Эхо лебединой песни

Мне не забыть чадящего распятья,
Что маяком для стаи белокрылой,
Что символом неправедной расправы
Возвысился над океаном тел,
Я младший из одинадцати братьев,
Из принцев-лебедей Элизы милой,
Тот самый, что по возрасту и праву
Последним перед нею пролетел.

О, нет, не плачь - мне хуже яда жалость,
И лишь воспоминание остудит
Огонь в моей душе - о том, что в стае
Шипел последней каплей на костре,
К нему приревновав уже за малость -
За то, что смел лизнуть босые ступни,
Согреть своим губительным дыханьем,
Приблизиться посмел к моей сестре.

Было пламя так прекрасно,
Словно солнце над волной,
И поистине ужасно,
Словно шут перед толпой.
Балаганный шут, шут перед толпой...

Только не хватило пряжи
На рубашку колдовской
И остался самый младший
Навсегда с одной рукой.
Белое крыло навсегда со мной.

Ты слышишь эхо лебединой песни,
Когда на твой дворец ложатся тени
И затихает смех - то плачет сердце,
Что не спасло тебя из-под венца.
Её мы пели для тебя все вместе -
На следующий день, когда сомненья
В избраннике твоём, тебя предавшем
Костру, терзали юные сердца.

Убито пламя, но напоминаньем
Мне шелестит, когда тревожит ветер -
О дне, когда король нарушил слово -
Крыло, так и не ставшее рукой.
Как он посмел забыть слова признанья,
Тебя для казни осудить как ведьму,
Как ты могла ему поверить снова
И позабыть горящих перьев рой?

Было пламя так прекрасно,
Словно солнце над волной,
И поистине ужасно,
Словно шут перед толпой.
Балаганный шут, шут перед толпой...

Только не хватило пряжи
На рубашку колдовской
И остался самый младший
Навсегда с одной рукой.
Белое крыло навсегда со мной.

Не хватило пряжи, пряжи колдовской
Белое крыло навсегда со мной...
Не хватило пряжи, пряжи колдовской
Балаганный шут, шут перед толпой...