Даже если меня не станет –
Будешь слышать мой голос звенящий,
Если даже меня не станет…
Ты не бойся – не будет страшно.
Если даже не станет света –
Стану я огоньком летящим,
Даже если не будет ветра –
Буду я прохладой манящей.
Милый, если любви не станет –
Помни, все, что вокруг – это я…
Я – твоя бесконечная память –
Воздух, солнце, вода и земля.
22.11.04
Даже если...
© Copyright: Зая, 2004
Свидетельство о публикации №104112401180
Свидетельство о публикации №104112401180
Рецензии
Herr Глюк подкрался незаметно...
Мое:Дорогая Ника, Ваше стихотворение заслуженно, по моему мнению, вызвало такую массу откликов, причем весьма разноречивых. Так часто бывает, если появляется что-то неординарное. Так бывает и тогда, когда речь заходит на острую, больную для многих тему. Хотелось бы выразить и свое отношение к сказанному.
Критика Вашего стихотворения легко может быть подразделена на два основных пункта. Первый из них заключается в следующем: автор неточно излагает события на Сенатской и неточно их интерпретирует. По этому поводу – я сам не принадлежу к поклонникам декабристов. На мой взгляд, их выступление не могло принести ничего, кроме бед. Но не могу относиться к ним как к заведомым преступникам и злодеям. Напротив, как бы они ни ошибались, и в чем бы они неправы не были (что само по себе дискуссионно, и моей точке зрения может быть противопоставлена совершенно иная), в нашей истории они навсегда останутся в романтическом ореоле «синих гусар». Вообще, историческая действительность и наше поэтическое восприятие истории часто и очень сильно разнятся. Некоторые исторические реалии мы можем воспринимать только в культурном контексте. Вспомним великих людей прошлого: Александра, Цезаря или наших Владимира Святославича или Дмитрия Донского. Если начать анализировать все их действия, решения, поступки, получится в ряде случаев не совсем то, что ожидаем. При Дмитрии Донском в Москве была осуществлена первая публичная казнь – но разве за это мы его помним? Ещё Карамзин дал знаменитую формулу «История злопамятней народа». А мы не историки, а просто поэты. Это, конечно, не значит, что поэт волен обходиться с исторической правдой как ему вздумается. Но и попрекать поэта неучетом тех или иных исторических деталей – не дело.
Теперь о втором аспекте критики. Действительно, стихотворение написано размером знаменитого пастернаковского, особенно заметно это в первых стихах. Ассоциативная мощь Пастернака очень велика. Заметно, что Вы пытались противостоять ей, убрав стихоразделы, переведя стихотворение из чередования четырехстопного ямба с двухстопным в шестистопный ямб с цезурой после четвертой стопы, а также в нескольких случаях давая разбивку стиха на короткие фразы. Это, правда, оказалось неочевидным для читателей. Мне представляется, что Вы напрасно сохранили часть рифм на предцезурных позициях. По-моему, частичная предцезурная рифмовка - лишнее.
Зима случилась, господа,// такое дело.
Труба сыграла первый снег,// толпа редела.
Блестели хмурые штыки,// играли кони,
Зима сидела вопреки// всему на троне.
// - место Вашей цезуры (и пастернаковского стихораздела). Вы рифмуете «штыки – вопреки», хорошо, но в первых двух стихах рифмы нет (господа – снег). Нужна большая последовательность – либо рифмовать, либо нет. На мой взгляд, здесь предцезурные рифмы не нужны. Тогда Вы ещё больше уходите от образца Пастернака.
Но это технические детали. Проблема «устоявшихся» размеров состоит в том, что они влекут за собой длиннейший шлейф ассоциаций, воздействующих и на читатели и, главное, на самого автора. Приведу забавный пример. Вячеслав Иванов, тот самый мэтр из «Башни», эрудированнейший человек и талантливый поэт, попробовал как-то написать стихотворение из нескольких онегинских строф. И что же? Как Иванов не пытался уснащать свою речь экзотикой, новыми словами – все равно получились пушкинские интонации, и, главное, пушкинские словосочетания и пушкинские ассоциации. Похоже на то, как шутники из «МК» к думским выборам 1999 года составили из фотографий первых трех лиц каждого партийного списка обобщенный портрет кандидата. И что же? Попробовали для ЛДПР (а там вторым был Быков, третьим не помню кто) – и все равно получился В.В.Жириновский (такая уж у него непробиваемая внешность)!
У Вас, слава Богу. «пастернаковская ассоциативность» невелика, она слышится толко в нескольких стихах в начале. Кроме того, образность стихотворения, его стиль – не таковы, как у Пастернака. Так что особо бояться испытанных размеров не стоит, и не надо думать, что онегинской строфой можно писать только пародии. Все зависит от мастерства.
Кстати, тут Вас ругал за рифмы некто Игорь Иванович, поборник точной рифмы, цитирующий Есенина. Передайте ему при случае (а я и сам постараюсь), что он глубоко заблуждается. Есенин активно использовал неточные рифмы (беспокойся – пропойца и т.д.), более того, был в этой области новатором, более того, есенинский стиль рифмы, причем именно неточной, стал в русской поэзии господствующим, и был таким вплоть до 50-х годов. К Вашим рифмам у меня нет претензий, разве что «речи – картечи» несколько банальна.
