Половодье

                1.
         Нализавшись холодных камней
         поднимает Луна половодье.
         Кто червивей ее, зеленей.
         Вкруг её золотые ободья.

         Растекается берегом муть,
         завихряется возле валежин,
         и плывёт над водою чуть-чуть
         голова; её лик белоснежен

         говорят; но и то говорят,
         что случилось опять правосудье,
         и в мертвящую пагубу яд
         источают молочные груди.

         Кто увидит, расценит их след,
         кто очнется на игрище пьяном,
         чьи на лезвии лунных бесед
         разорвуться сознанья карманы,

         чьи кружат, верещат и дымят
         дни и дни: жернова и ободья,
         чьих зрачком перецеженный яд
         примет в тело своё - Половодье?

                2.
         Просыпается запах воды
         и червей водяных шелестенье
         и деревьев косматых деды
         поджимают, как пальцы, коренья.

         Пробуждается племя воды
         бормотание, гулы и ропот,
         говорение Страшной дуды,
         темноты холодающей хобот.

         Просыпаешься: холод стоит
         пустотой на пузырчатой коже,
         и морозистые слои
         колыхаясь, густея, тревожат.

         Просыпаешься: что-то не так,
         что-то где-то сломалось, что билось,
         видно, дом твой стоит на угрях -
         просыпаешься - что-то случилось.

                3.
         Ты проснёшься от холода, друг,
         торопливо оденешься, встанешь,
         различая в свечении рук
         незнакомую комнату, ткани

         поределого воздуха, стен;
         дальше, чувствуя холод, тревогу,
         сладкий запах воды, точно тлен,
         комнат бледных предутренний крен,
         повернёшься и станешь к порогу,
         ужас по-придержав у колен.

         Дверь без скрипа - со скрипом - со стоном -
         неизбежное - подчеркнуть -
         отворится; там змей миллионы
         снег заглатывая раскалённый
         меж камней пролагают свой путь.

         Шопот шалой, бежалой воды,
         неизвестные шорохи, гулы,
         и за ближней грядой несть беды -
         нет земли: ведь земля - утонула.

                4.
         Половодье: текучая соль
         пресыщения, веток моленье
         тонкокостных, и белая моль
         подъедает уставшие тени.

         Половодья известен устав,
         цвет одежд, известковое вымя,
         жёлтый снег, чёрный снег на устах,
         шепотковое мерзкое имя.

         Половодье: пустое зерно,
         и воды полоумное русло,
         Из медовых потеков оно,
         шевелиться и движется грузно.

         Половодье: поломанный ход,
         половодье: шлепки едкой влаги,
         и Король переводит народ
         по вёревкам из потной рубахи.

         Вот опять: говоря говорю
         совершается с ним правосудье,
         станут к месяцу листябрю
         зеленеть, прорастая, орудья.

         Станет память как камень большой,
         и покрытый, наверное, илом,
         станет сила, как старый мешок,
         на спине уносимый вполсилы.

         Станет время; и станет вода
         размывать, уносить понемногу.
         Атлантида твои города,
         и никто не отыщет дорогу.

                5.
         Под ногами твоими трава
         будто вся из кристалликов соды,
         и на небе твоем жернова,
         зеркала, зеркала да колоды.

         Там кружат, верещат и дымят
         исполинские медные сливы,
         вытесняя скрещение дат
         и расчетов не мощные силы.

         Стали тоньше и стали смуглей
         темноты золотистые плечи.
         Как вольётся вода, точно клей
         в покраснелое горлышко речи.

         Заливает твой череп вода
         через рот, через нос, через ивы,
         через каменные города,
         через глаз обожженных проливы.

         Вод теперь надвигается Суд,
         и Судья приготовил орудья,
         и над теми, кто лгал и кто лгут,
         совершится опять правосудье.

         И в ледащих скелетиках лап
         звери чашу приносят напиться,
         и блестит омерзительный крап:
         перемытых людей черепица.

                6.
         Повтори это слово: вода.
         Повторяй же его невозбранно:
         открывается череда -
         дней и дней усыплённые раны.

         Толпы грязные, с пеной, воды,
         как рука великана уродья,
         вместе с кожею смажет черты,
         ибо время сейчас: Половодье.

         Как-бы как повторяет оно
         всех людей окровавленный высверк,
         разворачивает зерно,
         разводняет засохшие смыслы.

         Как-бы как повторяет оно
         изолгавшись, глумясь, развиваясь,
         перемеривая полотно,
         собирая довременный хаос.


         И растет над землёю страна
         звезд усидчивых вниз головою,
         я отмою себя дочерна
         этой белой, голодной водою.

         Кто сказал, будто свет это свет,
         кто расчислил и вычел личины,
         кто приходит сюда на ответ
         с головою в руке паучиной?

                7.
         Верен час, начат суд, опадёт
         ленных дней первородная пена,
         и рассыплется памяти глёт,
         на пластинки, крупинки, колена.

         Будет гул; поразрушатся льды,
         и воды синекожие лапы
         проползут по лицу, и воды,
         и воды одуряющий запах.

         Я твержу, я твержу, я твержу
         об одном, об одном неизменно:
         как вода пролизала межу,
         как обрушились грамоты стены,

         как плывёт над Луною лицо
         омертвелое - невозмутимо,
         как вода говорит подлецом,
         как все кончилось неуловимо,

         как на небе черно от зеркал,
         между звезд понавешенных тесно,
         как бредовых созданий кагал
         вылупляясь из мёртвого теста
         нашей памяти, пляшет совместно,

         как всё канет, свернётся, уснёт,
         раздвоившееся - обернётся,
         и придуманный кем-то народ
         опознает в себе инородца.

                8.
         Чей же домик стоит у воды,
         сохраняя укрытость кротовью,
         чьи поутру слепые следы
         до краев наполняются кровью?

         Чьи кружат, верещат и дымят
         дни и дни: жернова да ободья,
         чьих зрачков перецеженный яд
         примет в тело свое Половодье?

         Кто проснется, как-будто живой
         от неясного шороха, гула,
         и посмотрит своей головой:
         где земля? нет земли. Утонула...

         Кто расколет твои зеркала
         в чьих ладонях вода превратится,
         Для кого эта тьма так светла,
         чтобы с ней навсегда породниться?..