Медленным ночи теченьем

АННА  ДУБИНСКАЯ



МЕДЛЕННЫМ НОЧИ ТЕЧЕНЬЕМ




КИЕВ 2000

 





СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ







Посвящается тому, кому посвящается




Признательность Леониду Нефедьеву за строгое, точное и

удивительно благосклонное редактирование



Особая благодарность Жанне Аркадьевне Корецкой,

Виктору Петровичу Торчинскому и  Андрею Валерьевичу Калашникову


РЕЕСТР УСИЛИЙ


Часть 1. Стихи разных лет

Ночи ветра
* Подайте руку 5
* Возвращаюсь к тебе 6

Все будет так 7
Слово 8
Морковный рай 9
Братья 10
Любящие 11
Боль 12
Страницы 13
Апрельская вьюга 14
Год прожит 15

Темные дни
* Ненастье 16
* Темные дни 17
* Октябрь 18
* Мелодия 19

Метель 20
Первый снег 21
Топал топот 22
Ночной дождь 23
Огранщик морозов 24
Золотые были 25
Охота 26
Frau метелица 27
Кружевница 28
Ночь без нас 29
Честь 30

Новые веры детей
* Уходящему в жизнь 31
* Это новые веры детей 32

Подражание 33
Гроза моментальная навек 34
Начало 35
Метельное вино 36
Ночная вьюга 37
Волны ночи 38
Прощание ввысь. Труба 39

Звук и цвет
* Natur morte (Still Leben) 40
* Портрет 41
* Мастеру 42

Раннее
* Флейтист 43
* Ветер 44
* Вдали музыка и огни 45

Осеннее платье 46
Ранняя зима 47
Короткие дни 48
Пьеса для деревянных духовых и колокольчика 49
Окраина ночи 50
Письма новым друзьям 51
Все мои друзья 52
Парка 53
Чаша ночи 54

Рождественские стихи
* Ветер с полей 55
* Зеленые луга 56

Ночной трамвай 57
Город на холмах 58

Из "Октябрьских песен"
* Мой покорный враг 59
* Песнь Песней 60
* Одна душа 61

Колесница 62
Жалобщик 63
Полдень года 64
Иже писах 65
Salve 66
Liberte (Едоки картофеля) 67
Апрель на Замковой горе 68
Шестипсалмие 69

Москва моя
* Последние дни 70
* Черемуха 71

Флигель 72
Белые стихи 73
Ариост 74
Ласточка 75

Темы и вариации для хорошо темперированного клавира
* За птичьими, за перистыми льдами 76
* Листаю книги и молчу 77
* Нет равенства равнин 78
* Ах, ничего я не вижу 79
* Садится в сани нищий правовед 80
* Уж стужа бьет ненастные часы 81
* Пора вам знать 82

Харон 83

Южное пограничье
* Апология рубежей 84
* Апология пограничной службы 85
* Апология ветхозаветности 86
* Апология подполья 87
* Acva vita 88

Тайная вечеря 89
Ода 90

Детские стихи
* Земля острижена зимой 91
* Туки-туки 92
* Небесные звери                93

Место встречи 94
Сторож 95
Наш паровоз 96
Чума 97
Край родной 98
Маленький вальс для военной флейты 99

Москва - Петушки, или Песни Долгих прудов
* Полет шмеля над гнездом кукушки 100
* Тоска 101
* Зимний вечер 102
* Время сквозит 103
* Барская лжа 104

Собачья жизнь
* Январский романс Киева 105
* Благовест 106

Снова осень
 - Глубоко в ноябре 107
 - Победа без поражения 108

Муза 109
Март 110
Весна-красна 111

Любовь к родине
* Старые новости 112
* Ясная морозная погода 113

Весна 114
Маргарин, что и требовалось доказать 115
Холмы, сэр 116

Прощание
-  Маленькая ночь 117
* Легкая дорога 118

Новые песни 119
Дорожные встречи 120
Империя 121
Любить 122
Предрасположенность к заключениям 123
Чистая перемена 124
Весна на Заречной улице 125
Август 126
Иноходь 127

Улица Подгробная
* Улица Подгробная 128
* Сносит душу бедную 129

Игра в бисер 130
Песенка о вежливости 131
Дорожная песенка 132
Апология 133
Мезозойская эра 134
Голоса ветра 135
Перевод 136

Побег вперед
* Ангел 137
* Убитое время 138


Фронтовые заметки
* Тишина 139
* Перемирия 140
* В шесть вечера после войны 141

Душа однажды 142
Суземка 143

Прощальные песни родины
* Так что же, родина 144
* Сухи Сухиничи 145
* Опростоволосилась родина 146
* Прощание, изменяющее грусть 147

Местоимения
* Падежи первого лица 148
* Третьи лица 149
* Четвертое лицо 150

О, Сад, Сад...
* Дух времени 151
* Снег 152
* Тоска по родине 153
* Карнавал 154
* Август 155


Часть 2. Millennium

Безглагольность 156
Афина 157
Те же и начало века 158

Kadima hej
- Накануне 159
- Непоследняя весна 160
- Вперед 161

Приготовительный класс 162

Доброе слово
- Явление нисана 163
- Третий лишний 164
- Твое место 165

Область существования
- Знаки достоинства 166
- Время усилий 167
- Восхождение 168

Казанская строевая 169
Родина по-прежнему 170
Май для альта соло 171
Вершина лета 172
Начала храбрости 173
На театре 174
Основание трагедии 175
Правила чтения    176



Часть 3. Встречи и переводы

1. Из ЭМИЛИ ДИКИНСОН 177

Я - Никто 178
Душа сама избирает своих 179
Это - письмо мое миру 180
Это был Поэт 181
Завидую волнам 182
Я не хотела б писать картину 183
Жизнь и Смерть 184
Публикация 185
Не смогла я остановиться 186
Изменяться 187
Самое живое выражение Драмы 188
Если Сердцу одному 189
Всю Правду скажи 190
Чтобы чтить заурядные дни 191
Мы никогда не знаем 192
Нет фрегата летучее 193
Моя жизнь закрывалась 194
Для изготовления прерии 195

Свобода слова и молчания 196


2.  Из ДАВИДА АВИДАНА    197

Кое-что для кое-кого. Мезуза 198
Промежуточный итог. Введение во вступление 199
Непонимание 200
Испокон 201
Напев 202

Агада в продолжениях
* Старый отец наш 203
* Старый отец наш, добрый отец 204
* Безрукое дерево 205
* Старинные чары 206

Непринужденная посадка 207
Процесс 208
Сила воли 209
Убедительное растояние 210
Заключительная лекция 211
Самое последнее 212
Компромиссное предложение 213


   

1. Стихи разных лет


НОЧИ ВЕТРА

1.

Подайте руку - кто идет навстречу
Быть может,  ветер утомленный путь листает.
Деревьев кроны к состраданью склонены.
Но кто там, кто идет навстречу...
Это ветер все обращает в слух.
В траве, на листьях, в листьях  - миллионы снов
В струеньи напряженном ночи -
Кто это, кто там, кто идет навстречу...
Это ночь. Лишь ночь
И полыханье ветра
Между землей и небом.

Души деревьев и души китов... К. Оэ

2.
 
Возвращаюсь к тебе.
Это ночь над полями.
Это голос пространства 
внушает свои бесконечные сны.
Это странствия душ,
это страны, открытые нами,
Вдоль уснувшей в тревоге
пустынной и темной земли.

Волны ветра и волны пространства
уносят покинутый город,
В одиноком стремленье
безымянные дети - к тебе.
Сквозь тоску бездорожья,
сквозь реальность падений и боли,
Сотни тысяч времен
разошлись в эту ночь по земле. 1978



ВСЕ  БУДЕТ  ТАК.   А.Блок 

Но все прекрасно, милый, все прекрасно,
В молчанье белом только сны и холода.
И только длинная зима
Дни прячет в ледяной купели.
Летит метель. Прозрачные пути
Рождаются над белыми мирами.
И целый свет, засыпанный снегами,
Пустынное пространство для любви. 1978

СЛОВО

Душа свернулась и молчит.
О чем молчит душа?
Угасло слово. Никогда
Его не возвратить.

Душа свернулась в кулачок,
Спит маленький зверек.
Закрыты двери на  замок.
Ушли. Закрыто все.

Угасло слово. Новый свет
Запутался в пути.
Тишайшее - кому побег
Гадает на крови... 1979



МОРКОВНЫЙ РАЙ

Мы давно уже узники
в этом морковном раю,
Но порой - как удар -
ощущаешь  безмерную эту узду.
И бежать бы - да время,
как снег,  укрывает пути.
Хоть кричи, хоть свищи -
всё по кругу кругом, всё круги.

Всё по кругу кружит
твой отчаянный, скорбный твой крик.
И взлететь бы - да ветер
относит, уносит тот миг,
Когда в мире с собою,
был, как тихое слово, велик.
Был как губка напоен,
о мире сумев позабыть. 1979


БРАТЬЯ

Ты, брат мой, в заточеньи или я ...
Паденье листьев больше не тревожит.
Все в этом. Обнаженная земля,
Даст Бог, укроется. Но застарелой ложью
Дней не спасти. Изгнанье неизменно.
Безмолвием укутана страна.
И кажется смерзающейся тенью
Мне жизнь твоя. Как жизнь моя. 1979

ЛЮБЯЩИЕ

Только любящие - любящих -
Головой о лед.
Выживет, забудет ли -
Время, все пройдет.

Вспухнет время - от ушиба ли,
От паденья ли - все пройдет.
Тонко и неслышимо
Брызжет свежий лед. 1979

БОЛЬ

Отгорела боль и отсветила.
Ей, поникшей, чем теперь помочь.
А бывало, как просилось -
Посиди, побудь хоть ночь.

Отгорели памяти о милых,
Где теперь от звезд опавших свет...
Отошло. Другие всплыли были -
Ни суда о том, ни спросу нет.

Чем унять поблекшую царевну,
Засидевшуюся гостью до зари?
Ну же, не горюй, мир тесен.
Вытри слезы и к другим иди... 1980




СТРАНИЦЫ

Между старых страниц бытия и житья,
Между слов, между строк вдруг блеснула судьба,
Что светила когда-то в полунощном мире.
Пролетели снега и упали в снега,
Наполнялись рассветы ветром и светом,
И оттуда - сюда так дорога легла,
Как отсюда - туда или дальше. Но это
Пока различимо лишь в Книге судеб,
И кто-то еще лишь готовит ответ
Меж хрупких страниц жития и бытья,
И явлена только вступленья строка. 1980


АПРЕЛЬСКАЯ ВЬЮГА

Проснулись, раскрыли ладони - зима
Прощальную вьюгу затеяла с ночи.
Вновь занавес нежных и светлых полотен
Опущен над городом. Сцена в снегах.

Колышется в городе сонном метель,
Колышутся склоны, метель принимая.
Под чью-то не видную снизу свирель
В прощальную вьюгу хлопья слетают.

Отходит зима, за собой унося
Морозные темы и сказочность стекол.
И тают, и тают, асфальт испятнав,
Танцующей вьюги прощальные хлопья.

И детский, крахмальный, уют холодов,
И зябкие тени в снегах полновластных.
Прощайте, прощайте! - взмахнула платком.
Ладони в дожде, выпадающем завтра. 1980


ГОД ПРОЖИТ

Год прожит, выменян и окроплен водой.
И тянет к лету всё теперь уж безудержней.
Все наши пустыри печальные травой
Весна заткала своей силой нежной.

И тихой, золотой пыльцой
Навстречу светлому и голубому.
А до зимы - подать рукой
И взять тетрадь, и прочитать другому. 1980


ТЕМНЫЕ ДНИ

1. НЕНАСТЬЕ

Теперь между строчек - послушайте - дождь
Стучит и по буквам, как стенам, стекает.
Продрогший до шерсти - боль - больше невмочь,
По стеклу, по ресницам - что станется с нами...

Льет и ныне. Деревья в дожде,
Город пуст тишиною до самого края.
Между строчек, в ручьях - чья-то нежность на дне.
Отсырели дома, темный блеск на асфальте. 1980

2. ТЕМНЫЕ ДНИ

День шуршит промозглой мышью.
Тень шуршит - все ближе, ближе.
Это ветер за окном.
Растеклись по каплям буквы,
Кто-то шепчется как будто.
Кто-то шепчет не о том.

Это свечи, это ветер -
Темной мутью, октябрем.
Ветер хлопает дождем.
Сгинул день как будто не был.
В норке, в сказке стынет небо.
И в помине - н и к о г о. 1980

3.  ОКТЯБРЬ

И я терпел упадок как октябрь,
Дождь за дождем с меня смывали листья.
И даже сил им не было проститься -
С размаху оземь. Кто-то их сметал.

Там кто-то все сметал мои усилья,
Все жег костры, огнями воссияв.
Я был один, дни стаями носились,
Крикливым счетом оседлав дома.

И я темнел от влаги на стволах,
Ход запустенья не сумев нарушить.
И только письмена в отторженных листах -
Последних - как могли вмещали душу. 1981



4.  МЕЛОДИЯ

И дождь, и с утра, и мелодия просится в руки.
Опухшему небу постыло уменье сиять.
Ах, также и нам! Но от буквы до буквы
Свет тянется свыше к нашим остывшим огням.

Разжечь, отогреть, торопиться к приходу Мессии.
Жизнь явлена здесь, чтоб нами себя разгадать.
Упрочить и внять, и душу спасти от бессилья,
Доверившись звуку, тишайшему в этих краях. 1981


МЕТЕЛЬ


Кто там спутал снег со светом -
кто таков?!
Кто торопится с любовью -
в чей там дом?..
Конь на привязи - не близок,
видно, путь.
- Эй,  да кто там, отзовитесь -
кто-нибудь!..

Стук в окно как камень в пропасть -
глубока.
Рвется конь, копыта в морок.
- Эй, кто там?
Кто так поздно? Что? С любовью?!
- Нет, ушла!
Веет    снегом,    обметает  -
ни следа.


Свет  фонарный  уже,  глуше -
час не в час.
Был    снегами  не   остужен  -
гаснет  шаг.
Кто   темнеет   за   метелью,
чья  судьба?..
Неухоженной    любовью   вьюга  зла.



Бьется, пляшет, плач и бубен  -
нет конца.
След простыл. - Как нынче вьюжит!
Ну, зима-а... 1980



________________________________________
Эй, да кто там, в вишневом саду... Ю.Мориц




ПЕРВЫЙ  СНЕГ

Снег падал на колени, на холмы,
И город, стихший в предсказании зимы,
Внимал пророчествам и слизывал слезинки.
Всплывали хрупкие разводы на стекле.
Свет плавился в своей плавильне зыбкой,
И иней сказочный дыханием небес
Хрустел в ветвях и украшал малинник.

В круженье медленном стихи и сны
Блистали таинством невиданной любви,
И холода вступали во владенье.
Дыханье отлетало в облака,
И чья-то легкая и ясная душа
Блаженство белизны назвала восхищеньем. 1980

ТОПАЛ ТОПОТ

Топал топот, хлопал топот - по земле.
Бился хохот, вился хохот - быть беде.
Кто забыл, о том и кружит снежный смерч.
Всех ласкает стылой стужей, знает - всех.

Утешает: всем - в дорогу, да ни зги.
Крылья давешней тревоги - до зари.
До зари или до боли - застит свет.
Уходящим утешенья, возвращенья нет. 1980



---------
А на улице вьюга
Все смешала в одно,
И пробиться друг к другу
Никому не дано.  БЛП


НОЧНОЙ ДОЖДЬ

Мы слышали - сквозь сон - текла ночная мгла,
Соцветья слов еще в бутонах мокли,
Еще готовилась для будущего дня
Канва означенных и избранных полотен.

Ища среди старинных сундуков,
При тусклом свете не найдя угодных...
А ночь текла, вдвигаясь явью в сон,
В потемках слуха пробудив подобья.

