Цикл Экспресс Зима-Осень

* * *
Где искать, скажи на милость,
Ткань, что дева берегла.
Извертелась, извратилась
Престарелая юла.

Старый мир игривый, верткий
Сказочно, безумно лих.
Скольких в красочной обертке
Принимали за своих!

Лишь чужие мне вороны
С отвращением кружат.
Мира старого вагоны
Едут в полночь и дрожат.

Вот опять вертится крышка,
Набирает оборот.
Жалко только, что малышка
Попадает в переплет.

Люди, люди, наше знамя –
Глаз горящие лучи.
Не бывает черным пламя -
Мгла ночная, не учи!


Вещий сон странника

Странник усталый, сошедший с пути,
Лег отдохнуть на земле.
Полем укрылся, не в силах идти.
Он очутился во мгле.

Тьма ночная прибывала,
Налетала мощным валом.
Тьма ночная укрывала
Черным-черным одеялом.

Ни огонька, только черная мгла.
Мгла стала тело лизать.
Веру душа все равно берегла.
И покатилась слеза.

Молвил Создатель, не знавший седин,
Вспыхнувший первой звездой:
«Вера спасла тебя, встань и иди!
Вспомни дорогу домой».



* * *
Несколько линий исчезло с ладони.
Ты отправляешься в мир развлечений,
Веришь, тебя черный ворон не тронет.

Вот оно, древнее поле для битвы.
Не было, нет, и не будет учений.
Есть только время для тихой молитвы.

Дрогнуло имя, роняю я знамя.
С кем-то на дно я лечу все быстрее.
Был я на дне, теперь рядом с вами.

Где тебя носит, наш Победоносец.
Вместе прищучим холодного змея.
Пусть разойдутся надмирные оси.


Дельфины

Сколько бы ни плавали дельфины
В сумраке довлеющем глубин,
Вновь видны их ласковые спины
Над поверхностью морских равнин.
Погляди, как радостно всплывают
За родимым воздуха глотком,
И опять в холодный мрак ныряют,
Проблеснув изящным плавником.

Сколько б не влекли нас и просторы,
И дела в кипящем смутном дне,
Мы находим к небу коридоры
Или наяву или во сне.
Эта даль всегда меня манила.
Что ж, взлетим скорей, и я, и ты,
За глотком духовной свежей силы
Над морями нашей суеты.


Феникс

О ночи, проведенные в труде
Во избавление от зла падений.
То видит всетворящий светлый Гений -
Я появлюсь, и знаю точно, где.

В той стороне губительных ошибок
И в половодье бурных быстрых вод,
Где в благодарность говорят «спасибо»,
Мое рождение произойдет.


* * *
И закат, как лепестки тюльпана,
И внезапно пробирает дрожь.
Вдруг окрасилась поляна
В цвет, который не увидишь,
Не увидишь, не найдешь.
Ау!

Лес молчит, и только дикий леший
Ворожит, укрыв себя травой.
Плачет, ищет грустный пеший
След, который не увидишь,
Не увидишь за собой.
Ау-у-у!


Прогулка очарованного

Как этот воздух чист и свеж!
Пасутся бурые коровы,
Струятся синие покровы.
Идет печальный нежный Неж.
Давно уж нет разлива рек,
Болотца затянулись тиной.
Захваченный такой картиной,
Плетется грустный человек.
Волнуют шелесты берез,
Но в памяти страна иная.
Когда о прошлом вспоминает,
По коже – вьюга и мороз.
Мечтает он о новом дне,
Когда б раскрылися, как прежде,
Святые небеса невежде,
Как в том тягучем, странном сне.

Здесь чет и нечет, снова чет.
Поляны и равнины хлеба.
«Я полюбил другое небо», -
Таков звучит его отчет.
«Из той же глины и земли
Передо мной лежит дорога,
А сил осталося немного
Идти, когда в душе угли.
Когда же Он меня найдет,
Когда же распахнутся двери?»
И Неж уже почти не верит,
Что может таять зимний лед.
«Земной стряхнуть бы долгий сон».
Луна дороги пеленает.
И друг живет, об этом зная,
Такой же, в общем, как и он.

