Маленькая история

Кровавое марево заката окрашивало горизонт своим недобрым, не предвещающим ничего хорошего светом. Облака, казалось, бежали прочь от места, где Солнце сшиблось с землей и взорвалось от удара, багровым фонтаном изрыгнув свое естество на небо. На следующий день, добродушная мать, породившая все живое, исцелит все раны своего непослушного чада и вновь отпустит его гулять по небу играя своими лучами на поверхности морозных горных вершин, но до этого еще далеко, а пока что разгневанная фурия она наказывает непослушное дитя столь же жестоко, сколько люди наказывают своих любимых, в своем извечном желании сделать «как лучше», не спросившись у этих самых любимых, чего же хотелось бы им.
Своими останками, умирающее солнце освещало две фигуры, направлявшиеся куда-то по пустынной улице города. Они оживленно спорили о чем-то, проходя мимо прекрасных домов, выполненных во всех возможных и невозможных архитектурных стилях, мимо статуй, лавок, школ и присоседившихся к ним таверн. Они были местными и не обращали внимания на то, что было  известно им с самого детства.
- Да что бы ты вообще понимал, мажье ты отродье! – кипятился один из спорщиков, могучий юноша, облаченный в широкий стальной нагрудник и устрашающего вида шлем.- Что ты вообще можешь смыслить в доспехах?!
- Да уж побольше, чем ты в стихосложении – ехидно ответил его собеседник, щуплого телосложения мужчина с трудно угадываемым возрастом. – Ты доспехи-то сними, ато сваришься еще, остатки мозгов, не обремененных знаниями, выкипят, чай не ночь еще.
Слова второго из спорщиков звучали гораздо более чем убедительно в первой части его тирады и абсолютно глупо во второй. На улице становилось прохладно и его собеседнику-воину грозило, разве что отморозить «остатки мозгов». Каждый, кто знает повадки магов, понял бы, что как раз с мозгами у воина было все в порядке. Почему? Да потому что иначе маг (а второй спорщик был именно магом) ни за что не стал бы разговаривать с не обремененным интеллектом детиной больше двух минут, в течении которых просто уничтожил бы недотепу морально. А потом, если и обращался бы, то лишь чтобы добавить масла в огонь.
Тем не менее, воин раскраснелся от ярости. Было видно, что слова мага задели его за живое.
- Да кто ты такой, чтобы меня судить?! Кто дал тебе права обсуждать мои творения?!
- Я сам, знанием того, как дОлжно писать стихи, - усмехнулся в ответ маг. Он уже горячо жалел о вылетевшей из его уст колкости, но не собирался останавливаться. Его девизом было: «пусть я выбрал неправильный путь, но я постараюсь пройти его до конца». Из-за этого многие его ненавидели. Некоторые же, наоборот, любили.
Последний луч умирающего Солнца скользнул по стеклам окон и исчез в пучине сгущавшихся сумерек.
Внезапно из-за угла выскочила фигура в черном плаще, всадила кинжал в спину мага и исчезла так же незаметно, как появилась. Несчастный от неожиданности упал на колени, но не удержав равновесия даже в таком положении, глядя непонимающим взором в пустоту переулка, где скрылся нападавший, повалился на бок.
- Что с тобой?! – воин бросился к своему упавшему другу.
Маг не ответил. Он не мог произнести ни слова, потому как кинжал попал в легкое и его рот был наполнен кровью, а глаза начинали стекленеть.
- Где ты, исчадье мрака?! Покажись! - Воин боялся упустить противника, которого не видел, но отдавал себе отчет в том, что уже никого не найдет, а его друг умирает прямо перед ним, точнее уже на его руках, трясущих обвисшее тело, стремясь вернуть в него убегающую трусиху-жизнь, что в ужасе выметнулась из мага, почувствовав, как ее щекочет новое, нежданное лезвие кинжала.
- Доктора! Скорее, доктора!!!
На глаза воина навернулись слезы. И никто бы не посмел упрекнуть его за слабость в эту минуту…

***

Настало утро и маг разлепил глаза.
«Мне кажется, я никогда не привыкну умирать… Сегодня уже как раз 170 раз… Юбилей…»
- Дружище, мне кажется, или ты вчера развел нюни над моим трупом?
Воин пробурчал в ответ что-то невнятное.. Он тоже не мог привыкнуть к смерти в этом мире. Каждый раз он боялся, что это случится навсегда. Вновь повезло. Воин был счастлив, что его друг жив…

Над горизонтом поднималось веселое и бесшабашное солнце, которого после столь сурового наказания вновь пустили поиграть, полным жизни и уже забывающем о расплате за непослушание. С ним это происходило далеко не в тысячный и даже не в десятитысячный раз, поэтому оно весело смеялось и осыпало золотом щурящихся прохожих, даря им свое веселое тепло.