И на окраинах, сквозь плеск, стекал туман,
Мерцанье - каплями - блистало в отголосках.
И ночь текла, сквозь побережья снов,
И падал дождь, и в каплях были звезды. 1980

ОГРАНЩИК  МОРОЗОВ

Кто раздаривал морозы
С любопытством виртуоза,
Гранящего хрустали.
Кто расцвечивал  дымы
Плавящим вокруг лиловых,
Кто зарю творил лимонной,
Растворяя в ней кармин.
Кто утешил январи
Звездопадами из ночи,
Кто верчением пурги
Всем доказывал воочью,
Что не бедствует душа,
Облегченная в снега.
Темный зимний сон ветвей
Сквозь мерцание огней. 1981


ЗОЛОТЫЕ БЫЛИ

И тогда в небесной пыли
Золотые всплыли были,
Были дней ненастоящих,
Отражением в ручьях.

Издавна давнишний странник
Отворяет дверь в пустыню,
И в песках находит милость,
Золотую в золотом.

Сквозь часы сквозит обычай.
Непомерности безмерны.
Но открыты двери дома,
Свет плеснуло на порог... 1981


ОХОТА

Убито небо точностью предательств,
Убито слово мелюзгой потрав.
По травам, по каменьям обстоятельств
Доступен путь из было в никогда.

Доступен слух визжанию охоты,
Доступна гончим сладость догонять.
И визг, и вой, и ужас среди ночи.
И только сильным - низость побеждать. 1981




FRAU МЕТЕЛИЦА

Снег падал хлопьями, а город где-то спал.
Сны были всем - от окон до заборов.
И кто-то медленно сугробы наметал,
Метельным благом занося раздоры.

Ночь вьюжилась, из млечности струясь,
В свеченьи елочных нарядов
Сияло детство - хрупким даром -
В пространствах звездных и огнях.

И сны, сквозь канитель надежд,
Несли блаженство, не пугая стужей.
Снег падал, падала душа,
И находила всех, кто был ей нужен. 1981


КРУЖЕВНИЦА

Это вечер, раскинувший сети дождя.
Это дождь, и еще кружевница жива,
И холодные капли нижет и нижет.
Это вечер в апреле. От сих до угла
Никто не прошел - но шаги стали ближе.

Это безднами жизней гулка тишина,
Кто-то знает и слышит в пределах дождя.
Всходят почки, отважно значенье превысив.
Это вечер в апреле. Порядок стиха
Как новость просторен и чище немыслим. 1981
 

НОЧЬ БЕЗ НАС

А я предам огласке ночные бормотанья,
Наклон кустов и ветер меж почек на ветвях.
Колышут колыбели притихшие деянья,
И шепот возле двери - откуда, при гостях...

Откуда вид свирели, смущенный расстояньем,
От звука и до звука пространства протекут.
Что значат этих взглядов застывшие молчанья?
Но шорохи, но искры - как лепет возле губ.

Что значат, что скрывают, что в отблесках  догадкой,
Ответ в конце селенья - не дальше - за версту.
Как за ночь все залило! Пожалуй, только кладкой
Отсюда нам пробраться к трем соснам на юру. 1981



ЧЕСТЬ

Я принял эту честь
В нагом стремленьи дней,
Я этот жар раздул
В дыму сырых ветвей.
Так был невнятен стук,
Зов у глухих дверей,
И я ушел на звук,
Один в своей земле.

Я был как горечь гол,
Как горе на пиру.
И все же то, что нес,
Не опустил из рук.
Измученный слепец,
Ничтожнейший из слуг,
Я принял эту честь -
Собой я жар раздул. 1982


НОВЫЕ  ВЕРЫ  ДЕТЕЙ

1.

Уходящему в жизнь -
эти темные песни рассвета,
Искры звуков сквозь сон,
бездны ветра, смятенье ветвей.
Безымянная память
в наплывах и патинах света -
Это лица любви,
это новые веры детей.

Это с нами,
и с нами пребудет,
Потаенной разгадкой
в мельканьи пугливых теней.
Между лет и пространств,
где обычай веками обуглен,
Снята обувь дождя
на пороге распахнутых дней.

2.

Это новые веры детей.
Мир округл золотистым рожденьем.
Мир уютен для тайн, он приник,
В каждой щели волшебно творенье.

В каждой капле  прекрасен родник,
В каждом звуке  любовь откровенья.
И как знак рождества над душою горит
Безымянная радость мгновенья. 1981

ПОДРАЖАНИЕ

Да не буду повержен
Я в этой жестокой земле,
Да не буду сражен
Взглядом горьким как совесть.
Я как давешний гость,
Слишком рано на пир приглашен.
Зал пустынен -
Мне б выйти на волю.

Мне бы только уйти
От постыдного блеска царей,
Злые списки своею
Не тронуть рукою.
Дай избегнуть, как муки,
Своевластья чужих алтарей -
Сколько слез, сколько снов,
Где как ветры, гуляют разлуки.

Да не буду сражен я
Уныньем безжалостных дней,
Да не буду измерен
Кровавою жесткою мерой.
Дай мне сил устоять,
Дай пространство превысить свое.
Дай унять этих гончих
И выйти - сквозь время. 1982

ГРОЗА МОМЕНТАЛЬНАЯ НАВЕК

Гаснет свет, страницы лгут,
Темнеют лица, с темных губ
Лишь ожиданье, лепет тайный.
В тревожных сумерках незнанья
У окон, где-то рядом, суть.

Путь у крыльца. Безумен куст.
Рой междометий гасит слух.
Всё по углам да закоулкам...
Скорей бы, через плеть обухом
Или разором. Ливмя  пусть.

Готов позариться. К свече - плечом - испуг,
Строка к строке, сознанье к эпилогу.
И лишь тогда, сквозь апогеи мук,
Паденьем, милостыней, вдруг -
Гроза объявит снисхожденье монологу. 1982



НАЧАЛО

Еще и петух не пропел,
Еще осквернитель невинен,
Но жалким комочком скорбей
Душа пробуждения ищет.

Не поздно! Проснуться и встать -
Мерещится... Нет, не бывало!
А время уже на часах
Решилось. И взвилось начало. 1982

_______________________
Во сне ужаснулась душа...


МЕТЕЛЬНОЕ ВИНО

Моему дорогому учителю Н.А.Ибракаевой

Вдохни до дна - прохладен,
Пространен белый вдох.
В снегу, спасенья ради,
Серебряный глоток.
За честь и за отвагу,
В бокалах темных снов,
Искрящею наградой -
Метельное вино.

Вдохни до дна и вспомни -
Летящим снежным днем
Ты полон был объятий
И счастлив серебром.
И несся снег навстречу,
И столько было слов,
Что лишь вдохнуть и охнуть,
И броситься бегом.

Вдохни! Спасенья ради,
На радость мокрых щек.
Еще блестит в бокалах
Метельное вино.
Еще пуржит и вьюжит
В надеждах Рождества,
И ты любим и нужен,
И тает снег в руках. 1983

НОЧНАЯ  ВЬЮГА

Всю жизнь ночная вьюга
Отдаст навстречу щедро,
Одна во всей округе,
Одна в прощаньи с небом.
В падении навстречу
Домам, церквям, оградам,
На встречу с мягким светом
Запущенного сада.

Чтобы к утру улечься
Безмолвною отрадой,
Всей жизнью - на крылечке -
Без жалоб, без награды.
Всей жизнью на всю верность,
Всей истиной ночною -
К ногам, к ветвям, к деревьям -
Всей снежною душою. 1982


ВОЛНЫ НОЧИ

Город мой опустел. Это ночь.
Это листья в своем одиночестве.
Шепот тумана.
Спит и голос... Ушедшие прочь
Возвратятся на цыпочках,
Чтобы утешиться снами.

Зреет время, когда замыкают круги
Силы силы небесной,
Которая свята над нами.
И когда неизбежный уход отпоют петухи,
На заходе луны воскресение
Вечность объявит.

Спит мой город, неведенье грея свое.
Спят невинные ласки и игры -
Коленки разбиты.
И огромная ночь, и великая воля ее -
Мир восполнить любовью
И славой бесславно забытых. 1982


ПРОЩАНИЕ ВВЫСЬ. ТРУБА

Ни о ком не жалей! От высоких полей,
От морозных, где сыплется иней,
Голос лучших путей, свет печали твоей
О судьбе, от невзгод отличимой.

Не жалей, не беда! Вновь взлетает труба
К высоте, ей угодной и синей.
Это было всегда. Спит младенец в яслях,
Спит сочельник, звездой осчастливлен.

Как ночная вода, как зима в берегах,
Как улыбка в устах у Мессии -
Это будет всегда! Спят высоты в холмах.
Сны на цыпочках гасят светильник. 1982


ЗВУК И ЦВЕТ


1. NATUR  MORTE   (STILL  LEBEN)

И тогда заговорили вещи.
Как смогли, и каждый о своем.
Жесткие и дикие наречья
Окунулись в слуха водоём.

Здесь ли? Здесь. Но кто узнает время?
Духово, меж створок взаперти.
От гортанных новшеств, узнаваньем зрея,
Грани мирозренья перейти.

Угадать - от синевы до сини,
Тьмою чаш и охрами плодов.
Я ли Мы? За занавесом тени
Знают и глядят на притчу за столом.

2. ПОРТРЕТ

И эта жизнь уйдет. И счет окончит дням.
Румяные часы пружиной захлебнутся.
Все друг за другом, все спиною к нам,
Ключи забросив. Быть и не вернуться.

Но кто там вводит темного коня?
Ужели пыл найдут, отваги станет
Скакать теперь неведомо куда...
Глядят с портретов странными глазами

Внутрь. У подножья светятся холсты.
За окнами - Париж. В жару - живое пламя.
Жизнь переходит в тонкие штрихи.
Взаймы даст Сутин, кисти Модильяни.

3. МАСТЕРУ

Вот и год прошел. Соседи точат Баха.
Мыши домовой шуршит ночной резон.
Год прошел. Чуть изменилась карта,
Купол звездный леденит огнем.

Где-то время, громыхая темью,
Как Господь вращает жернова.
Тянется Роман под малой сенью
Из свечи и печи. На дрова

Том исчерканный опять запущен,
Освящен и посвящен огню.
Агни милосердный! Даже лучше
Чем на люди - грянуть в пустоту.

Освещает пламя сад оконный,
К ледяному - тянется огонь.
Льётся холод вечной силы звездной.
Из-под рук уходит Том Второй. 1983

РАННЕЕ

1.  ФЛЕЙТИСТ

Флейтист играет с флейтой,
Играет флейта звуком.
А утро, утро! Птицы!
Все просится играть.
В надеждах слов и граней,
В сияниях купален,
В росе, росе, на листьях,
Всей жизнью о траве.
Всем солнечным восторгом,
Пространствами просторов,
Дыханьем вверх выше -
Пролиться тишиной.
И утро, и всесилен
Флейтист, играя с флейтой,
И отблески на листьях,
И блики серебра.

2. ВЕТЕР

Нас много всех на свете,
И мира очень много.
И всюду всходят дети
За каменным порогом.

Спорыш и подорожник,
И лепет лепестковый.
И кто-то бросит зерна,
И не обидит всходы.

И на дорогу света
Плеснет и щедрой влаги.
И всем объявит лето,
И властью не обманет.

3. ВДАЛИ МУЗЫКА И ОГНИ. А. Голубкина

Спят спящие, весенние взошли
Из тьмы ночной, глядятся в эти воды.
И лики детские проснувшейся земли
Скользят в волнах, и серебрятся волны.

Ночная явь восходит в воздух сна,
Блистают силы разрешения природы.
Из вечных далей, млечностью струясь -
К росткам детей, на золотые всходы.

На новые, на вечные круги...
Растут огни - цепочками, верхами.
Под голубой, восшедшею землей
Спят спящие. Грядущие восстали. 1983

ОСЕННЕЕ ПЛАТЬЕ

Эта плоть обветшала
И сушит осеннее платье.
Был в отлучке портной,
Да и тканей таких не достать.
Не на вечность - на время -
Срок закройщиком лихо отмерен,
Лишь отсюда - сюда,
А отсюда теперь  никуда.

Что же ведает Я, 
И голос какой сохраняет -
Он ясен в глазах,
И взгляд не отводит от нас.
В скоротечных садах
Изумленную книгу листает,
И уходит, уходит -
Тоской не простясь. 1983

РАННЯЯ ЗИМА

Буран кружит и вьюжит -
А то-то, что ни зги.
Метельный пир разбужен
На поминки души.

Моя или чужая
Летит из поздних сил.
И под ноги, и стаей,
И бьется, и молчит.

Окрашен малой болью -
Беги, греби, чтоб был.
Швыряет небо солью
И плачет ледяным.

А та, что бьет и вьется,
И молит, и манит,
Последний раз окликнет
И к утру отлетит. 1983

__________________________
Я бы хотел вывернуть действительность наизнанку... Г.Маркес

КОРОТКИЕ ДНИ

Сколько сырости сырой
Пролетает над тобой -
В вихрях всё, дымясь и тая.
И душа твоя нагая,
В дрожи вся и вся сырая,
Закручинилась тобой.

Сколько лет над головой,
Сколько крику над судьбой!
Воронья косая стая,
Бедных путников пугая,
Раскричалась вразнобой.

Это всё тебе внакладку,
Сдернешь мокрую перчатку,
Отмахнешься - спросу нет -
Ветви, дрожь, сырой рассвет
Тянутся на целый свет,
Серый, сирый как свинчатка.

Истревожен и простужен
Ты ль еще кому-то нужен -
Мокрым крикам над тобой.
Ну-ка, в этой круговерти -
В сырости, в слезах, в безверьи -
Отыщи простор жилой,
Верхний свет над головой.

Стянет сердце острой мукой -
Угадать в пылу разлуки
Чей-то замысел простой
Над мятежною душой. 1983



ПЬЕСА ДЛЯ ДЕРЕВЯННЫХ ДУХОВЫХ
И КОЛОКОЛЬЧИКА

Как эта жалоба бела,
Как эта жалоба бела -
Она бела как лист мятежный,
Когда надежда далека,
Как эта верность далека,
Как славы юной голос нежный.

Как эта песня далека,
Как близко и как далека,
Как голос нежности мятежный,
Когда горит твоя судьба,
Как эта жалоба бела,
Когда бела как голос снежный.

Она бела как белый свет,
Она бела как твой ответ,
Как юности звук безмятежный
У скорбной вечности в окне,
У звона в этой тишине,
Где жизнь твоя припала к вечной. 1984

ОКРАИНА НОЧИ
 
Петушиные вопли
Глухих поездов
Над окраиной ночи
Круги замыкают.
Ночь черед вестовых
На далеких постах выставляет
И пространство свивает
В один и неведомый дом.

Зреет ночь, обретая размер
И права не разлуку,
И тревогу дорог,
И покой золотого пути.
Петушиные вести
По самому дальнему кругу,
По краям Поднебесной,
На спящей границе земли. 1986

ПИСЬМА НОВЫМ ДРУЗЬЯМ

А письма летели в кленовых листах
О том, что в надеждах разрушенный сад,
Что зиму мы встретим с тобою,
Со стужей ее голубою.

И там, вдалеке от дешевых наград,
Найдем мы и дом, и тепло, и очаг,
И будем блаженны судьбою,
И буду любима тобою.

Меж тем доживем до высот Рождества,
Когда над полями пылает звезда,
И силой своей молодою
Нам веру внушает и волю.

Тогда, к продолжению вкус ощутив,
В разгаре зимы вдруг услышим ручьи,
Под тонкой корой ледяною
Движение рыб золотое... 1986

ВСЕ  МОИ  ДРУЗЬЯ

Стол полон яств и все мои друзья
Здесь собираются живые, молодые.
Жизнь скоротечна и отчаянно длинна,
И каждого дары ждут неземные.

Вот плод плодов горит для новичка
И влагой свежею прельщает.
Уж он в руках. Еще никто не знает,
Куда ведет познания страда.

К каким пустыням пробирается река
Меж берегов удачных и счастливых.
Но не сейчас. Пусть подождут с отливом,
Пусть погостят родные у стола.

Пусть миг растянется на сто грядущих зим,
Пусть лица греются добром и светом.
Мы будем счастливы грядущим летом.
Мир полон нами, мир велик! 1986

ПАРКА

Пряха, песню заводи,
Парка, нить свою тяни.
Пойте, девы, свет продлится!
Тризна длится у стола,
Жизнь забот своих полна.
Пойте, девы, всем простится!