Старость

Знать все, что вертится вокруг.
Отринуть все иное прочь.
Мнить то, что грезит только ночь.
В свой круг забиться, как паук.
Не удивляться ничему,
Не ждать волнительных чудес.
И словно мелкий нудный бес,
Любить свою немую тьму.
Ждать лишь ударов от судьбы.
За горизонт не мчаться в даль.
Ковать для старой битвы сталь,
Ковать по самые гробы.
И кажется, что я – старик,
Но ясен смысл моих речей:
Извечно молодой ручей
Изменит мой душевный лик.


* * *
Черно-белые квадраты
Незаметных нам полей.
Не тревожат глаз солдаты
Занебесных королей.

Нам видны стога соломы,
И терзают сотни лет
Те, что с детства нам знакомы –
Стрелы бешеных комет.

Но Земля, как поле брани,
Держит странников в узде.
Холодящий ветер ранний
Повстречаем мы везде.

Этот ветер нам приносят
Связки кремниевых дорог.
И дожди в довесок косят
Тех, кто в странствиях продрог.

Но вращается для боя
Наша грешная Земля.
Молодеет все живое,
Гибнет царство короля.


* * *
Журавлиная песня, сиреневый вечер
И заря в перламутровом блеске начала.
Это утро святое словами Предтечи
С беспризорными толпами мир заключало.

Колесница царя прозвучит, проезжая,
Звонким громом, и падают звезды в тумане.
Их не видно – погаснет надежда чужая.
И туман этот призрачный снова обманет.

Не забыть бы, как пламя сгорает безмолвно.
Я молчу, вспоминая огромное море.
Мне шептали тогда те холодные волны
Об огне заходящего солнца во взоре.

Не грусти, старый друг, я тебя повстречаю
Или здесь, или там, где надежда трепещет.
За меня вылей рому в свою чашку чая
И скорей позабудь эти грустные вещи.


Весна

Караваны небесной пустыни
Направляются в наши края.
Пусть к зиме постепенно остынет
Вся земля, но несется струя.

То весна освежит этот берег,
Принося новый ворох цветов.
Я из тех, кто и знает, и верит.
И к сражениям снова готов.

Пусть, как прежде, в глазах бедуина
Озаряется древний восток.
Я с собой принесу на равнину
Грустной песни весенний цветок.

Пусть снега, как песок, засыпают
Наши села, поля, города.
Мы готовимся к новому маю.
Полновластье зимы не беда.


Парк

Я с трудом завершаю рассказ.
Задержавшись, мы выйдем из дома.
Чуть прищурит фотограф знакомый
Свой стеклянный обветренный глаз.

Шелест, гомон, мелькание ног.
Пять прохожих столпились у чайной.
Дребезжанье, гуденье, стучанье
Этих малых железных дорог.

Контролер наскребает улов.
Он подсчитывал дань без ошибок -
Собиратель нектара улыбок
И движений воздушных шаров.

Паутина в его бороде
Колыхаться весь день так и будет.
Так и будут встречаться здесь люди.
Будут весла плескаться в воде.

А под вечер зажгутся огни.
Колесо чертовОе застынет.
Я поймаю такси для богини.
Этот ветер поди догони.


ДА и НЕТ

Два древних слова - НЕТ и ДА.
Их нет в обычном разговоре.
ДА остается навсегда,
Смывая боль в жемчужном море.
НЕТ иссушает мир Земли.
О них давно идет рассказ.
Кому вручаем мы рули?
Они блестят в глазах у нас.

ДА наше НЕТ всегда жалело,
Больному подавая руку.
НЕТ прогрызало тело смело,
Смешного ДА продляя муку.
Но ДА стоит огромным стержнем,
Пронзая долгие века –
Так много сил сокрыто в Прежнем.
НЕТ – это муха в облаках.

Из букв другого алфавита
ДА одеяние готовит.
В те дни НЕТ будет позабыто,
Оно сгорит в огне Любови.
Сейчас же НЕТ дарует милость
И продолжает гомонить.
Но здесь, где мягко НЕТ разлилось,
Я не устану ДА твердить.


Прошлая битва

Погиб я и то осознал.
Играла косильщица в игры.
И в куклу вонзаются иглы,
ДА с НЕТ бьются в бликах зеркал.

Мешали мне бревна в глазу,
И жизнь я оглядывал, черен.
От колоса, всех его зерен,
До листьев, растущих внизу.

Печали уносит вода.
Жизнь грезится в новой одежде.
Я все же мечтаю, как прежде,
Стать светлой частицею ДА.


* * *
Последствие большого спора,
Вот расплясалась тень-злодей.
Резвится в небе духов свора.
Вот толпы светлые людей.

