Инок

Лучи восходящего солнца
Кресты обагрили опять.
В одном монастырском оконце
Свеча перестала сиять.

Столетний морщинистый инок
Сидел за дубовым столом,
И лёгкие пряди сединок
Трепал ветерок над челом.

Согбенный над книгой раскрытой,
Перо он перстами сжимал
И буквы, что нами забыты,
Чернилами жизни писал.

Он долгие годы тут прожил,
Вдали от премногих руин,
В живых засидевшись, быть может,
В краю разорённом один.

Чума, осквернившая землю,
Обильную жатву сняла.
А он, лихолетию внемля,
Ушёл в монастырь до светла.

Воспомнил он всё, что ногами
Протопал и что повидал.
Он летопись эту годами
Из памяти нитей свивал.

Сидит он, бывало, и пишет
О том, как нищала страна,
О том, что и нонеча рыщет
Средь голых полей Сатана.

Как русская сила вставала,
Когда подступала орда...
Как в ночь на Ивана Купала 
Кострища пылали, когда

Без счёту (а было-то много ль?)
Добру отвечали добром,
Как жили оратай и щеголь,
Как воду носили ведром,

Пружиня дугой коромысла...
Описывал наши места
И наши заветные числа
Ещё до явленья Христа.

Он встанет навстречу светилу,
Задует огарок свечи –
Ярило  опять озарило
Кресты после долгой ночи.