Колбасная любовь

Вот она лежит за стеклом и манит призывно и страстно. Это её «хочется снова и снова». Это с мыслью о ней десятилетиями засыпали мужчины и женщины, старики и старухи, дети и их родители. А некоторые так и не могли заснуть. Потому что  это невозможно так просто бессовестно заснуть, когда она чудится всюду. Оно не кажется, нет, оно так и было: если б вышел на улицу некто и крикнул во всё своё алчущее воронье горло: «КОЛБАСАААААААААААААА!» -  откликнулись бы миллионы, земля б содрогнулась от стона вожделенного… Об электричках, ею пропахших, зелёных насквозь, об очередях навороченных, толстых и угрюмых, как любительская в натуральной оболочке, о мозгах, изъеденных, изрубленных  мыслью о ней, о худосочных бычках и тёлках колхозных, с лопатками страшными, словно крики лемура в ночном тропическом лесу, о них,  легших костьми на алтарь колбасного цеха,  – не забудется вовек!
Ленин великий и ужасный, в мавзолее своём возлежа,  завидует ей завистью горькой, бессильной: : даже к нему никогда не толпилось столько народу. Кланяется ей, государыне, всяк  сущий – покуда глазам неймётся и ноздри трепещут.   Прекрасная и простая видом, солёная от едкого пота, чёрной крови и слёз,  пролитых   над ней и из-за неё  в таком изобилии, какого не удостаивалась ни одна мировая война, - вот она, доступная взору любому, распростёрлась на столе цельной палкой, сияет, не таится, бесстыжая. Не какая-нибудь – с неестественным цветом и пластмассовым вкусом вся в ярких наклейках и ярлычках заграничная дребедень, - нет, наша –  нормальная советская Великая Отечественная колбаса.
Никогда не забуду, как в заштатном городишке из магазина «Продукты» с блекло-голубыми облупленными и расхристанными дверями среди ругани и плача над головами в платочках и кепках выплывала она из липкой людской духоты по рукам, протянутым к ней, - непостижимая и недосягаемая, словно икона или броненосец «Потёмкин»…
Целая эпоха прошуршала над тобой знаменами, отматерилась и сгинула, а ты – всё жива-живёхонька, ничего-то тебе не сделалось. На любой вкус, на любой карман излаживают тебя изо всего, что летит в мясорубку. Сколько дальневосточных растений с тёплым русским трёхбуквенным именем «соя» тело твоё пропитало! Сколько слухов диковинных о крысиных хвостах и лапках в тебе затаилось… Сколько салатов оливье в тазиках праздничных тебя поглотило! Сколько ртов, ротиков и пастей разверзается ради тебя каждый миг! Мы сроднились с тобой – ливерной, чайной, хлебной, докторской, отдельной, бесценной. Ты давно уж не просто еда, ты – история наша, мечта единая, спутница в радостях, утешенье в печалях, судьба…
Ни чума и холера, не дефолты постылые, ни цены на нефть разлучить нас с тобой не способны. И пусть над этим смеётся хоть кто, но, покуда ты есть, мы всё стерпим, мы выживем, мы одолеем. И, быть может, не правы ученые и богословы: не на одних лишь черепахах, китах да мудрёных законах физики зиждется мир, но стоит он немножко и на этой незыблемо-вечной колбасной любви.