Идут, не зная, цифры множа,
А звезды смотрят свысока.
Но наша жизнь с тех пор похожа
На жизнь пшеничного ростка.

Нить мысли доведу до точки,
Слова вплетая в узелки.
Вот детства первые листочки,
Свежайшей юности цветки.

Цветенье – молодость и сила,
Вот свадьба, первые плоды,
Пора детей, растут, как мило,
И дел объемные следы.

Другою жизнь представь – не сможешь.
Ты только смотришь свысока.
Но наша жизнь давно похожа
На жизнь пшеничного ростка.


* * *
Гномов темное жилище –
Переборки рудника.
Я ищу железной пищи
И во тьме устал слегка.
Впереди опять развилка,
Только б вспомнить о былом –
Поэтическая жилка
Заблестит с моим огнем.
Зыбких призраков неясных
Жгу фонариком мечты.
Пусть куют металл прекрасный,
Он сгодится на щиты.
Сколько дней прошло тревожных!
Для опасных с бесом встреч
Приготовлен в длинных ножнах
Заостренный гибкий меч.
Передай тому злодею
От меня большой привет.
Я надеюсь, я надеюсь,
Что вернусь на дивный свет.
Снова солнце взбудоражит,
Только б вспомнить о былом –
Окна всех многоэтажек
Заблестят с моим огнем.


* * *
Высоко надо мной виснет яблочный плод,
Виснет туча огромных незримых небес.
Это поле родное воздушных повес.
Рать бескрылых людей ожидает полет.

Зерна пустые истлеют в золе.
С осенью древней я снова на ты.
Дай же для нежной души полноты –
Колосом спелым склониться к земле.


* * *
Мощь уральских сосновых лесов
В разветвления легких впустил.
Вечер встречи с забытым немил.
Я все двери закрыл на засов.

Наша память стирает всю пыль,
Как смотритель со старых картин.
Вот уходит мой тягостный сплин,
Узелком заплетается в быль.

Мой полет до пределов весны
Повторить бы, но мало здесь крыл.
То сам ангел в плену тишины
До Звезды мое тело тащил.

Трепетавшее тело души
Я в те дни близкой смертью пугал.
Как же опыт духовный мой мал!
Как же быстро отжить я спешил!

Сколько дум, словно призрачный рой,
Растерял я на быстром бегу.
Но прошедшую я сберегу
Ту картину с чудесной зарей.

* * *
О братце знакомом болтать больше не с кем.
Сегодня он – турка в малиновой феске.
Торгует с колена в чуть прибранной лавке.
Обвешаны стены – иголки, булавки.

Предложит картины цветных впечатлений,
Дорожную обувь, ковры томной лени.
Билет путешествия в сладкие страны,
Жилет, защищающий тело от раны.

И пряности духа падут на весы.
Взамен он желает лишь ваши часы.

О братце о черном болтать больше не с кем.
Сегодня он прячет наживку и лески,
Потом рыбаком, души знающим, станет.
«Возьми, дорогой, для зимы наши сани!»

Предложит кислейшее яблоко знаний,
А спелое спрячет в потертом кармане.
Предложит приятнейший в мире табак,
И ты пройти мимо не сможешь никак.

И пряности духа падут на весы.
Взамен он желает лишь ваши часы.


Зима

Трескучий мороз по безмолвной аллее
Прошел сквозь стеклянные лапы ветвей.
Далекие звезды глядят все смелее
На сумрак полей из-под черных бровей.

Раскрылись просторы глубокой Вселенной,
И эхо летит до небесных озер.
По ниткам дорог пробегают олени.
На стеклах рисуется новый узор.

И горы-сугробы, равнины снегов –
Как мятая скатерть гигантских столов.
И дальние звезды глубоких небес –
Как взгляды гостей с неизвестных нам мест.


Солнечный брат

Растревожены струны зари.
Над рекою стена тополей.
Просыпается солнечный брат.
Он плечист, как все богатыри.
Ты, река, воды бурные лей.
Не вернется ни капли назад.

Он пройдет сотни тысяч дорог
По земле, для него дорогой.
Улыбается брату сам Бог
Яркой радугой – светлой дугой.

Он играет на струнах звезды –
Разливаются нежно лучи.
Раскрываются крылья орла
Над озерною гладью воды.
Легкий ветер мелодию мчит
В стройный город и к хатам села.


