У нее нет крыльев

Дым. Въедливый, дурманящий дым сигарет, дешевого плана и наркоты подороже.
Девушка. Ее духи с запахом апельсина. Не приторные, но слишком гармонично слившиеся с хозяйкой. До тошноты.
Тишина. Иллюзорная, постояная, привычная. Такая, что не продохнуть. Грохот музыки перешел в гул. Гул перешел в ультразвук. А он – в эту тишину.
Краски. Свет аппаратуры, яркие наряды и шевелюры. Разноцветные лучи. Они выхватывают на миг диванчики с парочками, пьяными, одинокими посетителями и еще бог знает кем, а затем бросают во тьму, дым и то, что кажется тишиной.
Она встает, оставляя на барной стойке сумочку,  оправляет юбку и кивает. Кому?
Ничего не слышно, но ее губы, кажется, прошептали пора или пока.
Поднимается по лестнице черного ходаи выходит к гостиничному служебному лифту. Проходит мимо. Снова к лестнице. За ней шлейфом ее страшно качественные духи.
Двадцать шесть этажей назад она была в баре ночного клуба пятизвездочной гостиницы N, а теперь – на крыше здания.
Просто здания. Гостиница-не гостиница, какая теперь разница!
Она вскидывает левую руку и смотрит на часы. Почти пять утра. Светло. Мир подернут утренней дымкой – Такой, знаете, свежей, холодной, с ароматом задремавшей энергии. Полная противоположность отвратительной ей атмосфере клуба.
Садится, свесив ноги вниз и положив подбородок на руку. Ну, ту, на которой холодные металлические часы. Ту, что опирается на холодные металлические перила крыши. Она никого не ждет – ей некого ждать. Разве что кого-то Холодногоиметаллического.
И он, наконец, приходит.
Осторожное облако отделяется от неба, сходит на крышу и впускает его в мир, бесследно растворившись за спиной.
Он: Тут хорошо.
Она: Да.. Я наверное знала, что ты придешь. Ты красивый. Не Холодный и не металлический.
Он: Спасибо. Что-нибудь расскажешь мне? Исповедь?
Она: Нет, зачем. Все мое прошлое – в прошлом.
Он: Нда.
Он берет ее за руку (ту, на которой нет часов) и садится рядом, так же, как она, свесив ноги вниз. Они держатся за руки, и кажутся усталыми друзьями, что прошли многое вместе. И разглядывают ровное небо, в котором недавно растворилось последнее облако. Молча встают, помогая друг другу подняться. Друг – другу.
Так они стоят с минуту. Или две. Чем минута отличается от вечности, если они все равно оказываэтся в прошлом?
Она держит его руку в своей. Он расправляет крылья. Встряхивает волосами, как лошадь, готовая к скачке. Она мыслено удивляется странному сравнению, пришедшему ей на ум, и больше ни о чем не думает.
Они синхронно делают шаг вперед.
И срываются с крыши.
Они улыбаются, друг – другу. Она отпускает его руку. Он – ввысь, к восходу, он летит, направляясь домой. У него есть крылья.
Она тоже направляется домой. У нее нет крыльев.
Пути у них разные.
Разные.