Записки про Хвоста

часть 1.Открытие великолепного Хвоста 

Поздней ночью 30 ноября 2004 года в Москве от пневмонии умер человек.Светлой памяти великого русского поэта и музыканта Алексея Хвостенко посвящается сей рассказ.

"Некоторые неправильно сомневаются, что восхваление самих себя - вредит и никого не украшает... Мы думаем иначе!"
из песни Хвоста "Мы всех лучше"

С юных лет я увлекался музыкой, а точнее был просто меломаном. Видя мои наклонности, родители отдали меня в музыкальную школу, но через полгода я бросил учится играть на трубе, мотивируя тем, что очень опасался за свои щёки,
которые могут стать такие же огромные, как и у моего учителя. На этом всё моё официальное музыкальное образование, к сожалению, закончилось. Но осталась
труба на которой впоследствии я ещё долго играл, или пытался играть, скажем импровизировал.

В 10 моих годочков слушались какие-то детские песенки 
про Виннипуха, Чунга-чанга, и советские ВИА, но наряду с этим появлялись в моей аудиотеке и более крутые пластинки. Не без удовольствия я открыл для себя Высоцкого - услышал несколько его песен, которые советская "Мелодия" в то время выпустила и которые дошли в нашу глубинку. В начале 80-х советская цензура была довольно крепка, и допускала
до слушателя песни Высоцкого только про войну, какие-то патриотические, не больше.

В 1984-ом появился у меня первый кассетный магнитофон, количество которых в нашем местечке можно было тогда даже на пальцах сосчитать. Интерес к виниловым пластинкам немного поугас, и я с друзьями стал записывать музыку на кассеты.Чуть позже я пользовался услугами, появившихся во множестве по всей стране,студий звукозаписи. Это был 86 - 87 гг. и можно сказать, что к этому времени
уже завершилась эпоха тотальной советской цензуры, потому-что в этих самых
студиях можно было записать какую угодно музыку и отличнейшего качества.

В моём распоряжении была пара десятков магнитофонных кассет, на которых я время от времени обновлял музыку - перезаписывал, стирая прежние записи.Но всё же, некоторые (так сказать любимые) записи я сохранял. В то время я
увлекался тяжёлой рок-музыкой групп, исполнявшие свои тексты в основном на английском языке. Где-то в году так 1987 я с головой окунулся в бурлящие потоки отечественного русского рока, русского фри-джаза, русского рэгги и тд.,
волнующие моё существо и по сей день в большей степени,
чем какая-либо другая музыка. Всё остальное ушло на второй план, или исчезло вовсе.

И вот я задаю себе вопрос: почему ты слушал только русских исполнителей?Ответ прост: я не знал ни единого иностранного языка. Значит меня интересует слово! Или его понимание... Или и то и другое. Я слушал тексты песен и читал
стихи на том языке, который понимаю, а позже даже начал в тайне писать свои... Сейчас-то слава богу кое-как во французском стал разбираться, а тогда...

В тот период моей юности меня заинтересовала гитара, и я начал потихоньку упражняться самостоятельно. Я сам извлекал звуки! Предпочтение моё отдавалось музыке команд питерского рок-клуба, а среди других с удовольствием слушались
и под гитару мною наигрывались: Звуки МУ, Гражданская Оборона и Янка.Среди бардов я обожал песни Владимира Высоцкого и Александра Галича.

В 1993-ем году с творчеством питерской шоу-группы Аукцыон я был знаком уже довольно неплохо, и даже распевал некоторые их песни под гитару. Очередной альбом группы Аукцыон и Хвоста содержал только песни Хвоста и назывался "Чайник вина".По началу эта запись мною воспринялась без особого чувства... Очень понравились первая в альбоме песня "Орландина" и последняя песня "Мы всех лучше", в остальном, мне казалось, слишком много было поэзии.
Чуть позже именно поэзия Хвоста околдовала меня своей величественной и воистину неисчерпаемой энергией.

Я стал искать хвостовские записи и отыскал один из первых его аудио-альбомов "Прощание со степью", записанный в 1981 году в Англии. На данный момент мне известны все музыкальные произведения Хвоста, а также все произведения где он принял участие - это совместные альбомы, выполненные с другими исполнителями и музыкантами. Но альбом "Прощание со степью" до сих пор остаётся одним из моих любимых,
несмотря на простоту его музыкального оформления. На мой взгляд в "Прощании со степью" Хвост представляется слушателю наилучшим образом, как поэт поющий, во всей
красе своей великолепной поэзии.

