Абрикосовый дождь

Абрикосовый дождь
Переполненные горечью от неудач
Мы возвращались из школы:
"Не плач, друг мой, не плач!
Все эти двойки и ко*лы, то есть - колы*,
Исправим, исправим мы."
Но мой друг, армянин, с русским именем Климентий,
Все равно кричал:
"Ара! Пойми! Выход один!
Я долго молчал и силы духа мало имел,
Но теперь я созрел!
И теперь я знаю!
С этим надо кончать -
Нашу школу, ночью, будем взрывать

Был тогда семьдесят шестой -
-- туговато было со взрывчаткой,
Но Климентий - парень крутой,
Действовал всегда без оглядки
На обстоятельства!
И вот...
Осень. Дождь, неистовствуя, льет,
Но мы тащим по мосту гранатомет.
Две хрупких подростковых фигуры -
конечно, маловато для такой тяжелой дуры!
Но мы продолжаем тащить,
И сквозь зубы упрямо твердить:
"Нет! нашей школе  не жить!
Нет! уроков нам не учить!"

И вот за школьным сараем
Боевую позицию занимаем.
Выпиваем по глотку коньяка
И чувствуем себя сынами полка из
книжки которую нас заставляли в школе читать.
"Ну, что, начинаем стрелять?
Последний раз на школу поглядим..."
Устало но задорно говорит Клим.
Я понятливо мигаю
И оружие заряжаю.
"Думаю хватит гранат 25
Что бы с землею ее сравнять!"

Стреляем..
Грохот, вода, огонь,
Черный дым и жуткая вонь.
"У меня уши заложило!" - испуганный голос Клима.
"Последние пять гранат!" - в ответ кричу
И мочу по оставшимся стенам мочу!..
Сквозь дым и огонь вижу фары машин,
Слышу крики людей...
"Клим! Скорей, отсюда - бежать!"
"Ара... я не могу встать... голова гудит..."
По грязи волочу его метров пять,
или сто...
По швам трещит пальто.
Устоять не могу.
Падаю.
В черное небо гляжу, но его не вижу.

Идет абрикосовый дождь,
Идет краснокожий вождь,
Он на руки нас берет
И в племя свое несет.