* * *
Солнце-золото. Светом залито
Поле старой зимы-войны.
Шли навстречу к знанию прилежные
Долгие дни.

Сколько пролито на вокзале том!
И в объятиях тишины
Умирают белые снежные.
Ты их верни.

Тот вокзал для земных – пристанище,
Для крылатых надежд гнездо.
Заполняя комнаты смежные,
Гасят огни.

Сколько пролито было там еще
Под дрожащей ночной звездой.
Умирают белые снежные.
Ты их верни.


* * *
Дух свободы был разлит,
Страх стыдливо спрятал жало –
Это истина вещала
Над пространством темных плит.

Что ж, молчите, ваше право,
Камни у дорог.
Что ж, молчите, ваше право,
Камни у дорог.

Солнце льется без конца.
В тьму лесную скрылись совы.
Жуткий страх крадется снова.
Реет облако-овца.

С той овцы, ей будет слава,
Вырви счастья клок.
Что ж, молчите, ваше право,
Камни у дорог.

Страх раздавлен, под пятой.
Крылья, мчите, мчите, мчите,
Как велел один учитель.
Время, ты иди, не стой.

Пусть в пути прилег на травы
Тот, кто изнемог.
Что ж, молчите, ваше право,
Камни у дорог.


* * *
Что у вас в дрожащем тельце?
Не вода ли там в крови?
Будут новые пришельцы
Грезить о любви.

Мчат порывы урагана
Будоражить сердце вновь.
Будут и в сетях обмана
Думать про любовь.

Призрак счастья будет виться,
Ты мечту свою лови –
Эти гордые девицы
Грезят о любви.


* * *
Свежесть нового ростка,
Брызги, нити водопада,
Тайна мира велика,
Как и тайна силы взгляда.

Эти всполохи небес,
Эти полосы заката,
Этот шумный темный лес,
Залпы грома и раскаты

Так тревожат струны душ,
Так волнуют нас без меры.
Облака цветущих груш,
Солнца знойные манеры…


* * *
«Люблю весь мир без края», -
Вовсю с вершины скал
Кричал до окон рая,
До стен весны кричал.

В ущелье капля пота
Летит, блестит искрой.
В хрустальной выси нота
Ответила игрой.

Внизу, живя лишь снами,
Не помнит человек,
Как звонко под ногами
Хрустит чистейший снег.


Плакат зимы

О чем-то говорили дрожащие уста -
О скорби в этом мире, о том, что ночь пуста,
Куда катилось солнце, зачем горел закат.
Зима раскрыла в звездах свой красочный плакат.
На нем луна мерцает в глубокой вышине.
Звезда, тоски не зная, подмигивает мне.
Заснеженное поле, виднеется ковыль,
И Книга книг раскрыта, с нее стряхнули пыль.
Что знал я, позабыто, и мысли мчатся ввысь.
Рисует быль Художник, и в новой краске кисть.


* * *
Пойман, связан, зол и замкнут,
На тропинке вор лежит.
Этот север ворожит,
Ключ ища к большому замку.

Замок тысячи зеркал,
Как глядят в простор бойницы!
Он сегодня мне приснится.
Я тебя весь день искал.

Распустились в неге грезы,
Чуть трепещут лепестки.
Эти солнца сбереги,
Как соцветия мимозы.

Осторожно, их не тронь,
Прислони к стеклу ладони.
Пусть вагон во сне утонет
Дребезжащего метро.

Сон-волшебник, пусть увидит
Те соцветья даже вор.
Удивленный с этих пор,
Он на свет из мрака выйдет.


* * *
Я блуждаю без идей.
Эта площадь не знакома.
Сердце бьется все быстрей.
Грей,
Грей меня стаканчик рома,
Незнакомый бар в полдома.

Площадь вся в разливах луж –
Небеса над небесами.
Птицы вились там и тут.
Льют,
Небеса дрожат дождями,
Льют, с ресниц смывая тушь.

Но светло, не видно туч.
Дождь летит из ниоткуда,
Расплескав мильоны искр –
Брызг.
Искры капель – это чудо,
Прожигают темноту.


О Возвышенном

Был Возвышенный над нами,
Брал он в руки карандаш
И писал нелживо:
Сердце тайну пьет глотками
Из небесной чаши чаш.
Только этим живо.