В конце 1999-ого года в Париже мне посчастливилось познакомиться лично с поэтом, музыкантом, художником, драматургом, человеком Алексеем Хвостенко. "Записки про Хвоста" - станут повествованием о Хвосте, его клубе Симпозион, какие-то забавные истории и воспоминаниями друзей про Хвоста. Я собираюсь рассказать про Хвоста в период с 1999 - 2004 гг. Если кто-либо из людей знавших
Алексея Львовича хочет стать соавтором "Записок про Хвоста" - милости просим. Пишите на мой и-мейл.

Есть идея издать "Записки про Хвоста" в виде книги.

***
Осенью 1999-ого года в Париже, окромя праздношатаний по городу и бренчания на гитаре в кругах не всегда приятных личностей, я ещё занимался профессионально ремонтом жилых и нежилых помещений - шпатлевал, красил стены и потолки, клал кафель, клеил обои...

Очередной рабочий объект мне нашли русские люди с Медона - городка, что находится в ближайшем предместье Парижа. Одна молодая французская пара приобрела квартиру с плохим состоянием интерьера, но в довольно неплохом районе Парижа, в которой я взялся сделать ремонт.

Мои новоиспечённые клиенты работали музыкантами в каком-то оркестре, и что примечательно, только в их квартире за всю мою пятилетнюю практику работы во Франции по строительству и ремонтам, мне пришлось клеить на стены некоторых комнат специальный шумопоглощающий материал. Как обьяснили мне музыканты, это делалось для того, чтобы соседей меньше беспокоить звуками виолончели и скрипки.

Есть одна французская поговорка, которая гласит : "Твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого". Возможно, что ребята в какой-то мере следовали этому внегласному правилу, или же просто не хотели слушать возмущённые соседские стуки в стену, в виде ответной реакции на чудесные звуки своих музыкальных инструментов.

Как бы там ни было, а недешёвый материал "шумопоглотитель" был куплен, и я приступил к работе. Я был очень доволен этой работой. Во-первых, потому что мне лично доверили отремонтировать эту квартиру, а во-вторых, эта квартира - мой рабочий обьект, находился совсем неподалёку от моего места обитания.

Шли дни, недели, я работал, между делом слушая большой старый радиоприёмник, оставленный владельцами квартиры. Я "ловил" какие-то русскоязычные каналы, прослушивая новости, музыку, и прочее. Однажды, на одном из каналов я послушал непродолжительную радиопередачу о творчестве Алексея Хвостенко, о его клубе "Симпозион" недавно открывшемся в Париже...

Кажется я пропустил момент, когда сообщили адрес этого клуба, потому что признаться слегка обалдел от услышанной информации.Как? Хвост живёт и работает в Париже? Даёт концерты на которых можно запросто побывать? Кроме того радио сообщало о планах Хвоста относительно постановок спектаклей непосредственно в стенах клуба "Симпозион"...

С немалым восторгом я отнёсся к этой новости, и после работы отправился в русский культурный центр, что находится на 61, rue Boissier, за более подробной информацией. В библиотеке центра, в относительном одиночестве, скучали Павел и Люба - "старожилы", работники центра.

Я взял у них на прокат несколько видиофильмов, и стал распрашивать о Хвосте и о клубе "Симпозион". Любовь ответила несколькими недобрыми фразами в адрес клуба.
Она сказала о том, что у Хвоста несусветная пьянь собирается, что-то ещё о замеченных кем-то криминальных элементах, и что там мрачно и неинтересно. А Павел спокойно достал чистый листок бумаги, написал на нём адрес и номер телефона клуба "Симпозион", и вручил мне.

Прошёл небольшой дождь. Парижские вечерние улицы играли миллионами искристых каплей и дышали свежестью. Я вышел из русского центра, нашёл кабинку телефона-автомата, и, не без волнения, набрал заветный номер. Хвост без всяких колебаний дал мне своё устное приглашение посетить "Симпозион", и уже через часик, я прибыл на 14, rue de Paradis, где и находился клуб-мастерская художника, скульптора, поэта, музыканта, драматурга Алексея Хвостенко под названием "Симпозион".

В тот вечер Хвост находился в клубе, и мне повезло - я лично познакомился с прославленным дедушкой русского андеграунда.

