом боя; вслед кажущейся умной цели

но бессмысленны все войны без разбора
об этом прочитаю я, раскрыв все книги
написанные до сего от сотворенья мира
но визу получу в страну потустороннюю
в которую я чувственно влетаю и вхожу
я оплачу грехи всех немцев, убитых на
пути к победе над сосисочным фашизмом
как плакали все немцы, ненавидя глаза
свои и руки, мысли, сердце, уши, язык
который их обманывал, внушая хитрость
к Богу, к себе; вот расплатились: так
унижены, раздавлены, разрушены, убиты
миллионы, города великие в руинах, от
американо-европейских бомбардировок в
количестве весьма большом; тех подлых

налетов, от которых стынет кровь всех
оставшихся в живых, конечно, помнящих
и о провинности народа, на выборах за
НСДаП и фюрера голосовавших; да, люди
ошибаются на выборах о выборах судьбы
вот и мы - немцы - не избежали сатаны
просто в пасти угнездились, если быть
точнее, на двенадцать жесточайших лет
когда от напряжения трещали кости тел
и лопались глазные яблоки у младенцев
во чреве у рожениц, когда те смотрели
на бомбы, падающие вниз с неба в ночи
на Дрезден, и Берлин, Гамбург, Веймар
др. Города, где немецкий дух отчетлив
и благороден, где романтизм - это всё

2004

Из "Немецкого цикла"