Сучит нить веретено,
Дни свиваются в одно,
Строит звук всевышний ветер.
Ветер  нынешней судьбы
Ветви гнет лихой беды -
Пойте, девы, Бог приветит... 1987

-----
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком...

ЧАША НОЧИ

Обнимает чаша ночи.
Ветер вольный, что пророчишь,
И куда влечешь меня,
Где полночная страна?
Голос темный, тополиный,
Заклинаний бред старинный,
Где твой камень золотой,
За какой живой водой...

Духи ветра, духи ночи,
Бедный вопль души сорочьей.
Кем захвачена луна,
Что дорога невидна?
Путь Перунов, горб звериный,
Россыпь млечных невидимок,
Темный жар души больной.
Свежий сговор за стеной.

Ветер вольный, тополиный,
Чем привадишь, где покинешь,
Что усердному внушишь,
Чем беспутство остудишь?
То ль водой живой приветишь,
То ль убогостью пометишь,
Наурочишь - бог с тобой -
Бег к отчизне неземной... 1987

РОЖДЕСТВЕНСКИЕ  СТИХИ


1. ВЕТЕР С ПОЛЕЙ

Позови же меня, позови,
Позови же вперед, наудачу!
Это ветер с полей, голубой и зеленый,
И что же он значит...
Он, несущий пыльцы
Золотое движенье и танцы.
Кто-то тихо и тихо зовет -
Погоди и останься...

Но полет, но круженье полей,
Но лесов шелковистые гривы.
И косматая облака тень -
По земле - от небес златокрылых.
Всё несется невемо куда,
Всё в восторге движенья.
Год в вершине. Июнь. Полнота.
Благодать зарожденья.

2. ЗЕЛЕНЫЕ ЛУГА

Это наши слова,
что уносятся воздухом света.
Это наша душа,
что горит и взыскует ответа.
Это наша беда,
старых бед не горчей, не бедней.
Собирайся, душа,
мы должны устоять перед ней.

Это нашей отчизны земля
призывает к суду и ответу.
А весна хороша, молода,
милосердием жизни согрета.
Виноватых винить -
что неволить минувшую зиму.
И опять начинает душа
совеститься своих подсудимых.

И опять, и опять, как всегда,
вертит спицы свои колесница,
И зеленых лугов благодать
нас зовет, обещая присниться.
Обещая явить и простить,
и исполнить творящею силой.
Сколько света в июне вместилось,
сколько щедрости - в мир, наугад! 1987


НОЧНОЙ  ТРАМВАЙ

В долине Лыбеди гремит ночной трамвай,
Ковчег любви, надежды или горя.
Светильник веры, действо скоростное -
А Лыбеди ковчега не догнать.

Ной - впереди, безусый и святой,
Он знает все, и путь вперед расчислен.
Он всех доставит на конечной в пристань,
А Лыбедь обойдёт нас стороной.

В долине Лыбеди иссохли берега,
Они давно не знают наводнений.
Среди скупых древесных насаждений,
Под валом земляным ее труба.

Но трубный глас неслышен. Лишь трамвай,
Ковчег надежды, чудо скоростное,
Гремит над Лыбедью, не ведая покоя,
Всех доставляя на конечной в рай. 1987


ГОРОД НА ХОЛМАХ

В этом городе тянет бедой,
За версту лавровишней несет.
В этом городе стал на постой
Наш убийственно пламенный год.
Беглый вопль воронье закружит,
Понесет и закинет бог весть.
Черно-белые прутья разлук,
Черно-белая гарь  тополей.

В этом городе тихо дотла,
На холмах только Брейгель звучит.
Неурочная падает мгла,
Да туман плавником шевелит.
Всё туман и избыток тоски,
Зимних песен не будит никто.
И как беженка, в щелку глядит
На бегущих само Рождество.

Тусклый свет от фольговой звезды
Застит Богу мерцанье лампад.
Поздно, поздно, все сроки ушли,
Сводит руки застуженный сад.
Сводит счеты угрюмщик тоски,
Муслит пальцы да ногти грызет.
Боже мой, отведи от беды!
На холмах лавровишня цветет. 1987-88

Все бегут и топают ногами...

Из  "ОКТЯБРЬСКИХ  ПЕСЕН"


Ave Caesar, mortituri te salutant...


1. МОЙ ПОКОРНЫЙ ВРАГ

Ах, враг страны и мой покорный враг!
Ведь долг карать тебе от неба вышел.
Мне встать, стоять и в муках пребывать.
Листочек к сапогу приклеился всевышний.

Желтеет осень на державной юфти,
Но ваксовый сапог превыше всех начал!
Ты осенен. А жизнь томится в люфте
Меж небом и тобой, мой юный генерал.

Она трепещет, но не в предвкушеньи -
Твой благовест, пожалуй, ей не по плечу.
Но даже если и не ты ее подвесил,
Сумеешь оборвать, я верю молодцу.

Ну что же, бедный враг, томится семисвечье,
И мартовский разброд уже летит к концу.
Вперед, вперед, яви свое величье,
Скорее рви - я верю молодцу!

2. ПЕСНЬ ПЕСНЕЙ

Ты посиди тихонько на скамейке,
А я тебе Песнь Песней пропою...
Опять, как дождь, маячит за балконом
Фигура темная. Опять дождем
Струится очередь за хлебом,
Что обернется в миф.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь...

Она ползет и топает ногами
Стотысячными, в ботиках суконных,
Калошах, стоптанных ботинках.
Георгий-змееборец, треух осадив,
Копье вонзает в ситный, пеклеванный,
В сирый, клейкий - мзда одрогшей плоти.

...Чулки ползут и драпируют
Нежной складкой ноги мифа,
Которым тело бедное нести.
И каждому - свой срок.

3. ОДНА ДУША

Кто ж виноват, что не нашла душа
Себе ни совершенья, ни покоя.
Что в юности, когда весь мир - крыла,
Она рвалась и плакала от боли.

А быль была - отравная река,
И в ней она отчаянно тонула.
И всё искала чистые глаза,
Куда б она безгрешно заглянула.

Но грех гулял, он пировал, лишая сил,
Он запирал язык и делал шаг нечестным.
И девочки стояли у могил,
Нагладив бантики, в перчатках белоснежных.

Гремел парад, парад кричал УРА!
Все знали наперед, чего они хотели.
Ведь надо жить, ведь надо жить всегда,
И даже если в детстве обманули. 1987-88

КОЛЕСНИЦА

Глубоко на осеннем пути,
Среди звезд затеряться легко.
Кто-то сверху лукаво глядит
На поросшее страхом былье.
Чей-то вздох раздувает огонь
В черный голод пронзенных пространств.
На холодную - снизу - ладонь
Брызги света шутихой летят.

Это мы, это мы у судьбы,
Метим время в озяблых полях.
По огням, по мерцанию тьмы
Открывается бег декабря.
Открывается, веет в верхах,
Студит, манит и светом сквозит.
На виду у продрогшей паствы
В божьих искрах пороша летит. 1988

ЖАЛОБЩИК

Пахнут бедностью зимы
У тумана в руках,
Песню жалобщик тянет
О пропавших снегах.

Об искристом раздолье,
Что летело в санях
В чистом, праведном поле,
Только в наших следах.

Это молодость или
Чистоты благодать...
Белый свет белых линий,
И рукой не достать

Этой звездной рассады
В придорожных кустах,
Этой снежной услады
У надежды в реках. 1897-89


ПОЛДЕНЬ ГОДА

Когда пахнуло летней кутерьмой,
Когда взлетело тучей грозовой,
И летнее прекрасное начало
Свело концы к парящему асфальту,
Блестящему, в зеркальном, золотистом,
Вдыхая в легких золотую пыль, -

Оглянешься в загадочное небо,
Что из последних сил хранит улыбку тайны,
Опомнишься: июль, и год
Перевалил за полдень
В восторгах неумеренных хлопот
Мирьядов листьев, слов и снов зеленых,
В томленье слуха и трепета
Всё известить скорей.

И птичий гам стоит в верхушках лета,
И острый, как декабрь, трезвон трамвая, 
И откровения хлестающие луж,
Что не сберечь хрустальных водопадов
Сквозь пересуды пламенных ручьев,
Несущихся на встречу к водостокам.

А я иду тебе навстречу
В сиянии грозы, прошедшей подле,
И светится насквозь июль. 1991

ТРИО LIBERTE


1.ИЖЕ ПИСАХ

Десятилетья путали следы
И восхищались спущенной петлею.
Зима с зимою не считали тьмы,
Но упивались огненной водою,
И утирали пламенные лбы
Младые генералы. Бог с тобою,
Судьба, что даром не далась,
Но словно беженка, томилась и просила.
Господь не в силах - пасынки стыда
За ним писали. У красилен
Работы прорва, красный стяг горит
Чахоткою на поздних небесах.
А бедное перо забывчиво твердит
Из пропасти: иже писах - писах... 1991

2. SALVE

Утром, дань на день усердно собирая,
Свой трезвон прилежно изучая,
В жилах города снуют-ползут трамваи,
Остановки метя урной слов.

Новый день в стране своей встречаю,
Извиненья бывших дней не чаю,
И грядущее, как стертый лист, листая,
Отправляюсь в бездну старых снов.

Salve жизнь и Salve моя радость!
Видишь, почки на сносях вкушают сладость
Спевок птичьих. Им грозит разбой,
Налетевший тучей грозовой.

Голоса стучат на тысячи распевов,
Кто-то свысока забросил невод,
И блистает сумрачный улов.
Я иду, я к встрече с ней готов.

Впрочем, дырки над душой долбит компостер,
Ветер сплетни свежие разносит,
И призывов алый мак горит.
И по шпалам пробирается пиит... 1991


3. ЕДОКИ КАРТОФЕЛЯ

Согбенные спины, метущие путь,
Увядшие спины копающих землю
При свете вечернем взойдут как-нибудь
И, ежась, мерцают под взглядом неверных,
Что мимо в бессонных ковчегах плывут.

Наверное, это было издревле -
Над урной склонившись, старухи гребут
Останки пиров, неизменно вечерних,
И в робких кошелках их скорбно несут,
Клюками изранив прохожую землю.

А свет и не чает уйти до конца.
В устах фонарей беспричинная притча,
Что в юном учебнике чинной была,
А ныне зияет - о Принце и Нищем.
И строки уже износились дотла.

Была бы беда поновей и почище,
А там мы проставим иные года.
А может и вам возведут города,
Увядшие спины копающих землю.
Картофель приближен ко рту едока.
Увядшие спины в сиянии бедном... 1991

АПРЕЛЬ НА ЗАМКОВОЙ ГОРЕ

Дождь-соглядатель холмов и протяжных признаний
На стихших окраинах города и полулиственной славы,
Влагу развесив, воздуха главы листает,
Ятями окон пометив ночные дворы.

Голые склоны травы и пространства сырое дыханье,
Дальние вскрики жилья на пропахших дорогах,
Дым, окольцованный к небу влекущейся тягой,
Малых событий предместных обжитая суета.

Там, над холмами, все звуком останется в сердце,
Местом любви на виду у ослепленных склепов.
Шторой затянут дождями затмившийся город,
Мокрые лбы у прохладной, растущей земли. 1991

ШЕСТИПСАЛМИЕ

И место его - его не узнает...
Вскинут ресницами вещи -
Обстоятельства его места действия,
Вспорхнут испуганно наречия,
И глаголы грянут в тяжкую медь.

И междометия взовьются в бедном пространстве
У бывших его теней.
И осядут - золотой пылью.
Растает  ах  в сквозняке,
И  ох  развиноватится перед точкой.

Медленно - тишина
У не опавших занавесок.
Сквозь обмирающий пульс стрелок:
Тут - так.
Так... 1991

---------
Человек - дни его подобны траве,
Как цветок полевой, отцветают;
Повеет ветер, и нет его,
И не узнает его место его. Пс.102

МОСКВА МОЯ


1. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ

М.А. диктует все эти дни Пушкина...
(из дневника Е.С.Булгаковой, 18 мая 1935г.)

Весь день диктует Пушкина. ОГПУ молчит.
Столица в мае, грозы друг за другом.
Сквозь сумасшествие родится Натали.
В устах у Дубельта Евангелье сгорает.

Разбился "Горький". Сколько много жертв!
А Беломор по-прежнему крепчает.
Не будет Пушкина. Какой-то смерд
На балайке барыню сыграет.

Москва гремит. Севрюга. Балыки.
Посол американский фраком обольщает.
Идут последние часы и дни...
А пьесы не идут. Но обещают.


2. ЧЕРЕМУХА

В Москве черемуха да телефоны...
(Из дневника Е.С.Булгаковой)

Дымят черемухи, елозят воробьи,
Трезвон трамваев, зельтерской услада.
Так далека прохлада луговая
На берегу блистающей реки.

Чем глуше день, тем мягче шаг асфальта,
Потнее тельники, жемчужней тополя.
Зудят клаксоны. Бьется из-под пальца
Хоть ржавая, но резвая вода.

Москва да май. Крапива палисадник
Грозится разорвать и учинить разбой.
А ты твердишь свой каждодневный праздник
И грезишь таяньем, и влагой луговой. 1991

ФЛИГЕЛЬ

Перо скрипит: "Люблю, скорблю"...
В чахотке десть сырой бумаги -
Жива, назло календарю.
Кого люблю - того дарю.

Люблю, храню на дне, в овраге,
В мерцании чужих речей,
Где бьется клич, томясь отвагой
Под ветошью опавших дней.

Но тьма, чернильная игра
Пера с листом, что убегает.
Гремит гроза и бьет кнутом,
И молния лихвы не знает,

Но влёт - сверкающим ножом.
Дом отражен до основанья.
Разбит, измучен, поражен
В зеленых сумерках признаний.

Гроза гремит: "Люблю! Скорблю!"
Безумство листьев в окна падать.
Лиловое - кого дарю -
На чердаке, на дне бумаги. 1991

БЕЛЫЕ СТИХИ

Опять кивают строки головами,
И рифма женская летит мужской навстречу,
И знаки братств подстрочник изучает,
А о полуденной, как божий перст, молчит.

Назначат встречу далеко за полночь,
Когда у гласных равенство простое
С цезурами пространств родится
И распри нижненебных усмирит.

И ухватившись крайними огнями
За край звучаний истинных и важных,
Строка, как Парка, нить событий тянет,
Парчу кумирнюю нечтиво теребя.

И вот тогда судьба пройдет босая,
Созвучьями приветствуя пророков.
И строки станут мокрыми ветвями,
И только пятая, одна, смолчит... 1991

АРИОСТ

Что гибель севера, любезный Ариост?!
Но Рим волнуется, призывы пыль взметают.
Сюжет сколь стар, столь достоверно прост -
Вновь в жилах кровь народная играет.

Что ж, чаю нет, но радио кричит
И баритоном души соблазняет.
А что бежать - ищи-свищи,
Коли на пустырях история решает

Кому цвести. Пока цветет бурьян.
Коза - се клей мучной - воззванья обдирает.
И коль в душе хотя б один изъян,
Он гибель принесет, назвавшись урожаем.

А что до Клитемнестры - то глупа.
Со скифами по пустякам болтает.
Бог с ними, Ариост, осаживай коня,
Пока тебя в реестре не склоняют.

Пюпитра жаль, каштана да реки...
Что, в половодье льдины проплывают?
Решайся, Ариост, а рукопись сожги,
Потом опишешь как тебя пытают.

Там рая нет?! Да здесь уж верный крест,
Перед судом народы подметают.
Рай умер. За один присест
Наследники кумиров пропивают.

Все. Баста. Рим. Тоска. Плевать.
Я ухожу. Прощаясь не прощаю.
Что, милая, до пятницы занять?
Возьми в комоде. Нет, не возвращаюсь. 1991

ЛАСТОЧКА

Далекий Рим. Посмертная тоска.
И посвист ласточки, и синий, и безбрежный.
Коль свет взошел, и свет струит река
Летейской гладью серебристо снежной.

В чертогах ангельских полдневный зной висит.
На папертях свобод патрона голос влажный
О будущем, как о семье твердит.
Populus внемлет, сонный и отважный.

