Солнце угрюмое вянет цветком на морозе...

Солнце угрюмое вянет цветком на морозе,
И открывается вновь безвременья дыра...
Ты отвергаешь стихи и даёшь волю прозе,
Только – пора, не пора, ухожу со двора.

Я не прощаю тебя – я не бог и не царь твой;
Не отпускаю грехи – я и сам не монах.
И, не стеснённый уже ни единою клятвой,
Я улетаю к домам, утонувшим в снегах.

Нет, ты не бойся, тебя я ничем не обижу.
Верю: и ты никогда не обидишь меня.
Я каждый шаг, каждый вздох, каждый шёпот твой вижу.
Бронзою солнце блестит как нажива менял.

Старые детские сказки тебе не помогут –
Я не злодей, а все принцы ушли на покой.
Время идёт, и пойду я, пожалуй, с ним в ногу,
Иль безвременье заставит остаться с тобой.

Света в тоннеле давно почему-то не видно;
Кто-то, наверно, тот яркий фонарь погасил.
Это незнанье и невоскрешенье обидно:
Может, тот кто-то когда-то зачем-то да жил.

Не отрекайся, любя, ненавидя – попробуй,
Хрипло молчи обо всём, что не знает апрель...
Я улетаю туда, где метели, сугробы,
Тебя оставляю глядеть в беспросветный тоннель.

Солнце угрюмо пусть вянет цветком на морозе,
Пусть доблестит как нажива для жадных менял,
Я не прощаю тебя – ты даёшь волю прозе,
Только пора, не пора – не увидишь меня.