Застывает в душах камень,
В уголках дрожащих глаз
Слезы от печали.
Тронь огонь сердец руками.
Чтобы мы, боясь за нас,
Эхом отвечали.

Где заснежены вершины,
Есть ветра свежайших нег,
Чтоб лечить ожоги.
Мертвой проволокой машины
Как опутывает век
Сердце недотроги!

Бог, когда меж нами был,
Он расплавил сталь кольца
И кормил нас хлебом.
Взмахи распростертых крыл –
Посмотри, плывут сердца
За воскресшим небом.


* * *
Дальних гор золотое вино,
Ставни дней, пролетевших давно,
Без слезы о прожиточном хлебе.
Малышей еле слышимый лепет.

И дышавшая миром любовь…

Корабли оживленных морей,
Просьба к ближнему солнцу: «Согрей!»
Стены в нежных задумчивых красках,
Сны в пришедших из прошлого сказках.

И дышавшая миром любовь…

Говорок незнакомых земель.
Прилетевший, как птица, апрель.
В эти дни гости быстро хмелели,
Перестук тихоструйной капели.

И дышавшая миром любовь…

Приземленье вечерней звезды,
Растопившее вечные льды.
Бормотанье уснувшей природы
И небес тяжелейшие своды.

И дышавшая миром любовь…


* * *
Те молчаливые громады
Уснувших каменных морей.
Мороз крепчает все сильней:
Фонтана твердые каскады,

Сосулек капли – все застыло.
Пришла нежданная зима.
Под снегом мерзнут терема.
Над чистым полем вьюга выла.

Она бежит по льду босая,
Мечтая сгинуть от жары.
Уже отжившие миры
Проходят мимо, угасая.

Да, той зимой нас было двое.
Любили зорко мы смотреть,
Как продолжал огонь гореть,
Как тихо тлело все живое

Под бесконечной снежной толщью.
Уже закончились дрова,
Но грели добрые слова,
Без меры наделяя мощью.


* * *
Эти земли – просто глина
Под рукой у Властелина.
Звезды-гвозди, звезды-кнопки
На столе густейшей тьмы.
Но бездарные коробки
Параллельны и прямы -
Коробки домов невзрачных
Старожилов древних мрачных.
Звезды-искры, звезды-крохи.
Но осенний листопад -
Вот находка той эпохи,
Что была сто лет назад.
Так давно, но время – ливень
Для хлебов на желтой ниве.
Вот лежит поэт опальный
На клочке сырой земли –
Он упал с небес хрустальных.
Небо, небо, не дели!
Слушал тихий шепот беса,
Но почти без интереса:
«Ты совсем как я, такой же:
Свержен, сброшен с облаков.
Быть с собой не надо строже.
Заживем вдвоем легко».
Тот, кто видел нити-цепи,
Знал того, кто цепи крепит.
Вряд ли тот на службу к тени
Пожелает перейти.
Сбросив путы томной лени,
Я готов искать пути.
И горят глаза далече –
Там, где звезды – просто свечи.


* * *
Ночь неожиданной прохлады,
И голоса под небосклоном.
Она лепечет мне «так надо»
И отвечает мне поклоном.
Она идет, чужая осень,
И лес, и степь к себе склоняя,
Хмельных планет сбивая оси,
Всех звезд размахом впечатляя.
От шумных и счастливых будней
По холодящие угрозы
Она застынет беспробудно -
Вот тишины немые слезы.
Она падет несмелым вихрем
Снегов, растаявших в полете.
Под ней и мы на время стихнем,
Оставив мысли на работе.


* * *
Достучаться до сердец те, заглянувшие за,
Давно пытаются, но это удается редко.
Эти пряности мира нам с блеском застят глаза.
Из выхлопных ржавых труб газ взрывается едкий.

Вспомни прошлые бури, вспомни возгласы войны,
Как уходили за грань целым скопом батальоны.
Знай, сейчас висят на нитке у зимы-тишины
Виноградными гроздьями душ живых миллионы.

Этот мир - нет, не лучший из сотворенных миров,
Но мало тех, кто к небесам путь непройденный ищет.
Мало тех, кто ради истины оставил свой кров,
Но тех, кого тянет уснуть, здесь несметные тыщи.

Нашим странникам готовы терновые венцы.
Нашим странникам время уже готовит уроки.
Им готовы сложить песню все новые певцы,
И готов окинуть взглядом тот, кто ведает сроки.