- Се божий перст! Се промысел, мужи!
Рим за спиной, душа горит отвагой.
Спасем отечество от варварства сумы!
... Все выше ласточка. В капители награда. 1991


Т Е М Ы  И   В А Р И А Ц И И
ДЛЯ ХОРОШО ТЕМПЕРИРОВАННОГО КЛАВИРА


1
Нет, не мигрень,
    Но подай карандашик ментоловый...

За птичьими, за перистыми льдами
Сквозных пустынь жемчужная заря.
Я так давно уже обуглен днями,
И льдинами затерт, как остов корабля.

Нет, не при мне для царственной услады
Сойдутся дни, витийственно шумя.
Мои мигрени, что твои награды,
Меня нагонят и без спросу одарят.

И вот тогда, в пылу вселенской дрязги,
Карминами да янтарем горя,
Я буду сокрушен как именинник царский,
Что утром не дожил до завтрашнего дня.

2
Листаю книги в глыбких подворотнях...

Листаю книги и молчу
На сонмах языков известных.
Кожевник смерит кожу по плечу,
Шагренью не скупясь железной.

Железный век! Кирпичная тоска,
Да чай крутой за бредом бесполезным.
И в кольцах дымных - чтоб наверняка -
Висит сонет о страхе неизбывном.

Что лодочник, что серая река! -
Подруга серых асфоделей
Мы в урны опускаем суррогат
Свобод обещанных и страшной черной тени.

И сумерки в бушлатах ледяных,
И зябкой дрожью сколотый прохожий
В библейский уместились акростих,
Где мир у основанья строк изложен.

3
Не сравнивай, живущий несравним...

Нет равенства равнин и нет сличенья ливней,
Разлука  давняя разрухе не судья.
В господних коробах, где каждый не излишен,
И корольку назначат встречу у огня.

Воскресший день не терпит исчисленья,
Чтит листьев бред и вольности обряд.
И - третий-лишний - в ряд, в наряде искупленья -
Равняясь на себя, пока не уличат.

У истины улик, у искушенья истин,
В безумстве беглого, мятежного огня,
Ты будешь обращен и оглушен как нищий,
Глаголами имен и страстью корабля.

4
Ах, ничего я не слышу и бедное ухо оглохло...

Ах, ничего я не вижу и бедное небо сурово,
Только еще между листьев укрыться в ложбине,
Мягко-уютной как старые детские сказки.
Пусть бы и дождь к нам стучится по царственной крыше -
Занавес  мокрый, он нас защитит от сомнений.
Лампу жасминную мы бы зажгли между делом.
День бы как день протянулся в двойной Поднебесной,
Лаской угодной совсем никого не смущая.

Там, в междуречье дыханья и царственной речи,
Шепот страниц отличить от шелеста листьев дождливых,
Веток стреноженных быстрые, точные вести.
Все бы до края тянуть, осторожно глотая,
Дальних побегов в руках ощутив тяготенье,
Рядом с собою - надежды смущенной земли.
Зренье тогда б мы отдали имущим и быстрым,
Нам бы и малого царства было б довольно. 1991

5
Садится в сани нищий правовед...

Садится в сани нищий правовед.
А на дворе метель, метель - и слава богу.
И можно между крыльев пролететь
Иль проскользнуть - без воронья - в дорогу.

И править миром помутившимся умом
Над хаосом и бездной нищей жизни.
Вчерашний мир пургою погребен
В незыблемых полях мертвеющей отчизны.

И не видать ни прав людских, ни вед.
И не до этого - ни света, и ни края.
Все унесло в пучине ледяной
За берег берегов, в страну незнаний. 1994

6
Власть отвратительна как лапы брадобрея...

Уж стужа бьет ненастные часы
И отбивает лапы брадобрея.
Заносит душу, вьюгою кричит.
Душа как птица, но лететь не смеет.

Грохочет ветер крышей ледяной,
У власти гробовой на все свои законы.
Заносчивость метели. Бреющей тоской
Снесен, как бритвой, для забавы новой.

Ох, свежая ты, царская игра...
Свежеет кровь у тех кого освежевали.
И наливается венозная злоба
Сплошною дрянью, брызжущей расправой.

Всё в круге первом, внесен стар и млад.
Пуржит, летит, сбивает с ног на сердце.
Скорей бы к дому - чей-то ближний брат
Души не чает, лишь бы отогреться.

Оттаять, охнуть, горе возвести
Глаза, слепые от упорства вьюги.
А в белом вареве  Вселенския торги
За душу бедную... Держитесь, други! 1997


7
Пора вам знать - я тоже современник...

Пора вам знать - я сам когда-то в праздник
Ботинки ваксил и горнисту подпевал,
И гордо выправив косоязычный галстук,
В лихом восторге руку воздевал.

Сколь стройно, полинейно и повзводно,
Пооблачно, перед портретами горя,
Настраивалась жизнь на горизонты,
В маёвках райских и аврорах октября.

Я сам твердил этот соблазн упрямый
Расчислить бездну в планов громадьё.
И самозванно-звонко веруя в программы,
Садил и вырубал, и рушил, и стерег.

Уже в экстазе пел я подвиг зоркий,
Уже фанфары спешились у ближнего конца...
А после, в воздухе разреженном и горьком,
Принес я в жертву сына и отца. 1999

ХАРОН

Shal-nealeyha meal ragleyha,
Ki hamakom asher ata omed alav,
Admat kodesh hu...
Semot, 3,5

Поговори со мною, лодочник Харон!
Что нового? Опять луга под вспашку?!
Ах, только совесть можно нараспашку.
Поговори со мною, лодочник Харон.

Поговори со мною, лодочник Харон!
Ну, как там асфодели, что зима?
Все снег летит? Ах, нет, прости, дождливо...
По уши грязи, к речке не пройти,
И ноют зубы, и душе тоскливо -
Поговори со мною, лодочник Харон.

Поговори со мною, лодочник Харон!
Работы прорва, Лета все мельчает...
Курить охота - не с кем покурить,
И то - поговорить - не понимают...
Поговори со мною, лодочник Харон.

Поговори со мною, лодочник Харон!
Круты ли берега, и можно ль выпить чаю...
Шаг в сторону считается как тут?
Да, да, посылок не берут, я знаю.
Поговори со мною, лодочник Харон.

Поговори же, не молчи, Харон!
Скажи - слова забыл...
Здесь не до слов, я понимаю.
А из тумана чей-то крик торчит,
И холм из башмаков растет -
Там, с краю...

Поговори со мною, лодочник Харон...


Сними обувь свою,
Ибо место, на котором стоишь,
Святая земля...
Исход, 3.5


ЮЖНОЕ ПОГРАНИЧЬЕ


1.  АПОЛОГИЯ РУБЕЖЕЙ

В субботний день пределы хороши
И упоительны в гипюрах беспредельных.
Ах, робкое увеселение души
В шипучих водах нег еженедельных
После трудов на благо полноты.

Но жизнь - живот, чреватый кутерьмой,
Исконностью границ и скукой суеверной.
Товара сладость, нищенский разбой
Да вот, на рубежах, отстрел неверных
И Леты слабенький, но ищущий прибой.

Блаженство благ! Границы под замки.
Ум полуденный важен как затменье.
Попытки бегства на погром обречены
Или покрыты гноем излеченья.
А колпаки и летом - колпаки.

Ну что ж, пускай, не мудрствуя, душа
Челнок свой утлый хоть и пивом заряжает,
Всё надо плыть - в пределах рубежа.
А там - как знать...
Она сама не знает.

-----
А говорят - на рубежах бои...


2.  АПОЛОГИЯ ПОГРАНИЧНОЙ СЛУЖБЫ

И вот границы тонкая черта,
Где каждый столь искусно взят на мушку.
Моя река приносит облака
Из зарубежья. За полушку

Конь выпьет их, и лишняя вода
Потом на иностранный луг стекает.
Скорей в ушко игольное игла
Сама проникнет, чем оставят

В покое иноверца - здесь завет хранят!
И только префиксы, границы нарушая,
В гнезде исконном пасынков плодят.
Да всё река бежит. И кровь играет...

---------
Оседлые народы не выносят кочевников... И.Бродский




3.  АПОЛОГИЯ ВЕТХОЗАВЕТНОСТИ

Всё глуше, уже день, всё тени беспримерней.
Заветам давешним хоть верь, хоть проверяй -
Грызи горбушку и тихонько, достоверно
Вяжи узлы, чтоб враз не оборвать.
Ах, рати старой не узнать наверно!
Такие дни, где мышья суета
Уже не дно, а запределье точит.
А там уж, слава Богу, нас не спросят
Где, с кем и что Вас довело.
Пристрастье, как и соучастье, там не носят.
И вместо звезд, зазывно как зело,
Измятое игольное ушко.

-----
Что тихонько мыши точат -
Жизни тоненькое дно...     О.Э.Мандельштам


4. АПОЛОГИЯ ПОДПОЛЬЯ

Хорошо в подполье - ни души!
А, верней, ни ищущего тела.
Слава Богу, ты теперь у дела,
А в ночном - ого! - ищи-свищи.

Слава Богу, не про нас чума,
У нее без нас хватает дела.
И покуда мысль не очумела,
И сума еще не приросла,

Излагай про вящие пределы,
Про цезуры, а бумагу - в прах.
Так и быть. И не царёво дело
Лингва-франка школить в букварях.

5.  ACVA  VITA

Там зеркало, которому себя не видно.
Зеленая вода привычно достигает берегов
Коричневых, простых и деревянных,
Но не плещет. С садом,
Уж который месяц, связь -
У залы на глазах.
Он, может, к ней пошел на содержанье.
Он днюет там. Ночует ли? Как знать,
Что с ними ночью. Тьма,

Что сорок сороков накрыла,
Хранит и их. Лишь иногда,
Когда - они не знают,
Лицо вплывает. И долго, и дотошно
Ищет двойника и что-то шепчет.
Что - не разобрать.
Тогда, тактично, листья
Уходят глубже и оттуда шепчут 
На лингва-франка святого Серафима.

А бывает, по вечерам огни
Притягивают листья И рыб 
К поверхности. К добру ли?
Страсть к огню есть наказуема.
И пламя наказует. Впрочем -
Отличный корм для рыб.
Но листьям что там делать?
А все равно, и всё они хранят,
Пока не опадут на воду И спрячут зеркало
На время и от всех. О том молчок.
Он - белый. 1992



ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ. Сальватор Дали

Уже склоненье часа ближе к кругу,
Все спряжены и срок почти готов.
Вот целованья побегут друг к другу.
Ну, в ручеек! - Ах, рабби мой...

Все пьют - вот кровь моя, вот тело.
Что стало быть, того не миновать.
Решайтесь же! Потом живите смело.
Приидите ко мне - я успокою вас.

Все задано, все неуклонно как пророки.
Есть время сеять - время обнимать.
Что ж жалость, у нее свои зароки.
Ей не ко времени. И ей себя не жаль.

Всё. Пробил час. Смелее, други!
Партер волнуется, звонили в третий раз.
Ну, кто решился? Ты, Иуда!?
Приветствую тебя, учитель наш! 1992


ОДА

О, натощак, дядя, делается все лучшее!
Топится печь, трещат в огне сучья,
Принося себя в жертву.
Натощак - веселые мысли
И птицы-златобиты.
Натощак золотятся листья
В игре свежей правды.
Острозвучная юность слуха,
Пронзительный свист травы -
Брызгами врозь -
А еще к заутрене.
О, натощак, дядя,
Песня поется к песне.
И пуля летит - к сердцу. 1992
-----
Принять бы оду натощак...




ДЕТСКИЕ СТИХИ


1.

Земля острижена зимой
Как новобранец молодой
Или старуха в богадельне.
Но тот, кто стриг, был неумел,
И что-то где-то проглядел -
В прорехах голые деревья.

Но, слава Богу, март пришел,
И прорастает вновь пушок,
И укрывает мир земельный.
А кто-то смотрит из окна -
Опять горит его звезда,
Как изумруд на Божьем перстне.


2.

Туки-туки, тук-тук-тук!
Кто-то спит, за кем идут
С удаленных чьих-то мест
И сулят его в отъезд -
Будто лучше там ему
Сохранять свою страну.

Туки-туки, тук-тук-тук!
Не открою, не пойду.
Пусть машина их гудит,
Дом наш ночью крепко спит.
Пусть хоть ворон, пусть хоть конь -
Папе лучше быть со мной.

Я ружье свое возьму,
Не открою, не пущу.
Мой грохочет барабан -
Счас как дам!!!


3.

Небесные звери по небу плывут,
Дождем напиваются, воздух жуют.
Поэтому легче они пустяка,
Поэтому видят издалека.
И думают - что ж это там, наверху?
И что там едят, и что они пьют?
Такая цветная над нами страна!
И в школе учили, что это - Земля.
... А птицы всe знают о них навсегда,
Но только летают, и только глядят. 1993

МЕСТО ВСТРЕЧИ

Вот так-то случился в удел
Бывший дворянский надел.
Владелец ушел, опустив удила,
А время оставил - почти задарма.
А впрочем, и сам заплатил, и сполна -
Обильно удобрена эта земля.
Такое-то времюшко, в нем и живешь,
А что занеможешь - про это споешь.
Твое ли, чужое - а правда одна -
Всем время дано, и на все времена. 1993

-----
Место встречи изменить нельзя...







СТОРОЖ

Shomer, shomer, ma halajla?
Ata boker vegam lajla...
Jeshayahu, 21;11-12

Полночь ночи. Конон. Кочень.
Ломтик света. Сторож спит.
Кокон звездный. Ветер прочит
Веткам листным новый лист. Свист.

Стрекот, шорох, говор, сговор
Тех, кто иже, тех, кто тих.
Житель ночи очарован,
Сторож спит.

Полночь. Круглая гора,
Темная как никогда.
Встань, вставай, летит тревога,
Будит утро понемногу.
На дорогу,
Бьет тревогу...

Сторож, сторож - сколько ночи?
Вот утро, но еще ночь...
Исайя, 21;11-12 1993

НАШ ПАРОВОЗ

Держу пари - век резво доползет,
В своих зачумленных вагонах
Он примет на ночь беладонну,
И отходную пропоет.

Напрасно будет бедная луна
В полубезумстве тщиться за калекой.
Ей не догнать, не уцепиться веткой -
Гремит, суставами на стыках грохоча.

Движенье - все. Старик был обречен,
Когда затеял бегство для здоровья.
О, господи! И в снах не знать покоя,
Герой коварно страхом заключен

От страха. Страшно - не дойдет...
И больно думать, что юнец прыщавый
По всем статьям тебя обставит,
И без сомненья первородство отберет. 1993



ЧУМА

Когда ненастная зима
Тебя застигнет как чума,
И, как листок, в беду уронит -
Кто будешь ты, какая даль
Тебе блеснет, как в ночь фонарь,
Издалека, где ад не тронет.

И станут ли твои друзья
Стремиться, не страшась огня,
Скорей, мой друг, тебе на помощь.
Иль будут, не сочтя труда,
Причины числить и дела,
В которых ты, как щепка, тонешь.

Ну, что ж! Чума на то чума,
Чтоб быть нам вровень, до плеча.
По силам, по пути, по школе.
Бери тетрадки, не забудь
В науку сердце обернуть.
И ветра не страшись. И воли.
Доколе... 1993


КРАЙ РОДНОЙ

Один, единственный, единый.
Единый, первый, сам большой.
Ну, вот и ты! Бери перину
И отправляйся на постой.

Ну-с, край родной! От края ли, до края -
Всё до краёв, по горло и с верхом.
Пока иди, а там кто знает...
Свети, свети, пока живой.

Что свету нам! Не лампочки - пророки!
Пророчий свет в сто лошадиных сил.
Давай, давай, наяривай уроки,
Лихой безумец с жалостью в крови. 1993

МАЛЕНЬКИЙ ВАЛЬС
ДЛЯ ВОЕННОЙ ФЛЕЙТЫ

Ах, летящее время обужено
Стужею, вмерзшей в век.
И у тех, у исчезнувших заживо,
Что ступеней, что сил, что утех.

Всё оплачено и просрочено,
И военные флейты легки,
Вспоминаньями приурочены
К острым астрам сердечной тоски.