Желаю Вам творческих успехов!
Никита Брагин 24.11.2004 18:51 Заявить о нарушении
Мое:Дорогая Ника, Ваше стихотворение заслуженно, по моему мнению, вызвало такую массу откликов, причем весьма разноречивых. Так часто бывает, если появляется что-то неординарное. Так бывает и тогда, когда речь заходит на острую, больную для многих тему. Хотелось бы выразить и свое отношение к сказанному.
Критика Вашего стихотворения легко может быть подразделена на два основных пункта. Первый из них заключается в следующем: автор неточно излагает события на Сенатской и неточно их интерпретирует. По этому поводу – я сам не принадлежу к поклонникам декабристов. На мой взгляд, их выступление не могло принести ничего, кроме бед. Но не могу относиться к ним как к заведомым преступникам и злодеям. Напротив, как бы они ни ошибались, и в чем бы они неправы не были (что само по себе дискуссионно, и моей точке зрения может быть противопоставлена совершенно иная), в нашей истории они навсегда останутся в романтическом ореоле «синих гусар». Вообще, историческая действительность и наше поэтическое восприятие истории часто и очень сильно разнятся. Некоторые исторические реалии мы можем воспринимать только в культурном контексте. Вспомним великих людей прошлого: Александра, Цезаря или наших Владимира Святославича или Дмитрия Донского. Если начать анализировать все их действия, решения, поступки, получится в ряде случаев не совсем то, что ожидаем. При Дмитрии Донском в Москве была осуществлена первая публичная казнь – но разве за это мы его помним? Ещё Карамзин дал знаменитую формулу «История злопамятней народа». А мы не историки, а просто поэты. Это, конечно, не значит, что поэт волен обходиться с исторической правдой как ему вздумается. Но и попрекать поэта неучетом тех или иных исторических деталей – не дело.
Теперь о втором аспекте критики. Действительно, стихотворение написано размером знаменитого пастернаковского, особенно заметно это в первых стихах. Ассоциативная мощь Пастернака очень велика. Заметно, что Вы пытались противостоять ей, убрав стихоразделы, переведя стихотворение из чередования четырехстопного ямба с двухстопным в шестистопный ямб с цезурой после четвертой стопы, а также в нескольких случаях давая разбивку стиха на короткие фразы. Это, правда, оказалось неочевидным для читателей. Мне представляется, что Вы напрасно сохранили часть рифм на предцезурных позициях. По-моему, частичная предцезурная рифмовка - лишнее.
Зима случилась, господа,// такое дело.
Труба сыграла первый снег,// толпа редела.
Блестели хмурые штыки,// играли кони,
Зима сидела вопреки// всему на троне.
// - место Вашей цезуры (и пастернаковского стихораздела). Вы рифмуете «штыки – вопреки», хорошо, но в первых двух стихах рифмы нет (господа – снег). Нужна большая последовательность – либо рифмовать, либо нет. На мой взгляд, здесь предцезурные рифмы не нужны. Тогда Вы ещё больше уходите от образца Пастернака.
Но это технические детали. Проблема «устоявшихся» размеров состоит в том, что они влекут за собой длиннейший шлейф ассоциаций, воздействующих и на читатели и, главное, на самого автора. Приведу забавный пример. Вячеслав Иванов, тот самый мэтр из «Башни», эрудированнейший человек и талантливый поэт, попробовал как-то написать стихотворение из нескольких онегинских строф. И что же? Как Иванов не пытался уснащать свою речь экзотикой, новыми словами – все равно получились пушкинские интонации, и, главное, пушкинские словосочетания и пушкинские ассоциации. Похоже на то, как шутники из «МК» к думским выборам 1999 года составили из фотографий первых трех лиц каждого партийного списка обобщенный портрет кандидата. И что же? Попробовали для ЛДПР (а там вторым был Быков, третьим не помню кто) – и все равно получился В.В.Жириновский (такая уж у него непробиваемая внешность)!
У Вас, слава Богу. «пастернаковская ассоциативность» невелика, она слышится толко в нескольких стихах в начале. Кроме того, образность стихотворения, его стиль – не таковы, как у Пастернака. Так что особо бояться испытанных размеров не стоит, и не надо думать, что онегинской строфой можно писать только пародии. Все зависит от мастерства.
Кстати, тут Вас ругал за рифмы некто Игорь Иванович, поборник точной рифмы, цитирующий Есенина. Передайте ему при случае (а я и сам постараюсь), что он глубоко заблуждается. Есенин активно использовал неточные рифмы (беспокойся – пропойца и т.д.), более того, был в этой области новатором, более того, есенинский стиль рифмы, причем именно неточной, стал в русской поэзии господствующим, и был таким вплоть до 50-х годов. К Вашим рифмам у меня нет претензий, разве что «речи – картечи» несколько банальна.
Желаю Вам творческих успехов!
Никита Брагин 24.11.2004 18:51 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.