* * *
Вот-вот свернется это поле,
Развеяв перья облаков.
Мое предчувствие о воле,
И небо, словно молоко.

Забавно: знают только птицы
Тоску высот, давленье дня.
Но продолжают веселиться.
О, звезды - шарики огня…

Зачем, зачем же в мире бренном
Так много света, красоты,
И ручкой тянет непременно
Царапать чистые листы?


* * *
Как передать громаду духа,
Когда планета – мелкий шар.
И нарушитель сна – комар –
Читает проповедь на ухо.

О золотых покоях рая,
Где тоже зыбкие шары,
И есть возможность для игры,
Но ворожит опасность края.

Творец вдохнет глоток эфира
И выдыхает новый мир -
Где только струны звонких лир,
Где нет бумажного кумира.

О, как же тянет на свободу -
Ступени вечности найти.
Лети, мечта моя, лети
Вплетать слова в живую оду.


* * *
Когда приходит та, с косой,
Людей своей красой пугая,
Дрожит безмолвная душа
И хочет выпрыгнуть босой.
Постой, родная, дорогая!
А мысли вихрем мельтешат.

Когда сажают душу в черный
Едва наполненный карман,
Увидишь край небесных стран –
Так пошутил один ученый.

Мой друг, любивший много жен,
Всегда считал себя мишенью.
Он бормотал: «Коса, свисти!»
Но знай, что если ты прощен,
То тела смерть – лишь утешенье
За все, что не успел пройти.


Сотворение рябины

Умом окинуть не рискуй
Седое море начинаний,
Когда бегущие за грани
Берут букеты свежих струй.
Текучесть бывших твердых глыб.
В стволе изгибы ловкой рыбы.
И стройный стан сестрицы-липы.
Размах листвы бумажных кип.
Растут соцветий лепестки,
Висит кроваво-красный жемчуг
На зависть всех прекрасных женщин.
О, думы медленной реки…
Окрасит новая заря
Наряд в великолепье красок.
Темнеет лес древнейших масок,
Внимая знакам снегиря.
Устав от ласк больших снегов,
Под звук свирельного напева,
Зимы цветная королева,
Она уйдет в пучину снов.


Рождение коня

Волос волнистые потоки
И этот взгляд глубокоокий –
Каштанов тусклое добро,
Души дрожащей серебро.
Ее пожар, к ветрам готовый,
Вложить под светлые покровы.
Снопы бегущего огня
Простого белого коня.
Дожди златые – ливни гривы.
И нрав - иль мрачный, иль игривый.
К подковам каменных копыт
Уснувший ураган пришит.
Глубокий вздох полей горячих
Добавить к мыслям тем незрячим.
И пар с округленных ноздрей
Пускай несет тебя быстрей.


* * *
О небо, небо! Ты колдун.
Внушаешь столько новых мыслей.
Твои удержат коромысла
Озера всех дрожащих лун.
Ты ворожишь над полем брани,
Поймав гирлянды свежих душ.
Сулишь большой, как Солнце, куш
Тем игрокам безусым, ранним.
В толпе находит подлеца
Твоя шершавая дубина.
Ты нежишь путника, как сына,
Успев укрыть овал лица.
Глаза густейшего тумана
Там где-то жжет заря ветров,
И грудь свободна от оков
Земного цепкого капкана.
На розе древних площадей
Стопы добрейшего дракона,
И сохранен живой исконный
Огонь бесчисленных людей.
Ты окрыляешь между делом.
Целуй лежащего на дне,
Когда внезапное во сне
Приходишь все – единым целым.


* * *
Тем творческим духом – тем самым,
Что создал пространства Земли,
Что вьется над куполом храма
И сделал, чтоб розы цвели –
Наш Бог вдохновляет поэта,
И вот уже стройный спешит
Поток первозданного света
В чертог познающей души.
Рискует поэт поминутно
Погибнуть под гнетом зимы -
Ведь знает, пусть слабо и смутно,
Как свет отделяют от тьмы.


Москва

Город-слон, и туннель его хобота
Пробивает громады песка.
Он застывший, дрожащий от холода
Угнетает размером слегка.

Угрожая истертыми бивнями
Кольцевых округленных дорог,
Недовольный прошедшими ливнями,
Давит стебли асфальтом всех ног.

Город-слон, но, возможно, изменится.
Его глазки хитры, но добры.
Его окон случайная пленница
Постигает законы игры.