Эх, бывать - не бывать! Только было ли -
На песке, на грязи, на крови...
Всё забыто, отпето, обужено,
Лишь сердечною болью - стихи. 1993
-----
Я пью за военные астры... О.Э.Мандельштам

МОСКВА - ПЕТУШКИ
или
ПЕСНИ ДОЛГИХ ПРУДОВ


1. ПОЛЕТ ШМЕЛЯ
   НАД ГНЕЗДОМ КУКУШКИ

Резво поезд наш грохочет,
Детям ночи всё - перед.
Там их ждет пророк урочий,
Он обратно отвезет.

А оглянешься в округе -
Та еще кругом страна,
Где в топтанье друг о друге
Братия обращена.

Всё-то ищем, всё-то рыщем,
Чтоб находку да к ногтю.
То ли семечком щелкаем,
То ль полешком - и к огню.

Уж огонь-то! Пламя свищет,
С перекорму - все сожрет.
Сбережешься - третий лишний -
Кто-то быстрый подберет.

Да подбросит, не сумняшась -
Ты лети, браток, гори!
Ох, и свету о державе,
Ох, и кровушки - в крови...

2. ТОСКА

Ревет тоска, люблю в разгаре -
Вполне вослед календарю.
Сезонных дат полны амбары,
Как крыс, покорных кораблю.

Но не бегут, хоть течь уместна
И уж приближена к уму.
Хранители обманов детства
Своё ухватят на пиру.

А мы, подвластны смене века
И вех - запасы их в углу -
Поднимем Новый Стяг Завета
И грянем - молча - в пустоту.
3. ЗИМНИЙ ВЕЧЕР

Педуле карликовой черной

В один из странных зимних вечеров
Младенец спал, вникая в прелесть мира.
Неслась метель над малым городком,
Собачий лай скрывая снежным виром.

Был мир. Притихшая война
Сосала лапу, вспоминая раны.
Так поздно было и такой покой
Под абажуром детской лампы.

Покой разлит как крепкий чай,
Раскрыта книга на писаниях Пророков.
Не ты ль, Исайя, на сегодня прав...
Вздохнул младенец.Тихо, слава Богу.
-----
В один из странных зимних вечеров... Т.Фок, МФТИ

4. ВРЕМЯ СКВОЗИТ

Тронут. Ветер не балует,
А накажет, и сполна.
Будешь числить про дела -
Верен, мол, да время дует
Из окошка и дотла.

Ну, ищи себе жилище,
Чтоб без окон и дверей.
Конопать, да будь потише,
И почище - чтоб поличным
Не сумели бы огреть.

Тронут, тронут, одержавлен
Иль заржавлен - всё одно.
Знай, гляди себе в окно.
Может, нынче не надует...

5. БАРСКАЯ ЛЖА. О.Э.Мандельштам

Донашивай от барского плеча
Шубейку-ложь, что не по росту.
Не так уж жмет, пока не приросла.
Как чернобурка хороша!
А руки в муфту - славно по морозцу.

Всё не наручники - железо жжет,
И в холод и в жару с железом беспокойство.
Кто может - тот идет,
Кто хочет - тот поет,
И что уж там до мира обустройства.

А впрочем, молод дух кузнечных мастеров,
И работенка есть, и подмастерьев прорва.
Лови тепло одежки роковой,
Дыши в стекло - эй, кто живой!?
И жди, когда скует по горло. 1993-1994



СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ


1. ЯНВАРСКИЙ РОМАНС КИЕВА

Собачьи сходки - стало быть весна
Пригрела светом иль огрела.
Зима так вправду хороша,
Когда б не мерзлая душа,
И лапы на железе - будто клеем.
А, может быть, еще январь,
И эта новая трава - так, для проверки рати верной...
И налетит еще пурга,
И закружится голова -
От белого - у твари бедной.
И снова мука - где бы взять
Хотя б копеечку тепла, или полушку в пропитанье.
И как бы душу сохранить,
И как бы жизнь не уронить
В зиме, под вой и причитанье.
Да нет же, видишь, на горе
Пригрелась стая - ей видней оттуда городские слухи.
Ей ветер первой донесет
О том, откуда весть грядет
Про жизнь и смерть, и срок разлуки. 1994


2. БЛАГОВЕСТ

Одной собаке, взявшей высоту

О, бездны мусора - осколки тишины,
Объедки ругани и кости диких свадеб!
Какие сердцу бедному пиры
Среди дестей поруганной бумаги,
Что не горит, но в масле хороша.
Как мечется промерзшая душа
В груди свободной от семьи собаки.

Собачья жизнь! Как ласки коротки,
Как беглы под трезвон трамвая.
Но, слава богу, баки велики
И, слава богу, их не убирают.
Как хорошо, что кончилась зима!
А судьбы чьи-то погребла трава -
Неправда, что друзей по осени считают.

Ах, баки, баки! Лапы коротки,
Но тяга к ним в прыжке неукротима.
Ты - на вершине! На помин души
Здесь всё - от незабудок до стрихнина.
Культурный слой, что мыслящий тростник,
Припав к цивилизации, воздвиг...
И пища - для не мыслящей скотины.

Но краток миг, а воля - велика,
И даже если не дошел до середины -
Свищи-гуляй, Собачая душа,
Или хромай - здесь не до жиру!
Но только вот - каштаны вновь цветут
И тот щенок так резво тянет лапу,
Что кажется, не за тобой идут,
А весть несут - о Новом, Светлом Баке. 1992


  СНОВА ОСЕНЬ


1. ГЛУБОКО В НОЯБРЕ

Снова осень развесила
Задники слез и разлуки,
Всё прошло, всё пройдет,
Всё ничуть не бывало.
Старый друг, новый друг,
Снова ходиков гирька упала.
Кто же смотрит за нами,
кто видит и кто же  глядит...

В сумасбродстве и горечи
Снов одичалых,
Просыпаться в дожде
И силы копить для зимы.
Это ль правда, мой друг?
Или кончились силы у правды...
Всё декабрь заметет
И выбелит черновики. 1986

2. ПОБЕДА БЕЗ ПОРАЖЕНИЯ

Осень черным крылом наурочила -
Не взлететь, не сбежать, не понять.
Лишь темнеть до конца и без роздыху,
Прется тьма, закусив удила.

И арканом свистит, и обманами,
Грязь да хлябь, да промозглая мгла.
Только наглое ржание ржавое,
И жалейки беспамятной лжа.

Гуще, круче, взахлеб и по горло уж,
Только водит - морочит слепца.
Не податься, да негде и спрятаться -
К подбородку колены и вся,

Вся недолга. Хламидой украшенный,
Можешь петь, можешь правду кричать.
А спасенье укроет забвением
Из-под ласковых рук палача.

Просто осень ссужает арестами
Тех, кому отслужила душа.
Чтоб сохраннее, чтоб безмятежнее -
Пока очередь не дошла.

А потом, белизною обученный -
Снова в синь и не числить конца -
Потихоньку ступаешь обочиной,
Как младенец, с рожденья иль сна. 1994

МУЗА

Эка невидаль - муза и вьюга,
Почти такая, как гибель друга
В этой округе, где в круге прицела
Первый каждый, реже - второй.
Отбой. Привычно измята подушка.
Коситься незачем друг о дружку,
Руки тянуть и думать, что - мой.
Недолга коротка - возьмут за собой.
Лучше в подушку, каковая буде,
Шептать о горячем как память о друге,
И ринуться в сон, хоть на выдохшей кляче,
Чье имя когда-то звучало иначе,
И, может быть, даже кончалось на "ант"
Или на "сы". Вечный обман:
Спим, но видим - не спим, и не виден
Нам промысел этот. Он нам незавиден.
Но холодно все же, и вьюга шалит,
И муза не ведает, что творит... 1994
------
Муза приходила даже в пургу
И клала на лоб теплые руки...
В.Василенко   

МАРТ


Мышкуют дни, на привязи нисан
Томится среди вьюги обалделой.
Опасен март, что совесть потерял,
Опасен след от сдачи однодневной.

Опять разлет, расход, развал,
Опять платить по векселям поддельным.
Мелькнувшего тепла крутой обман -
Не первый, но уже последний.

И что теперь Грядущая Труба,
Что ликованье твари претерпевшей...
Нисан не наступил. А месяц март
Неверным оказался душегреем. 1994

-----
И переулков лающих чулки,
И улиц перекошенных чуланы,
И прячутся поспешно в уголки
И выбегают из углов угланы... О.Э.М.


ВЕСНА-КРАСНА

Мчась по городу родному,
Получив отвод от дома -
Ах, весна-красна, не жги!
И углами-пирогами,
И щенками, и птенцами -
Не сули!

Знали, были, воспевали,
Пировали, воспаряли -
Эх, пожалуй, свет зажги!
Темновато, хлипковато,
Сыровато, воровато -
А попробуй, отыщи:

Виноват ли виноватый,
Праведен ли провожатый,
Суд ли спросишь у Судьи -
Все твои...

Так что жалуйся другому
Почтальону голубому,
Письма дальные сожги.
Эка невидаль, прости,
Ну, весна, ну калачи... 1994

ЛЮБОВЬ К РОДИНЕ

1. СТАРЫЕ НОВОСТИ

Ну вот и родина с восторгом безысходства,
С долгами старыми просроченной любви.
Полуслепой провизор осторожно
Терпенья яд пропишет от руки.

Была смола - сменилась терпентином,
И удалью тоски, хоть голой да лихой.
Что нового, что старого под миром...
Опять проблемы с кровью.
Слава богу, хоть живой.

Круг милых узок, даже беспричинен.
Так, впрочем, легче, может быть - родней.
Всё как всегда, в восторге безысходства.
Воротишься на родину -
Туда, где бьют больней. 1995

2. ЯСНАЯ МОРОЗНАЯ
    ПОГОДА

После долгих морозов
Родину любишь
Куда-как крепче.
И даже одиночество строя
Не глядится душе
Братской могилой.
Свету бы, свету подбавить,
А там - хоть куда,
В любые концы творения.
Ведь душа - светозарная тварь. 1994

ВЕСНА

Ну, слава богу, дожили - весна,
И жить еще как-будто нам по силам.
И, слава богу, темная вода,
Еще как-будто нас не заложила.

Как славно, что умеется дышать,
Что плач младенца можно успокоить.
И можно, наглядевшись на каштан,
Учить урок терпения и воли. 1995

МАРГАРИН,
ЧТО И ТРЕБОВАЛОСЬ ДОКАЗАТЬ             

... И вот Ван Гог явился на картинке
Полезного голландского продукта,
Что тешит взор овальной желтизной.
И слово очень нежное для слуха -
Таинственная донна Маргарина -
Совсем ничем не свяжется с тем ухом,
Кровавой жертвой иступленного огня.
Давно уже мы жертвы не приносим,
И празднуем блестящие обновки
В сорочьей радости доступной и цветной.
Помилуйте! Ужо какие жертвы
В пылу крикливого плебейского прогресса,
Где каждый что ни первый, то - второй.
Есть место всем на бархате багета!
Покойся с миром, милый Модильяни,
Привет от брата Гога во крови! 1995
------
Дворянское чувство равенства
Ко всем живущим...
Б.Л.Пастернак


ХОЛМЫ, СЭР...


Any maamin beemuna shlema...

Здесь, в этих местах,
Всегда кто-нибудь приносит жертву,
Отдавая себя в близость Богу.

Вдоволь здесь веры,
И листьев, и сучьев голодных,
Козлят, и кудрявых барашков.

Следует только
Захватить горючее сердце
Во славу небесных оврагов.

И прощаясь, назначить встречу
Всегда в это же время
И в этом месте.

Я верую полной верой...

1995

ПРОЩАНИЕ


1. МАЛЕНЬКАЯ НОЧЬ

Ночь прошла совершенно тихая,
Совершенно верная тем, кто жалеет.
Принесли ей воды напиться,
Звезд насыпали щедро,
И дали светлое слово,
Что луна вернется.

А ей всего-то и надо,
Чтоб светилась ее дорога,
Чтоб была она млечная -
К своим небесным порогам.
К тем краям,
Что отсюда не видно.

Так и прошла к себе,
Почти что на цыпочках,
Сном обмахнув на прощание.
На прощание, на молчание -
До свидания...

2. ЛЕГКАЯ ДОРОГА

На прощание - снять клятву,
Которую так и не дали.
На прощание - пригреть птицу,
Которая так и не спела.
На прощание - прильнуть к младенцу,
Чтоб теплее дышалось,
Да свету подбавить в лампе.
А там и легка дорога... 1995




НОВЫЕ ПЕСНИ

У Новой  земли - новые песни.
Старые песни посеют
Может быть будущим летом,
Когда Новой земле
Захочется узнать свое будущее.
Так всегда мы утверждаем себя
Покуда не протянем руку
К минувшему -
В стареньких калошах
И почему-то,
Со слезящимися глазами. 1995

ДОРОЖНЫЕ ВСТРЕЧИ

Ну, так и быть - возьмем метель,
Сошьем кусты, дорогу, поле над дорогой,
Чтоб раньше срока ей не улететь -
И никому - и мчалось понемногу
В родную высь и что за ней.
К тем дальним, что по времени родней,
И к тени быстрой у порога.
Ну, вот и мы. С улыбками светлей,
Со словом добрым легче, слава богу,
Пуститься снова в верную дорогу
Вперед - туда, где жить видней. 1995

ИМПЕРИЯ

Империя - важная тетка. Эк развалилась!
А кто в фаворитах ходил - нет, не упомню.
Многая лета сбежали.
Только крапивы в то лето цвели венценосно,
Да продыху дням не давали
Гончие крови. Было и душно, и мутно,
И грозы судились за право
Ударить в сиятельный скипетр.
Но их усмиряли - в оврагах, в подпольях, в подвалах,
Иль проводом просто. Тягучая тяжесть погрома
Сидела в крови как поганка...
Империя гнала на подвиг, а убиенных
Гноила. Мы жили тогда,
Иль были отсрочены на поруки.
Все было как было,
И прожито было, и даже осталось
В вопле ночном петушином -
Какой-то заброшенный поезд
Мчится, срезая пространство.
Юродивых брили отменно.
Многие шляпы носили, скрывая имперскую моду.
И только в присутствиях шляпы снимали.
А шельмецы - в прессе висели. На стенках.
Весело было. Куда веселее... 1996

ЛЮБИТЬ

Грехи да огрехи...
Ах, ну и ф-но звучит!
Дождь по крыше стучит,
К сараю кошка бежит,
Веретено не жужжит.

Ветер ветки качает,
Ветер не знает,
Где главу преклонить.
Дитя Шекспира читает -
Главу, где про "жить или быть".

Ах, надо просто любить -

Дитя, что главу листает,
Ветер, что ветки качает,
Кошку - к сараю бежит.
Дождь по крыше стучит.
Фортепьяно звучит.

Любить... 1997

ПРЕДРАСПОЛОЖЕННОСТЬ 
К ЗАКЛЮЧЕНИЯМ

Заключить птицу в клетке -
Можно с детьми.
Заключить сделку о мире -
Можно с войной.
Заключить радость болью -
Можно любовью.

Можно жить и не быть,
Можно в беде любить,
Можно дрова пилить.
Можно все бросить. Осень.
Небеса в разгаре.
Костры в угаре.

Небеса в лужах видны.
Золото в них тает.
Никто не знает,
О чем новый вердикт.
Жди. Скоро узнаешь
Почем - на рубли.

Ни зги, ни ребра, ни полушки.
Закрой душу получше.
Скрепи. Не скрипи.
В руки печаль возьми.
И себя прихвати.
Так-то оно получше. 1997

ЧИСТАЯ ПЕРЕМЕНА

Шквал пронесся. Теснее стали одежды.
Торг неуместен - о времени, усильях и месте.
Где стоишь - там отмечен по силам и росту,
На излом, на изгиб... И просто

На учебу в условьях тоски. Ни зги,
Ни жалоб, ни крика - кровь. Не сочти
За труд дрожать от озноба.
Жди, пройдет, невелика особа.

Вот и жив! Зеленеют сучки
Без разбора о времени года.
Вновь прощен в страховке у г-да Бога.
И все же в сроки плати...

Бери карандаш, лечись, пиши,
Не пеняй на крушенья и годы.
Возраст тебе, пора различать
Радость о шквальной погоде. 1997

ВЕСНА НА ЗАРЕЧНОЙ УЛИЦЕ

В этом городе снова весенняя жуть.
Впопыхах, в лихорадке - опять не уснуть.
Срок зачтен и обужен.
Вновь гулка переулков апрельская прыть,
И зимней болезни про "жить или быть"
Забыта голодная стужа.

