Ценою жизни - навеянное

Дружили Женя и Аня со школьной скамьи. Причём было абсолютно неясно, что сближало их. Женя была очень хороша собой – смуглая и черноволосая, с тёмными и как бы всегда влажными глазами. Училась она слабо, ничем не проявляя своей индивидуальности. Аня внешне ничем не выделялась, хоть и была довольно мила собой, но в ней всё как бы ждало своего часа, то есть крещения жизнью, чтобы раскрыться. Зато слыла она весьма способной и училась отменно, будучи славой и гордостью школы. Поэтому в учёбе Женя всецело зависела от неё. Аня же, в свою очередь, покровительствовала ей и была привязана вполне искренне, впрочем не без примеси какого-то элемента неосознанной белой зависти к красоте подруги.
Влюбились они одновременно в одного и того же кандидата, который по ходовому образцу прочих мужчин любил глазами, отчего, естественно, предпочёл Женю, используя Аню в качестве почтальона для ведения переписки со своей избранницей. Аня стоически переносила это – гордости, как и ума, ей было не занимать. Впрочем, расстановка сил со временем изменилась в её пользу, но это уже не относится к данной истории.
После окончания школы Женя незамедлительно выскочила замуж за весьма успешного и вполне положительного молодого человека приятной наружности. Аня же вступила на путь дальнейшей учёбы, а затем и науки, не пренебрегая, однако, ни искусством, ни светской жизнью. С Женей они по-прежнему были дружны, как бы сохраняя таким образом неумолимо уходящую юность.
В своей семейной жизни Женя была довольно счастлива, но детей не имела по причине, видимо, раннего аборта. Аня же, отклонив несколько весьма перспективных предложений, в конце концов тоже сочеталась браком с издавна влюблённым в неё другом юности. Вскоре у них родился сын. Жили они довольно мирно, уважая, ценя и стараясь не ущемлять свободы друг друга.
В зрелости Аня расцвела и стала очень привлекательной, что наконец полностью примирило её с неувядающей красотой Жени и излечило от комплекса в связи с этим. Здесь и началась настоящая дружба. Женя, не работая и не имея своих детей, всецело отдалась растущей привязанности к новорожденному сыну подруги. Без натяжки можно сказать, что она его вырастила. И он по ошибке порой называл её мамой, конфузясь при этом несказанно, ибо отличался особой чувствительностью, редко свойственной мужчинам. Аня не обижалась, ибо с годами становилась всё более мудрой, всепонимающей и всепрощающей.
Вдруг грянула беда – муж Жени погиб в автомобильной аварии. Женя очень страдала. Более всего оттого, что ей было жаль его несостоявшейся жизни. Оставаться в столь привычной обстановке без него она не умела, отчего и решилась на переезд в Штаты, где давно уже обитали какие-то её дальние родственники. Так она и сделала.
Расставание с Женей было мучительно для всех. Последовавшая за тем разлука – тоже. Непрестанно болела у Ани душа за Женю. Как она там, на чужбине? Ведь одна как перст! Пошла переписка. О каждом новом шаге сообщалось незамедлительно. Жили только этим. Вдруг сигнал SOS: Женя больна. Сердце. Просит лекарство. Валидол. Немедленно. Много! Всё больше и больше! Такого в Штатах не достать, а помогает только оно. Аня сбилась с ног. Посылала ещё и ещё. И страдала – как она там?! Одна! Больная! Сердце не отдыхало ни минуты и однажды не выдержало. Разорвалось.
Сын и муж ничего не сообщили Жене – боялись и за неё. Потом решили ехать – иметь хоть Женю, если Ани больше нет. Спасти хоть её! Ведь Аня как бы принесла свою жизнь той взаймы. Значит хоть Женя должна выжить! Собрались быстро. Впопыхах. Благо с выездом к этому времени упростилось, а вызов давно уже лежал в бельевом шкафу, аккуратно прикрытый белой простынёй. Адрес: Америка, Брайтон Бич, Женя...
Еле выдержали длинный перелёт. Наконец аэропорт Кеннеди! Таксисту велено прямиком на Брайтон. И с ветерком, ибо каждая минута дорога. Не верилось, когда шофёр остановился в каком-то муравейнике. Что это?! Благословенная Америка?! Воображаемую Америку Брайтон никак собой не представлял. Они почувствовали себя как бы под землёй: слякоть, нависшая над головой ветка метро, заслонившая собой небо, мрак... И вдруг этот мрак прорвал луч света – сын углядел в русскоязычной толпе родное лицо. Женя! Собственной персоной! И совсем не постаревшая! И не замученная! У сына потеплело на душе, а сердце зашлось радостью. Он хотел ринуться к ней, как в детстве прижаться к её упругой груди и заплакать от счастья и отчаяния одновременно, но не успел... Его остановил до боли знакомый Женин голос:
- Валидол, валидол, берите валидол! Всего по два доллара за штуку! Граждане, не проходите мимо! – зазывала она надрывно...


16 марта 1994 года, Нью-Йорк