***
Ступеньки деревянной лестницы круто уходили вниз и затем поворачивали влево.

Клуб "Симпозион" располагался в большом подвальном помещении, оформленном в эдаком причудливо-мрачном стиле членами клуба и самим Хвостом. Раньше в этом подвале находилась еврейская типография. В основном "большом зале", где представлялись работы художников и проводились концерты, стоял огромный старый типографский станок, который был настолько необычен, что попросту напоминал одну из хвостовских скульптур, находившихся здесь же и установленых то там-сям по всему помещению клуба.

Я находился в компании малознакомых людей, но как мне казалось, каждый из них был по-своему интересен и богат внутренне. Под руку попалась гитара, и я исполнил песню "Конь воронной", которая Хвосту и другим людям очень понравилась. Хвост показал мне клуб и поделился своими планами относительно планируемой постановки спектакля "Иона". Помню я высказал Хвосту свои восхищения о его песнях, а Хвост начал агитировать меня стать членом клуба - ассоциации артистов "Симпозион".

В "большом зале" за большим квадратом деревянного листа, положенного на какую-то основу типа ящика, кроме Хвоста, восседали ещё три человека. Подпитый симпатичный бородач Слава Савельев представился художником, давним другом Хвоста и его первым заместителем по делам ассоциации. Он показал огромную коллецию фотографий своих картин и стал рассказывать про женщин...

Миловидная худощавая женщина Галина, возраст которой определить было невозможно потому-что она была слишком привлекательна, делала какие-то рисунки на открытках.
Как выяснилось позже, в бытность она была актрисой и даже снималась в худ.фильме "Пиковая дама". В последствии Галина играла практически во всех театральных постановках Хвоста, где и показала высокий класс своего актёрского мастерства.
Из всех женщин, участвовавших в творческой жизни клуба, Галина была лучшей. Хотя, о вкусах конечно не спорят...

Молодой высокий человек со слегка азиатским типом лица, назвавший себя Дмитрием, много рассказывал о себе забавных историй, и при этом чистил чёрный револьвер специальным инструментом. Ещё он рассказывал о достоинствах этого оружия, а потом начал показывать какие-то боевые ножи. Митяй, как называл его симпозионовский народ, довольно активно участвовал в жизни клуба. Он обеспечивал звуковой аппаратурой клубные концерты, работал за микшерным пультом и даже иногда читал свои стихи.

Хвост рассказал о вечерах-концертах, проводившихся по четвергам в клубе под названием "Райский Четверг", которые проходили в стиле "открытого микрофона". Как оказалось в реальности, на этих небольших концертах действительно мог
выступить любой желающий. Нужно было просто предупредить Хвоста, а он потом сам представлял публике выступающего. Кто только не выступал на вечерах в "Симпозионе"... Талантливые (иногда даже известные) исполнители и бездарные
горлопаи, гости из-за рубежа и местные музыканты.

Из парижских местных талантов запомнились своими выступлениями: Миша Богатыренко, Хатуна, Фёдор Случевский, Кирилл Тэр, Вадик Михайлюк, Юра Юрченко, Алексей Батусов,
Ольга (не помню, к сожалению, фамилию), Игорь Арчугов, Сергей "Маугли", и конечно же Хвост.
В "Симпозионе" образовался свой ансамбль из определённого числа музыкантов, которые "несмышлённых новичков" к микрофону уже практически не допускали.
Эти люди своими выступлениями создавали самодостаточную и неповторимую атмосферу "Симпозиона".

Но всё же, на "Райских Четвергах" всегда имелась возможность для выступления гостей, и даже для не слишком одарённых завсегдатаев клуба, которые изьявляли желание выступить. Многие артисты выступали сольно: пели песни под гитару или фортепиано, но выступления Хвоста практически всегда сопровождались игрой инструментов других музыкантов. В клубе было много разных экзотических инструментов, которые Хвост использовал в записях своих аудио-альбомов. Не берусь перечислять их названия, все они указаны в аудио-альбоме Хвоста "Говорящие Птички", где, кстати, в записи альбома принял участие небезизвестный Давшан.

Возможность выступить перед публикой меня очень привлекала. Чуть позже я сделал свою первую пробную запись песен на свои собственные стихи, которую назвал "В мире животных". Особенно будучи "под мухой" хотелось дорваться до микрофона.
Душа желала петь, играть, кричать, и быть услышанной. В начале 2000 года я начал регулярно посещать симпозионовские вечера, и стал членом ассоциации артистов "Симпозион".