Всё бегом и вприпрыжку - отогреть и успеть.
Потуги крапивы по-царски владеть,
И солнце, орущее в лужах.
А почки, как дети, клейки и остры.
В ростках изумрудная прелесть весны,
И каждый бродяга ей нужен.

И новости, вести на каждом углу.
Сдаются поместья скворцам на юру.
И граем грачиным разбужен,
Клянешься дожить до конца, до зимы,
Не пасть, устоять, и не сжечь корабли,
И дышишь - всё глубже. 1997

АВГУСТ

Августейшее августа диво,
Светозарного лета порфирный венец.
Время сеять ушло, а время камням не приспело -
Это будет потом, а еще не конец.

Это время итогов, каковые по делу
Коемуждо отвесит Верховный судья.
По делам, по заслугам, по телу.
Золотые заглавья и - насквозь - лазури вода.

Всё же лето. Серьезность уклончива к смеху,
Досужие братья сор еще не несут из избы.
И камнями громить как будто не к спеху.
Светоносные брызги несутся, утешные чьи-то огни.       1997

ИНОХОДЬ

Иноходь - опасный ход.
Окстись, не пройдешь
Сквозь ряды доброхотов-рядителей,
Флейтистов, крысоловов-любителей.

Иноходь - опасный ход.
Кроссворд, мира - сквозь.
Мимо. Вечная пантомима,
Мимика страдальцев охот.

В лоб, в шею, в сердце, влет -
Так-то оно вернее.
Или полешком - в огонь,
Ясней бы горело, что ль.

В строю - ах, славно!
Краше еще - сквозь него.
Целуешься с каждой палкой.
Даром - оно не жалко.

Так врастаешь - держи бедро! -
В иноходь, славный ход.
И летишь в плевках, иноверец,
Иноземец страны, глухонемец. 1997

УЛИЦА ПОДГРОБНАЯ

1.

Улица Подгробная, кривая, забугорная,
Лопухом заросшая по душу, до тоски.
Проводи крапивою, в ноженьки уклончивой,
До сарая старого осиновой доски.

Что ж вы рассыропились, малые ребятушки,
Плачем раскудахтались - слез на три версты...
Встал сарай на взгорочке - малое введение
В высоту дальнейшую свежего пути.

Вот и лето грянуло, покатилось в реченьку,
Буйных палисадников костровой разбой
Сносит душу бедную, малую, сердечную,
В путь-дорогу дальнюю - огневой водой.

-------
Долго тут парни горланили опосля:
"Вставай-подымайся рабочий народ!"
А куда подымаца?!
И без него на работу всякий у нас
Со светом подыматся...
А.Белый

2.

Сносит душу бедную, малую, сердечную,
Томит душу грешную, манит за собой.
И идет отважная, трудная, бесстрашная,
Дорогой безымянною, за огненным столпом.

А пески раскинулись ржавою пустынею,
Что ни куст - то пламенный, сгорает без венца.
И обувка старая на порогах скинута,
На крыльцах оставлена - дальше путь в песках.

Кто дойдет - тот выживет, ступит в обещание.
Реки там молочные, кисельны берега.
Лишь не захлебнуться бы, сбрить усы бы вовремя.
Райская житуха! Цены - хоть куда!        1997

ИГРА В БИСЕР

Наш провал обречен на успех
На виду у расхожести глаз,
На виду у досужих утех -
На беду, на игру, на спецназ.
Вот те раз... Вот те два - и привет!
Если хочешь - возьми про запас.
Ключ гремит напоследок в двери.
Это нас, вот за нами пришли.

Наш успех обречен на провал.
Тыщи глаз и безумство в крови.
Высоко! То-то горка была
На юру, в самом оке земли.
Им бы видеть, да стало темней,
Ломит боль средиземную тьму.
Боже мой! Сохрани сыновей
На беду, на игру, на судьбу... 1997



ПЕСЕНКА
О ВЕЖЛИВОСТИ

Битый небитого везет,
Небитый подгоняет.
Небитый битого убьет -
Битый это знает.

Битый песенку поет,
Дорогу провожает.
Небитый цензором слывет,
Он все слова знает.

Вот дороге поворот,
Битый исчезает,
А небитый, одинок,
Плачет и рыдает.

Охраняйте битых,
Милые друзья!
Надо дальше ехать,
Отменить нельзя. 1997

ДОРОЖНАЯ ПЕСЕНКА

Вот иду - дорога все круче,
Вот пою - говорят все лучше.
Все чище и все ясней.
А в крови - все холодней.

Все холоднее в округе,
Все просторнее в круге -
Теперь уж втором.
Слушай, пойдем вдвоем!

Ничего, что кругом тишь
Да гладь - это божия благодать.
Благодатно душу пасти
Крестом, который нести

Означен, выбран по воле.
Доли другой не найти.
Добрый - можно идти,
Человек - можно светить.

Можно светить,
Можно сгореть.
А можно и спеть! 1997

ЛЕГКОЕ ЧТЕНИЕ

Я адаптирован, безвреден я почти.
В клети подследственной цензуры
Такие, батенька, кромешные фигуры,
Что и в свету покажется ни зги.

Но - адаптирован, отстиран я почти.
Извольте, если вам мешают ноги,
Готов их протянуть и выбить о пороги
Такие людные, что хоть воззвание неси.

Но - адаптирован и занесён  почти
Снегами мнений, вьюгой осуждений.
Уже я тих, я весь оледенелый...
Иные кто-то зажигают дни. 1997

МЕЗОЗОЙСКАЯ ЭРА

Мезозойская эра, юрский период,
В воздухе реют кромешные сдвиги
К грядущим погромам. Покамест - дома,
Чудно, тепло, розы в окно.
Ящеры на поводках гуляют,
Снега, как могут, тают.

Ах, дружок мой, и всё-то у нас впереди,
Хоть может, и не видать ни зги -
Всегда беда с освещеньем
И медленным ночи теченьем.

Так вот надейся и жди,
Что возлюбят враги,
Что ледники обмельчают,
Что власти души не чают
И не кладут медяки -
Теперь вот, попробуй, умри... 1997

ГОЛОСА ВЕТРА

Что делать - этой ночью
Я слышу голос ветра в листьях,
Но не голоса близких и далеких,
Которые все спят,
Равно близкие и далекие,
И не слышат голосов ветра,
Как слышат их листья.
Этой ночью я слышу
Лишь собственный голос
И голоса тех,
Кто оставил их мне,
Близких и далеких.
И может быть кто-то из них
Слышит мой голос.
И голоса ветра. 1997




ПЕРЕВОД

Переведи, прошу, с иного на родной,
Что между строк летит как дождь косой,
Что меж ночей горит как день деньской,
Что между слов звенит как летний зной.

Летит, горит, звенит, молчит
На языке, что нам открыт
В  намеке, в шелесте, в грозе,
В росе на лиственной листве.

Открыт и скрыт как птичий свист,
Что рядом с булочной повис.
Доступен как своя рука,
И столь же странен как она.

Переведи весь этот пыл,
И тягу в мир, где не остыл
И так подвижен след Творца.
Переведи, прошу, слепца. 1997
----
Поэзия после всего в себе - это перевод... И.Бродский


ПОБЕГ ВПЕРЕД


1. АНГЕЛ

Здесь все ангелы становятся темными,
Говоря с жизнью на ее языке.
Темна вода в облацех!
И даже она становится лужной грязью,
Унылой в ботинках,
Месящих ее без стеснения.
Вечная сырость одежд,
Набухших от плотей.
Теснота и скука побега вперед.
Жестяной дождь хлопает крышей
В виду очумелых домов.
На беду и рак - рыба.
Но только немногие из слепых
Безумны. Рётке.
----
Откланяйся, темный ангел... Т.Рётке

2. УБИТОЕ ВРЕМЯ

Убитой дорогой идти легче.
Убитое время попадает в историю,
Где битый везет небитого.
Звонок - значит скоро на выход
С вещами, подобающими случаю,
Который, ей-богу, происходит
И в самом обнаженном виде.
Достаточно просто содрать надежду
И гонят как скот. Велики твои залежи,
Юрский период! Но и мы не хуже.
Всегда кто-нибудь убивает
Из марочных ружей.
Неугасимые пламена на тучных могилах
Вечно заводят время. 1997


ФРОНТОВЫЕ ЗАМЕТКИ


1. ТИШИНА

Тихо на фронте. На войне
Ни свиста, ни шороха, ни перемен.
Ветер, качнувший ветку, не у дел.
Удел молчать. Рты на замки.
Не играть бог знает с чем.
Быть в стороне. Или уже -
По ту сторону, вправь от реки.
В тумане ни зги, как в облаке,
Только ниже.
Звук выстрела становится ближе,
Круглясь к самому себе. Везде
Тишь и гладь на войне,
Ватной вдвойне.
Тростники водой каплют.

2. ПЕРЕМИРИЯ

Пошли-потянулись бои местного значения,
А за ними покосились миры местного значения,
Перемирия, перебои, недобои...
Душа схоронилась в кустах местного значения
От мест особого назначения,
От стрельбы особого попадания,
Перемирия, перелюбия, недолюбия...
Такоже и мы - миры особого назначения
В силках местного значения,
Недомыслия, недоумия.
Хорошо весной в садах провинции,
Соловьи свищут.

3. В ШЕСТЬ ВЕЧЕРА
   ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Ровно в шесть вечера
После очередной дежурной войны
Встретился дневальный закат
С вахтенным рассветом.
В шесть вечера и в том же месте,
Где всегда встречаются
Уцелевшие победители
Перед уцелевшей войной. 1998













ДУША ОДНАЖДЫ

Воспримем душу всему торжествами
Снегов, несущихся не за горами -
Над городом, по эту сторону
Любви и тьмы, дотянемся до белизны,
Сверкающей под фонарями,
Вдохнем и скажем полными устами -
Какие, господи, миры! 1998

СУЗЕМКА

Дожди по родине. Лес по уши в траве
И влаге. В лес не войти.
Согнешься под дождем, раздвинешь ветви -
Щедрый водопад дождинок, листьев, струй.
Коснешься мокрыми губами сырой малины -
Жук слетит домой. И солнце в свите туч
Едва блеснет улыбкой редкой,
Но вызовет восторг у веток и кустов. И даже
Голову вскружит юнеющей траве,
Чья родина Суземка и не боле. 1998

ПРОЩАЛЬНЫЕ ПЕСНИ РОДИНЫ


1.

Так что же, родина,
Прости-прощай сердечная.
Слезами мытая да кровью сытая,
В ветрах сквозимая -
Прости-прощай.

А осень носится
С дождем как с золотом
В косых просторах без зазрения,
Без милосердия, без снисхождения.
Прости-прощай.

Прости-прощай,
В бунтах разбитая,
В голодных помочах - без слов, без помощи.
И без меня - на век, на время ли...
Прости-прощай!

2.

Сухи Сухиничи на разговор.
Стеблистых предложений пару-тройку
Обяжут в домотканую беседу,
Запутают, склонят по ветру как былье -
Распутица, мол, осень, все пожухло.
Чего уж там, коль теребила и сушила,
И истончила все до малой жилки.
Нет времени в Сухиничах.
На все - про все, изволь, минуты три.
Сухи Сухиничи, прости.

3.

Опростоволосилась родина,
Изрезалась воплями голыми -
Вот я, гляди, на виду я,
С капустой, мятой, отравой -
Кого на что станет -
С грибами, страхом, слезами,
Пирожки с мольбами,
Бранью площадной
На летящих площадках
Так называемых скорых
По так называемой родине.

4.

Прощанье, изменяющее грусть,
Прощанье, запрещающее жалость.
Гляди, ну что еще, какая малость -
Потемки стариков и пес,
Облюбовавший люк.

Тьма, дождь, косящая листва.
Еще немного и зима
Вовсю нагрянет жестким снегом.
И вылетит насквозь душа
Под этим небом. Бегом. 1998


Прощание, запрещающее грусть... Джон Донн

















МЕСТОИМЕНИЯ


1. СКЛОНЕНИЕ ПЕРВОГО ЛИЦА

Идя с собой себе навстречу,
Себя узнав в пурпурном одеяньи,
Что никогда у нас не в моде -
Какое-нибудь мелкое отрепье,
Чтоб голенастые коленки
С кузнечиком сравненье утвердили
И поощряли к легковесному прыг-скоку.
Куда как странны нам
Простые царские одежды,
Что делают наш шаг достойным
И мелкую, пугливую повадку
Меняют на уверенность и силу.
Покой нам чужд.
Нам вечный бой утешен.
И в одержимых пусто-острых спорах,
И в битвах вечных за похлебку
Мы громкозвонно укрываем страх,
Который как трава пронзает.
Куда и как с собой деваться,
Когда простые одеянья из пурпура
Нам видятся безумно дорогими
И редкими как изумленье чуда.
А все так явно слышащему уху!
И это даже и не толика отваги,
А просто идти с собой себе навстречу...

--------
Пурпур дважды бывает в моде... Э.Дикинсон


2. ТРЕТЬИ ЛИЦА

Своя себя не познаша.
Обмирает, с душой расставаясь.
И всё-то ей зреют упреки,
Недоимки и недостачи.
А по углам, где б укрыться,
Персты указуют пороки.
Тихий сквозняк ее сносит
В беспомощность мир снести.
И душа куда-то слетела,
Смелая ее, и поделом.
Еще она пробует править,
Но сносит ее обреченно
В испуг от безумья своя,
Себя не познаша.
А былые свои
Страстные маски надели
И тычут, тычут ей пальцем,
Каждым насквозь задевая.
И гвозди часы вбивают -
Развесить часы по минутам.
Себя своя не познаша.
Отчаянье мечется в лузах
И возвращается пулей.

3. ЧЕТВЕРТОЕ ЛИЦО

Идти с собой себе навстречу
И заводные речи и упреки,
Как шелест листьев или детский лепет,
Встречать улыбкою и пониманьем
К столь юному, безвинному усилью.
И что ж поделать, если камню,
Направленному дружеской рукою,
Менять приходится свое местоименье
На свищущий убоями полет.
Он в этом неповинен, да и вправе.
Подумаешь, что ломит у виска!
На то висок - он привлекает ясной белизною,
И все-таки возможностью попасть.
Но все же свежесть есть
И в самой жесткоцинковой погоде,
Чтобы идти с собой себе навстречу,
И радость находить на дне печалей,
Скорбей иль может быть чего похуже,
Что там окажется тебе по росту. 1997



О, САД, САД...


1. ДУХ ВРЕМЕНИ. САД

Дух времени, сей престарелый дух,
Охрипший как натруженный петух,
Пытается к воинствам нас призвать
И свой рожок призывно поднимает.
Но дождь сгущен. Но электричество скучает
Усталым светом лампы накалять.
И листья Сад склоняет,
Чтоб тайные известья передать.
Омытость лопуха
Нас радует как новая глава
Евангельских сюжетов. Это лето,
От Рождества Христова много лет прошло.
И вечный этот Сад. И в нем скрипит калитка.
И прячет в листьях домик свой улитка.
В ручьях стекает пенная вода,
И окна в продолжении дождя
Ведут с сиренью длительные споры. 1978

2.  СНЕГ. САД

На легкой графике листа
Полет рождественского сада,
И свет туманный фонаря,
И снег, и снег, и тень ограды,
Что как бы тает и плывет.
И этот вихрь, и этот лёт,
И тайна ночи - в никуда,
В то, что не знает языка.
Лишь легкий лист,
И странный свет,
И то, чему названья нет. 1979

3.  ТОСКА ПО РОДИНЕ. САД

Тоска по родине моей,
Тоска по Саду,
Глядящему из-под ветвей
Как я иду, веду по саду
Тоску по родине моей.
- Кто ты?! - воскликнет старый друг, -
Кто ты, и кто идет по саду...
А за оградой жизнь, и луг,
И старый друг идет по саду...
Как хорошо между дождей
Глядеть на капли у ветвей
И медленно идти по саду,
Глядящему из-под ветвей
Навстречу родине моей.
Тоска по Саду... 1986

4.  КАРНАВАЛ. САД

Средь всех карнавалов, и масок, и теней,
Огней, соучастий и чьих-то прочтений,
Жетонов и масок, любви и огня,
Тебе лишь одна выпадает судьба.

