Дорога

Я – черный асфальт. Я надёжен и ровен
и я безразличен к тому, что вокруг.
Бывало стелили дороги из брёвен.
Они отражали колёс перестук.

Я просто асфальт, а не горное эхо,
что вторит в ущельи и ночью, и днём.
По мне даже танк многотонный проехел,
а я оставался в безмолвьи немом.

Дороги мостили дощатым настилом,
паркетом смотрелся древесный торец.
По этим покрытиям конных носило,
кареты катили в роскошный дворец.

Дорога –  коллекция ям и колдобин:
торцы поистёрлись, доска погнила.
И только асфальт безупречно удобен,
и мчатся потоки машин по делам.

Была на дорогах иная эпоха:
холодный булыжник, искра от подков.
Из искры потом возгорелось неплохо:
булыжник оружием стал босяков.

И снова разруха скрипит колеёю.
По градам и весям  грабёж да разлад.
Разбиты войною, убиты войною,
дороги, дороги, вернитесь назад!

И люди сказали: «Страдали не зря ж мы»,–
и вышли на стройку, оставив дела,
покрыли дорогу пластинами яшмы,
чтоб дивным проспектом по жизни легла.

О, красная яшма, прекрасная яшма!
Доложен Генсеку неслыханный факт.
Сказал Секретарь: «Своеволие страшно!»–
И яшмовый тракт закатал под асфальт.

Я только асфальт. Серпантина полоской
бегу, устремясь в неизвестную даль.
Я свежий, пока ещё черный, неброский,
и тайны свои вам открою едва ль.