* * *
Симпозионовское братство представляло собой многочисленную компанию людей творчески одарённых и не очень,
посредственных бездельников, артистов от природы, а также
обычных пьяниц, наркоманов, туниядцев... Публика, бывавшая в хвостовском клубе на rue de Paradis, была тоже слишком разношёрстна. На всех симпозионовских концертах, представлениях и репетициях царил дух своеобразного творческого анархизма, унаследованного доброй половиной русскоязычной арт-тусовки от прежних многолетних музыкальных, художественных и театральных опытов, проводимых в своё время на парижских скватах.

Для непосвящённых нужно обьяснить, что скват (слово английско-американского происхождения, и означает — захваченное помещение) во Франции - это обычно брошенный дом, или дом идущий под реконструкцию, квартира, подвал, фабрика или другое помещение временно занимаемое людьми
под жильё, для времяпровождения, распития вина, курения травы, общения по интересам и (или) творческой работы. Далеко не все, даже "русские" скваты в Париже считались благоприятными для жизни и работы людей творческих. Таковых было (и есть) не много. Они обьединяли под своей
крышей преимущественно свободных художников, скульпторов, музыкантов, поэтов, тусовочную праздношатающуюся братию - преимущественно выходцев из бывшего советского пространства. Редко в такие места забредали люди случайные, что и делало атмосферу сквата неповторимой
для самореализации творца.

К началу 1999-ого хвостовский клуб "Симпозион" имел официальный статус ассоциации артистов, прошедшая долгий путь идиологического созревания и десятками лет закалённая скватовской жизнью. На то время ассоциация имела постоянный официальный адрес (14, rue de Paradis 75010 Paris), банковский счёт, и уже насчитывала немалое количество членов. А главное, в Симпозионе бурлила
неповторимая жизнь авангарда, эксклюзива, свободы... Артисты Симпозиона, работавшие на голом энтузиазме и любви в искуству, на удивление многих, представляли в его стенах довольно интересную культурную программу. Не все обитатели и завсегдатаи клуба платили членские взносы, точно также,
как и не все участвовали в творческом процессе. Те из них, кто не мог делать ни того ни другого, выполняли несложную физическую работу: поддерживали в порядке помещение, носили продукты...

Годовой членский взнос в Симпозионе составлял 500 франков. Можно было платить несколькими частями, одной суммой, или не платить вообще. Хвост по этому поводу никого особо не напрягал. Несмотря на это, я платил взносы в течении трёх лет, потому что считал это святой необходимостью
и цементом, укрепляющим ассоциацию. Позже кто-то мне намекнул, мол: ты не Хвосту в карман плати, а на счёт ассоциации отправляй свои взносы... Возможно так было бы лучше, но более хлопотно, и потом я не видел в том большой разницы. По-моему Хвост - это Симпозион, Симозион - это Хвост.

В январе 2000-ого клуб был ещё не очень посещаем публикой, но небольшой бум всё же намечался.Его стены были ещё практически белым-белы, а концерты собирали не больше десятка зрителей. Спектакли Хвоста и других авторов собирали побольше народа, но нельзя сказать, что "зал был битком". Именно в том году в Симпозионе началось бурное оживление в творческой жизни ассоциации. Тогда был
поставлен оригинальный спектакль "Иона",концерты  "Райские Четверги" стали более интересными - на них стали больше выступать проффесиональные музыканты,
подвинувшие "любителей" в сторону. Народ стал массово посещать клуб - приходили компании любопытных французов посмотреть на русский авaнгард и на человека, стоявшего в его истоках.

Появилось много желающих поучаствовать в творческой жизни Симпозиона, иные люди арендовывали помещение для своих творческих затей и от этого в клубе стало ещё насыщеннее в плане интересных зрелищ и новых знакомств. Проводились регулярные выставки художественных работ Хвоста и других
художников. В одно время стены Симпозиона украшали картины одного из создателей митьковского движения - Дмитрия Шагина и его милой дочкурки. Представляли свои работы парижские художники Валентин Тиль, Слава Савельев и другие.

Картины-коллажи Хвоста, создаваемые в последнее время часто с помощью своих учеников, были представлены в клубе постоянно. Неповторимые хвостовские скульптуры украшали залы всего клубного помещения. Львиная доля песен, исполнявшихся на концертах, принадлежала авторству
того же Хвоста. Постановками своих спектаклей он руководил лично. Репетировал со всеми, и играл некоторые роли. Хвост частенько бывал "под газом", но несмотря ни на что, выступал, и в который раз подтверждая великолепие и многогранность своего таланта. Продолжение следует.