По тайным законам, по явным отличьям
Лишь этих времен выпадает обычай,
Лишь этих трудов золотая тесьма,
Лишь этих узоров на пяльцах канва.

Лишь эти метели над крышей взлетели,
И эти дожди барабанят у двери,
А те баснословно далёки года.
Иные там были, иная земля.

И все-таки Сад, и огни карнавала,
И светятся маски, и масок немало,
И к каждой судьбе, от любви до любви,
Наитием точным встречи легли.

От бури до града, от снега до Сада,
Протянуты нити мгновенных догадок,
Протянуты нити бездонной игры,
И слезы открытий, и горя пиры.

Знаменья метелей, курганы безумий,
Те искры, что время не скоро раздует
В единство, чья только восходит заря
И гасит разлуки усилием дня 1993

5.  АВГУСТ. САД

Когда в сверканьи Сад
Дымится от росы,
Холодный пламень звезд
Исходит от земли.

Крыльцо как Трон Творца -
Лишь руку окуни -
И струи воздуха текут,
И каплют как огни.

А там, где место для луны
Отмерил звездный ход, -
Там край, там холод, там восторг
Пронзительной судьбы. 1995

Часть 2. Millennium


БЕЗГЛАГОЛЬНОСТЬ

Осенняя пора времени. Склонение глаголов
На малой перемене. Пронзительные крики
Улетающих на юг ракет. Колонная линейка в зале
В ознаменование такой-то годовщины
Тайной вечери ...тальный исход.
Столы в ломке пайкового голода.
Уговоры существительных.
Музыка побед и поражений.
Толкотня в раздевалке.
Разбитые коленки. Осенний профиль
В Триумфальной подворотне.
Проход через задний двор.
Скопление через одного линейного.
Последний звонок
Под салютом Всех Вождей.
Ave,  Caesar!  Грачи прилетели! 1999

-------
Не добирай меня сотым до сотни... БЛП


АФИНА

На исходе века
Гуляет Афина Пандемос
С публичными избранниками,
Дорвавшимися к телу.
Всенародно любимая,
Всенародно доступная -
Как убий, укради, возгадь...
Сын за отца не отвечает,
Сытый голодному волк,
Дальний горой на ближнего,
Ближний на самого себя.
Гуляет Афина Пандемос,
Гуляет не зная пощады.
Афина Панбыдлос... 1999

ТЕ ЖЕ И НАЧАЛО ВЕКА

После войны дети растут гуще -
Как трава после покоса.
Мой век хорошо заботился об этом,
Чтоб было чем ломать головы детям,
Родившимся рядом со своей войной,
Которая не лучше, не хуже другой. 1 февраля 2000

KADIMA HEJ            


1. НАКАНУНЕ

Конец молчанию. Еще немного
И фуга полетит зелеными кострами
И упразднит безмолвие пустыни.
Отменят все обеты воздержаний,
Смирения и терпкого терпенья.
Да здравствуют тираны,
Которые взрывают прорастанье,
И буйство роста и родства!

Две бездны - темная и голубая -
Наполнятся звенящим гамом,
Признаньями, и трелями, и свистом,
И далее, что там еще по тексту.
И вавилонская толпа,
В который раз начав главу лихую,
Исполнит заповедь рождения и славы.
Да здравствуют тираны! Им - ура!


2. НЕПОСЛЕДНЯЯ ВЕСНА

Да здравствует стремленье, росту слава!
И слава вере тихой и упорной,
Что осенью, в виду ненастий,
И ветров сокрушительных, и бед,
Унизывает почками деревья,
Которым зиму лютую терпеть и горевать,
И покрываться коркой ледяною,
И душу греть у зябкого огня,
И верить робко, и упорно ждать
Пришествия весны-мессии,
И может быть, дождаться...

3. ВПЕРЕД

Когда переживаешь зиму,
Глухую и опасную как подворотня, -
И не знаешь - переживешь ли,
Когда считаешь дорогу паденьями,
Подлыми и скользкими, -
И сам себе ставишь минус, -
Как забвенно далека тогда
Легкая летящая пора,
Когда удачи и мысли
Звенят как быстрое утро,
Ликуя - жив, выжил, дожил!
И как неминуемо снова,
Поразительно вдруг, -
Храбрые лапки каштанов
С пушиной цыплячьей шеей.
Вперед!

ПРИГОТОВИТЕЛЬНЫЙ  КЛАСС

Твой урок заполнен днями,
Бедами да куличами,
Зоркостью и ленотой.
Что ж, такая, видно, драма,
Хочешь, нет - а есть программа
Перехода в класс иной.

То ли вызвонишь подружку,
То ли, раскалив подушку,
Будешь горе горевать, -
Не желая знать уроков
Быстрых пламенных пророков,
Поместив на лоб печать.

Что ж, пожалуй, если хочешь, -
Да, морозы губят почки,
Да, лютейшая судьба, -
Редкая под этим небом,
В этом мире, с этим хлебом, -
Бедному тебе дана...

Выводи куда как тонко,
С убежденностью ребенка -
Всё одно и всё - не то!
Значит, бог мой, виноваты
Дни, которые чреваты,
Дни, которые на дно.

Выпала такая участь!
И чем дальше - тем все круче,
Разве пожалеет кто...
Так поем о первом классе,
Позабросив аттестаты,
И сбегаем сквозь окно.

Только надо бы учиться,
Может что и приключится,
И когда-нибудь поймешь:
Нету бед - но есть лентяи,
Ябеды да шалопаи,
Не идя - куда прийдешь?!

Обречен на измененье,
Стань отважным как мгновенье,
Не держись за бывший свет.
Много лет еще на свете,
Много песен на примете,
Взять бы "ля" -  да и пропеть!


ДОБРОЕ СЛОВО    


1. ЯВЛЕНИЕ НИСАНА

Из любви, которая между строк,
Из дождей, которые как вдох,
Косой, холодный, летящий,
Из капель вечерних, блестящих,
Из ветвей после тяжкой зимы -
Как морозы люты -
Внутрь, к своим, в стихи.
К тем ближним, что нам не видны,
Но видят, и ждут, и ликуют -
Без громкокипящих осанн -
Что здесь, что теперь, что нисан,
Что выжит весь круг и ныне,
Как дар, продолжение силы,
И веры, и роста, и лет.
И знанье, что вот он ответ.

-----
Мне нечего сказать ни греку, ни варягу,
Зане не знаю я в какую землю лягу... ИБ


2. ТРЕТИЙ ЛИШНИЙ

Когда любить тебя нельзя,
Та родина, которая моя,
Когда предательский навет,
Стреляет как кивок, что нет,
Что нет здесь места для тебя,
И даже листьям для дождя...

И эту ложь, и этот бред
Блюдут как истины завет
Уж много лет, уж много бед!

Куда б подальше от тебя,
Отчизна добрая моя,
На край судьбы, на дальный век,
Где скажут - вот и  человек,
Он к слову доброму рожден.
Пусть будет здесь, пусть будет сном...


3. ТВОЕ МЕСТО

Это место могло быть твоим,
Одиноким, и горьким, и злым -
Под ногами, в толпе, у прохожих -
Подайте, кто сколько может...

Медяки, медяки, медяки -
Не жалко для доброй души!

Дни считать горбушками хлеба,
И тоской, и бедой, где небыль
Как небо, где был да забыл...
Могло быть твоим. И моим.

ОБЛАСТЬ СУЩЕСТВОВАНИЯ   


1. ЗНАКИ ДОСТОИНСТВА

Был он с метой во лбу,
Сызмальства, с малых часов.
Был у всех на виду,
Что порчен, что не таков.

Что не туда видят глаза,
Что заносчив и нагл,
Что ересь плетет всем на беду -
Узнать, заточить в узду.

Был он и стал таков,
Нищ как дворовый пес,
Рожденный близким к отцу,
Кто эту землю нес.

2. ВРЕМЯ УСИЛИЙ

Вот и время одолели - здравствуй Я!
Вот и вьюги пролетели и не зря.
Вымучен, а все обучен, хоть мороз.
Радость тихо, по секрету, май принес.

Жизнь была лиха и яра, как допрос.
Истрепала - третий лишний - все живешь!
День от дня живей и глубже, но молчок -
В сих краях, уж если нужен, то на срок...

3. ВОСХОЖДЕНИЕ    

Прекрасен возраст, когда выжил и нашел почему!
Когда  после тысячи и одной попытки,
Тысячи и одного провального падения -
В разломы, в кровь, до смерти -
Все таки поднялся на перевал!

Какие интересные дали,
Сколь занятна и разноуменна картина,
Сколь радостен воздух...
И, слава богу, погибающие в тумане
Идут на тебя.
 
КАЗАНСКАЯ СТРОЕВАЯ


- Так куда ты идешь?
- В никуда, но на санях...

В почтенный строй избитых дум
Примите старика-калеку.
Немного дряхл, зато умен,
И держится как сверстник веку.

Немного ерник, холостяк,
Почти изгой, что незаметно.
Меняет святость на слова
Легко, с уже заметной ленью.

В колени старцы, в святцы, в шомпола!
Душа не повинуется ответу.
Что вольность?! - Каторга легка
И незабывчива. Хоть в том заслуги нету.





























РОДИНА И ПО-ПРЕЖНЕМУ   

Когда расстаются с родиной,
И не потому, что не любят,
А потому, что больше любить не могут;
Когда печаль светится зеленым и растущим,
Не потому, что дождь и апрель,
А потому что лопаются почки печали -
Родина, родина, что ж ты...

Родина моя глупая, когда ж ты вырастешь
И перестанешь размахивать руками,
Задевая случайно и часто наповал...
Когда ж твои дети
Из агрессивно-неряшливой юности
Перейдут в верхний класс,
Где каждый достоин места,
И ни один не лучше другого...

Скольких же ты со страху
Впотьмах затоптала,
Обломала лучшие души -
А что там, братцы, внутри...
Кровь там, кровь и немного души.
Если осталось.
Прости...

-------
Гремучая советская смесь прозябания и самовосхваления,
а главное - инстинкт разрушения, проявляющийся на каждом шагу.
 "Вести" от 24.02.2000

МАЙ ДЛЯ АЛЬТА СОЛО   


Осененным и ославленным...

Ей богу, жизнь хороша!
Она бывает легка и зелена
В ветре весеннем.
Ну да! Легче тени!

Еще она сурова,
Как строгий учитель от лени.
Если хочешь - она тяжела. Еще как!
Как драма на первой ступени. Но -

Не терпит трагедия драмы.
В трагедии - тихо, и благо
Снисходит после границ
Над героем, опавшим ниц.

Отрыдают скрипки. Труба
Известит про иные года.
И альт, не боясь пределов,
Печалью завесит сцену.

ВЕРШИНА ЛЕТА    

А год стремительно летел
К вершине лета.
Завязывались судьбы и явленья,
Шумели грозы, угрожая маю
Всех извести и новшеством начать.
Да нет, об этом мае сухо!
И что-то затруднились небеса,
Не наскребут на благовестье -
Должно быть тщетно им
Пролиться откровеньем
И  привязать концы к началам,
В нирвану созерцанья погрузив
Простушку-крапиву. Сухо все же.
Стремится год к вершине лета.
Явленье апогея неуклонно.



НАЧАЛА ХРАБРОСТИ

Так сильно его не хотели,
Что даже забыли про душу -
Пусть-де маленько послужит,
Отработает хлеб насущный.
А душе, вдвойне вегетарьянке,
Тесно в разумных опорках,
В истинах важных и ценных
Просто ей нечем дышать.

Но только она избежала,
Куда как ее укорили,
Что правда - она как дышло,
И вышел закон дескать.
А после ее затаскали
По судам да сиротским приютам,
И даже в сердцах угрожали
На лето в солдаты отдать.

Вот так-то страстей помыкав,
Стала она отважной,
И храброй на свет и свободу,
К которой была рождена.
Теперь-то ей стало просторно -
Даже в ржавенной клетке.
Теперь-то она улетает,
Легко отмахнувшись - пока!

И длительными часами
Вы тщетно меняете засов,
И даже, побойтесь бога,
Хотите сменить узду.
А впрочем - еще есть время
Для безглагольных усилий.
Есть время ломать и строить,
И время решать. Пока...


НА ТЕАТРЕ

Толпится у ворот искатель приключений,
За занавесом свет готовят к перемене,
Срок невелик и надо, чтоб успел.
Темнеет свет, все жаждут откровений,
Поскольку каждый лишний не у дел.

Мужайтесь, други, грянет перемена!
Взовьются небеса и труб лихой задор
Обьявит ликованье без предела,
Триумф победы
И стремительный восторг...

-------
Темнеет надо мною свет... ИБ



ОСНОВАНИЕ ТРАГЕДИИ

Не нужно трагедии много места -
Всего-то страниц раз-два и обчелся.
А Пролог уже покидает сцену
И меняется освещение.
Всего-то объявить свою смелость
Остаться собой - Антигоной-худышкой
Иль маленьким храбрым Робином.
Свою безумную волю -
Быть свободным от правил
Трусливой и краткодушной игры.
Сверкающий зеленый мир утра,
Блестящий, неправый (ибо он больше их),
Уже отпевает героя
Клювиками своих звонов.
У трагедии много входов,
Но один лишь выход.
Иди вперед и не оглядывайся!
Н е  с т р а ш и с ь .

ПРАВИЛА ЧТЕНИЯ

Простые знаки простых усилий,
Чуть-чуть крикливые от неуменья,
Чуть-чуть косые - к земле иль к небу -
В полет, в паденье, в исход, в уходы,
Где не сойдется цена на входе,
С летящим светом, что за порогом.
Косятся вести и клонят ветви
Без удержу, на грани сплетен.
Сплетенье листьев и свежий ветер
Листает знаки простых усилий
У Песни песней, у Книги гимнов.
Утратив память, прославят ясность,
И жизнь, и славу -
На подоконнике, окно направо. 2000

Часть 3. Встречи и переводы.


1.  Из ЭМИЛИ ДИКИНСОН

Читателю предлагаются новые переводы Эмили Дикинсон.
Громадную работу по знакомству русскоязычного читателя с поэзией американской поэтессы Э.Дикинсон выполнила В.Н.Маркова. Ее слух, отточенный переводами японских хокку, позволил ей сделать колоссальный шаг в сторону Дикинсон по сравнению с робкими, многословными и малочисленными попытками предшественников. Работа В.Н.Марковой стала пробным камнем для последующих переводчиков. Тем не менее переведена только часть наследия Эмили и почти нет переводов ее писем, которые сами по себе поэзия.

В представляемой подборке - новые переводы стихов, уже переведенных Верой Марковой и опубликованных в билингве "Американская поэзия в русских переводах", М., Радуга, 1983. На то есть несколько причин. Отчасти, начинающий переводчик оставил себе возможность иметь ориентир в виде давно любимых переводов. Но главное - попытка еще ближе подойти к оригиналу, столь яркому, лаконичному, простому и сложному одновременно. Опыт показывает, что неправильно понятые (или опущенные) несколько слов, существенно меняют, а иногда и искажают смысл стихотворения. Именно поэтому переводчик позволил себе в некоторых, казавшихся ему чрезвычайно значимыми, стихотворениях отказаться от размерности и рифмовки оригинала, чтобы в верлибре точнее передать смысл происходящего.

Творчество Эмили Дикинсон, на наш взгляд, урок всем нам.
Она была смертельно правдива и обладала достаточной храбростью остаться Поэтом "не ко Времени". Остаться Певчим Робином и Черного на Белое не  говорить.  Вот  последняя   записка   родственникам,  которых  она  непрошенно одарила тысячами исписанных листков:

"Маленькие кузины. Отозвана назад. Эмили".

П о г о в о р и  с  н а м и,  Э м и л и!




ЭМИЛИ ДИКИНСОН (1830 - 1886) - г. Амхерст, штат Массачусетс,США, дочь юриста. При жизни опубликовано  около  семи  стихотворений.Первый  сборник издан в 1890 году.  Классик  американской литературы.

Библиография:
Dickinson Emily. The Collected Poems of Emily Dickinson. New York: Barnes & Noble, 1993.


288

Я - Никто! А ты - тоже?
Ого! Того и гляди -
Пошлют далеко -
Будь настороже!

Как печально - быть Важным-нибудь!
Как вульгарно - при Вечном Июне -
Соло Себя - Лягушкой - тянуть
Покуда Болото не клюнет!

303

Душа сама избирает Своих -
Потом - хлопает Дверь -
И больше для Их Высочества -
Нас с вами нет -

Равнодушна - Кареты толпятся
У низких Ее Ворот -
Непреклонна - хоть Император
В колени пред ней падет -

Я знаю Ее - из целой нации -
Выберет Одного -
И затворит Внимание -
О, как Камень -


441

Это - письмо мое Миру
Что мне не писал никогда -
Природа - простые Новости -
Тихо открыла сама -

Ее Посланье доверено
Рукам - мне невидны -
Любя Ее Светлость - Судьи -
И ко мне - будьте нежны


Любя ее светлость - сограждане -
В осужденьи будьте нежны

Любя ее светлость - сограждане -
Судя будьте нежны
448

Это был Поэт - Тот
Кто извлекает изумительный смысл
Из заурядных Резонов -
Драгоценный Аромат

Неприметной обыденности
Что исчезает за нашей Дверью -
Мы в восхищении - а ведь это
Так и прошло мимо нас -
Фантаст - Открыватель - Поэт -
Это Он - нас титулует - без оглядки
На расхожую нашу
Бедность -

Мы так и не поняли это -
Что ж - даже Грабитель
Не смог бы унизить Его -
Его Участь - не ко Времени -


498

Завидую Волнам - куда б Он ни плыл -
Завидую Спицам Колес -
Завидую Всем - везущим Его -
Холмам-Горбунам - до слез

Следящим Его пути -
Что открыто для Всех -
Лишь мне под замки -
Как Небо - нет - не достичь!

Завидую Гнездам Ласточек -
Пунктиром в Его Глаза -
Богачкам-Мухам на Стеклах -
И Листьям - в Дом из Окна -

Им есть Разрешенье от Лета -
Здесь! - Счастьем играть -
Да мне - как колец Писарро -
Его никогда не достать -

Завидую Свету - он будит Его -
И Колокол бьет Благовест -
Храбрец! - А ведь это Я -
Полдень Ему и Свет -

А потом - запрет на Цветение -
Мое - и арест на Пчел -
Чтоб Полдень - нас с Гавриилом -
Не обронил в Ночь -


505

Я не хотела б писать Картину -
Нет - лучше мне быть Собой -
Сиянье ее невозможно
И слишком восхищает - для Жизни -
Но как изумительны эти пальцы -
Их чуткое - тонкое - касание
Вызывает такую светлую Муку -
Такое великолепное Отчаяние -

Я не хотела б звучать Корнетом -
Мне лучше бы быть Собой -
Нежно возносимой
И уносимой легко -
Сквозь Небесные Села -
И я умею летать на Шаре -
Но поцелуи Металла - Мундштук -
Дамба моему Поплавку -

И не хотела бы быть Поэтом -
Право обладать таким Слухом -
Очарованным - тонким - чутким -
Лицензия на почет -
Но привилегия столь ужасна
Что согласна только на Долю Наследства -
И с к у с с т в а  П о р а ж а т ь  С е б я
М о л н и я м и   М е л о д и й!

706

Жизнь и Смерть и Гиганты
Их Высоты - безмолвны -
Создания - ростом моложе -
Тарахтелка Мельницы - Жук у Свечи -
Или Яростная Свистулька -
На каждом шагу отстаивают -
Свободу Слова -


709

Публикация - Продажа Разума -
Кто дороже! -
Что ж - возможно Нищета оправдает
Такую скверную штуку -

Возможно - но Мы! - нам лучше
Уйти с Чердака Седыми -
Седыми - к Седому Творцу -
Чем заложить свой Снег -

Мысль принадлежит Тому
Кто даровал ёё -
И - лишь потом - Тому
Кто шьет ей Одежду -

Продавать Королевский Воздух - в Пакетах -
Быть торговцем Небесной Милости -
Лишь унижать Дух Человека
Позором Цены -


Не смогла Я остановиться для Смерти
И она любезно остановила меня -
Экипаж вместил только Двоих -
Да еще Бессмертье - при Нас -

Мы катили медленно - Ей не к спеху -
Не торопилась и Я -
Ради такой обходительности
Побоку все Дела -

Мы миновали Школу - Звонок
И Россыпь Детей -
Потом - Глазеющие Поля -
Миновали Закат - верней -

Он миновал Нас -
Упала Роса - дрожью и холодом -
На Платье мое -
Лишь Тюль и Газ -

Встали у Дома - а он казался
Издали - Холмик Земли -
Весь по уши в ней -
Стены в землю вросли -

С тех пор - текут Столетия -
Но они короче чем День -
Когда впервые заметила -
На Вечность косятся
Головы Лошадей -

729

Изменяться! Вместе с Холмами -
Сомневаться! Вместе с Солнцем -
В Совершенстве своей Славы -

Переполняться! Как Нарцисс -
Росой - через край -
Как и Я сама - Сэр -
Вами -

741

Самое Живое Выражение Драмы - Простой День -
Что всходит и заходит вокруг Нас -
Иная Трагедия
Захлебывается в Декламации -
Но эта! - лучшее происходит
Когда Публика  разбежалась
И закрывают Ложи -


Гамлет самому себе Гамлет -
Он не написан Шекспиром -
И если бы даже Ромео не оставил мемуаров
О своей Джульетте -
Всё снова и снова разыгрывалось бы
В Человеческом Сердце -
Только этот Театр
Хозяин не может закрыть -


919

Если Сердцу одному не дам разбиться -
Я буду жить не зря -
Если Жизни одной станет легче от Боли -
Или Горе возьму на себя -

Да просто верну в Гнездо
Измученного Воробья -
Буду и я не зря -

1129

Всю Правду скажи - но скажи невдруг -
Успех по пути кружит -
Слишком горяч для Малой Души
Изумительной Правды испуг -
Как Молния - не так опасна
В Издании для Детей -
Пусть Правда растет понемногу -
Чтобы Ты не ослеп -

ооо

Чтобы чтить Заурядные Дни -
Собой ведут они Время -
Достаточно помнить -
И Вас и Меня
Им нетрудно избавить от Пустяка -
Общества Смертных!

Чтоб исполнить Существование
Седьмым Небом -
Нужно лишь помнить -
Желуди Здесь -
Семя Верхних Лесов!



1176

Мы никогда не знаем как высоки
Пока нас не просят встать
И тогда - если мы плану верны -
До Неба можем достать -

Героизм, о котором привычно твердим,
Стал бы близок и прост -
Не унижай Мы сами себя
Страшась Царских Высот -

1263

Нет Фрегата летучее Книги -
Удалит от любых Берегов -
Не сравнится Скакун со Страницей
Стремительных Стихов -

Путь сей осилит беднейший -
Здесь за вход не берут -
Как же скромна Колесница
Что несет Человеческий Дух -

1732

Моя Жизнь закрывалась Дважды
Прежде Конца -
Одно мне осталось на Третье
Если Бессмертье подаст -

Как те, что прошли, безмерна
И - так же - громадна -
Разлука - вот все, что мы знаем о Небе -
И всё, что нам нужно для Ада -

1755

Для изготовления Прерии
Берется Пчела
И берется Клевер -
Один Клевер - одна Пчела -
И Мечта.
А если с пчелами перебой -
Фантазии хватит одной -

СВОБОДА СЛОВА И МОЛЧАНИЯ

Давно покойны Хагинсон и Эмили
И лишь теперь постигло время их.
И Жук, что с ночи погибал в Свече,
Обратным ходом полетел к ветле.
Забрала слава все слова назад
И замер хохот у девчонок на губах.
Ах, ну чудачка Эмка, во дает!
И Колесница только набирает ход.
И боже мой, до Полдня далеко,
И храбрый Робин лишь плетет гнездо,
И Ранг в доверии не отказал,
Но вольнодумно сгрыз судебный фолиант.
И море - клевера и стаи - пчел,
И мистер N. письмо прочел.
Конечно, он примчится хоть куда,
И грянут ливнем - без Бессмертья - небеса.
Ну просто Хляби - рушится весь свет!
А по листку бегом-бегом ответ -
Ах, нет, не Миру -
И лишь Папа - судия.
Всё на потом -
К у з и н ы  Я  п р и ш л а! 1992

2.  Из ДАВИДА  АВИДАНА

КОЕ-ЧТО  ДЛЯ  КОЕ-КОГО 
Избранные стихи 1952 - 1964






МЕЗУЗА



Прежде всего, как всегда, отчуждение,
И лишь потом, если и вообще, признание.


И сказал рав Брахья:
Этот круг подобен глазу -
Не видит человек от белого, что есть в нем,
Но от черного.

И сказал Святой, Благословен Он:
Если я создал тебе свет от тьмы -
Нуждаюсь ли я в твоем свете?
/Ваикра раба, Бамидбар раба/

ПРЕЖНИЕ  СТИХИ.
ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ ИТОГ (1957 - 1960)


ВВЕДЕНИЕ ВО ВСТУПЛЕНИЕ

Рука избивавшая та же, что смилостивится
Обо всех избиенных. Но тот, кто сжалится,
С затаенной тоской вспомнит день вчерашний,
Что миновал невозвратно. Никто не обиходит того
Чья суть - неухоженность. Только понимание
Протиснется как-нибудь и удержит падающую стену.
И будет это, сдаётся, первый
И последний долг. И кто-то уже страдает.

НЕПОНИМАНИЕ

Зачем ты спрашиваешь меня, почему
Ты хочешь знать слишком много?
Подожди. Очень скоро, в конце недели,
Всё  вдруг так определится,
Что я, похоже, не узнаю своих рук и ног.
Но, послушай, что ж ты такой ханжа,
Что ж ты забываешь: не тебе решать, чему застывать
И чему меняться. А сейчас - всё затерялось,
Всё ныряет в тумане, не круглое и не квадратное,
В несветящемся свете и в немрачной тьме.



Испокон веков все было известно.
Колокола  его отсрочили звоны
До отбоя тревоги. Но
Все было известно наперед.

И тогда глина, из которой он лепит лепишь
Объявила восстание и все развалилось

Откуда появилась такая   ... наклонность            
И кто выпустил ее без спросу
Ведь все известно наперед
И нет места для чудес

Но тут-то глина - лепит из нее
Восстала и пропало все.

Бледная ночь опускается медленно
На все эти затеянные забвения.
И он знает что все они похожи
И сходство это не меряно.

Но глины - лепит он из них
Различны все и что-то взорвалось


НАПЕВ

Солдаты просили спичку, спичку просили.
По сернистым дорогам деревянные ноги стучали.
Картон о картон, дерево о дерево. И тут, в мгновение,
Не-последний ученый рав зычно сказал установление:
"Если ничто не изменится здесь, то опять
Побежденные вернутся на фронт стрелять".

АГАДА В ПРОДОЛЖЕНИЯХ

1.
Старый отец наш добрый отец
В свете промокшем вышел наконец
Деревья рубить
Воду носить.
И околдовали его деревья
И научили что любить а что ненавидеть
И как не  рубить
И как не носить
Совсем одному в свете промокшем

2.
Старый отец наш добрый отец
Околдовал тогда воду очаровал
И рассказал ей безбрежный рассказ
С поучением-моралью
Без конца.

3.
Безрукое дерево желтое дерево
Околдовало их обоих чарами
И пело им песню сухую, в потеках
Смолы  белой и влажной,
Что не отличает зла от добра.

4.
Старинные чары доброе волшебство
Околдовало тогда себя самого
И с тех пор оно любит добрую смерть
Хорошую смерть у которой есть конец.

И любит с тех пор оно добрую смерть
Которой приходит конец.

НЕПРИНУЖДЕННАЯ ПОСАДКА

Месяц опускался спускался приземлялся
И был у него единственный спускокурс
А все говорили что нет беспутнее его
Под небесами
Но он таился скрывался исчезал
Совсем как в те еще дни когда
Был больше и теплее
Раза в два
Но они хулили его клеймили осуждали
И передачи его отделяли браковали
И ответственно заявляли что не станут
Преследовать за тягу к падению
И поэтому он вернулся вернулся вернулся
Быть как прежде чудилой странным
Половина его невидна половина его холодна
А весь он - одно воздыхание.

ПРОЦЕСС

Белые воды просили отсрочку
Побыть более темными. И тогда
Пробежал по земле невиданный трепет
И что-то вмиг изменилось,
И все-таки осталось в рамках
Всегда дозволенных изменений
В которых есть этапы и ступени
И хитренькая редакционная правда.

СИЛА ВОЛИ

Человек умеряет свой трепет дрожащей рукой.
Очень трудно быть спокойным содрогаясь.
А в передышке есть маленькое наследие -  родина.
И еще меньшее - свидетельство о рождении.
А за ним - тьмутаракань,
Бездна меж двух фосфористых пределов,
И она страдает его слабостями. Или же
Она вдруг обольщает все препоны,
И он в мановение ока становится мужчиной
И всплывает на поверхность памятью чуткой своей
Как раз между линией начала и могилой,
И там он переворачивается с боку на бок.

УБЕДИТЕЛЬНОЕ РАССТОЯНИЕ

Забудь меня.
Если ты веришь солнцу,
Доверяешь цветам,
Полагаешься на ветры -
Забудь меня.
Я родился в слишком деловом мире,
Погруженном в рассчеты и несчетные долги.
Если бы я родился на пятьдесят лет раньше -
Вероятно познакомился бы с самим собой
При обстоятельствах куда более праздничных
С другим свидетельством о рождении
На толстой бумаге
С готическим шрифтом.
Жаль.
Но сейчас
Я сам за себя. Сам по себе. Сам друг.
Только издали я доносится гул старых барабанов.
И барабанная шкура с трудом их выносит.
И барабанная шкура с трудом их издает.
Звуки.
Тени.
Звоны.
А потом - всё настежь,
Как перед потопом.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ  ЛЕКЦИЯ

После Конца Света наступит конец
Всех концов. Всех лет
И все камни всплывут из озер
И долина забудет как взорвалась Большая Гора
Прямо над ней укрывая низкой и плотной хупой
И с тех пор ее называют Долиной Забвения.

После Конца Концов наступит конец
Всем летам, всем озерам всем раскинутым
Хупам и этому синему кошмару
Который давил  угнетал и нечаянно-вдруг разгладился
И забыл и забылся и потерял себя
Среди этих забытых умов помнящих его имя.

После Конца Хупам наступит конец
Всем истертым горам всем высотам
Которые задаются и по правде сказать всегда выдаются
Среди хмурых вершин и легковесной долины
Которая вдруг омрачилась ведь гроза
Никогда не сподобится своего конца.

После Конца Долин задуют ветра
Во все стороны во все края
И только сила их будет иногда расти-ослабевать
Покуда станет чистой как камень в прудах
Благословенных готовых к действию
Получивших  власть Свободы
И это будет видимо конец постоянству.

САМОЕ ПОСЛЕДНЕЕ

Так всегда ждали этой минуты. С той поры,
Когда все складывалось, устаивалось. Только кое-что
Было чуть менее стабильным, чуть более крепким,
Родилось без голоса и потому скрипело.
Как будто иссякло масло на земле,
Как будто всего его съела тощая земля.
А потом с тихим жужжанием провезли то,
Что оставалось во мраке.

КОМПРОМИССНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Длинным и деловитым пальцем
Устроили суть. Но какая-то мелочишка -
С вершок, а туда же!  - уперлась вдруг  -
Не я это мол, не я.
И вот все канет в туман
Стройными рядами, бес-просветно.

Муссируют текущий момент и потом
Извлекают его мечтательным пальцем.
А он не просил, он не хотел чтобы так.
Он же уступил, он пристроился.
Не подхвачен он стадом,
Да и не будет. И тогда во второй раз
Достают его издалека. И он забудет.

Но наконец достигнут огни
От разных далей, а тьма
Враз начнет предпочитать черноты,
Как будто что-то действительно
Опечалилось. За границей определений
Не сможет он не восторгаться.