Та игра – обещание новое
Разобрать древний неба заслон.
Муха в уши большие слоновые
Напевает жужжащий шансон.


Рязань

Ты прячешь за торговой маской
Лицо, что с маскою несхоже,
И одаряешь щедрой лаской
Случайно избранных прохожих.

Со стен раскрашенная дева
С трубой у нового вокзала
Играет, в музыке нет гнева,
О том, как нить звезды искала.

Заросший парк дает отраду
Любому, кто проходит мимо.
О чем шумят фонтаны радуг?
О прилетевших к нам незримых.

И тот, кто счетом денег занят,
Когда случайно ощутит
Ладони нежные Рязани,
Вмиг переменит важный вид.
******
по прошествии времени многие стихи уже не кажутся автору такими "вдохновенными"как прежде.Особенно вызывает сомнение"ночная фантазия".Что написано пером не вырубить топором.Пускай всем будет видна моя глупость.Верующим не надо напоминать что Спаситель-воплощенное Слово Божие.Это реальность,в отличии от всяких фантазий.

Ночная фантазия

И вот зашелестели листья…
На мирно спавшие дубравы
Нежданный ветер налетит.
Он гнет стволы, тревожит травы,
Во всем движение творит.
Его напевы будут литься.
Так оживает что-то снова,
Горит и жжет огнем зари.
Слышно движение внутри
От верно сказанного слова.

Внезапно расплескались волны.
На мирно дремлющее море
Нежданный ветер налетит.
Ему всех чаек крики вторят.
Во всем движение творит.
Очнулся парус, духом полный.
Опять уносит в даль кого-то.
Так, сходные с огнем зари,
Родят движение внутри
Отменно сыгранные ноты.

Но музыке и слову вдруг
Дают телесные покровы,
И новый ветер – смысл новый,
Глаза, уста и пару рук.
Слышны шаги средь тишины.
Ведут они, осколки эха,
Под звон раскатистого смеха
К пределам облачной страны.
Как сжатый в тонкий свиток лист,
Свернутся море и дубравы.
Вмещенный в крепкие оправы,
Тот мир хрустальный будет чист.
И будут с нами песню лить,
И позабудут холод тьмы.
Но если только в силах мы
Души движенье уловить.


* * *
Меч студеного ветра из ножен
Вынимает надменная осень.
Как и все, я обычный прохожий,
И надеюсь, меня не подкосит.
Вот уже я один среди улиц.
Основательно, крепко продрог.
Ветры всех остальных давно сдули –
Я иду, бережет меня рок.
Вот и ты в ярко-красном берете…
На лице моем мало морщин,
Только скоро я стану как ветер,
Полечу над потоком машин.
Я устал от привычной ходьбы.
Ветром быть – вот веселое дело,
Чтобы улица похолодела
От игры водосточной трубы.
Все фантазия, знай, дорогая.
Я такой же, как все, пешеход.
И прохожих не вижу рога я,
Зная всё, как и все, наперед.
Сон других – он меня будоражит.
Между нами проносится змей.
Он явился из северных скважин,
С ним – пластмассовый ворох затей.
Я устал от привычной ходьбы.
Ветром быть – вот веселое дело,
Чтобы улица похолодела
От игры водосточной трубы.


* * *
Белая метелица
Носится по улицам.
Все еще изменится,
И не нужно хмуриться.

Пусть за стенкой бесятся,
Может, даже с поводом.
Звезды с ярким месяцем
Заблестят над городом.

Мне сейчас не верится,
Что я свыкнусь с холодом.
Белая метелица
Отвечает хохотом.

Пусть за стенкой бесятся,
Может, даже с поводом.
Звезды с ярким месяцем
Заблестят над городом.


* * *
Новое слово -
Слово иного.


* * *
Когда я ждать тебя устану -
Умчусь, уеду, убегу.
Ты утром подойдешь к экрану –
Меня там нет, глядись в пургу.

Иль в мелкий дождь, в снег мокрый, крупный,
В град с голубиное яйцо.
Напрасно, нет меня, бей в бубны –
На свете много беглецов.

Когда я ждать тебя устану,
Я про себя шепну «бывай».
Стучи весь день по барабану –
В небесный сяду я трамвай.

Я терпелив, держу в запасе
Совсем немного: горстку лет.
Но время днями их раскрасит.
Еще я жду. Скажи «привет».

О, шум времен, поток событий
И вся иная болтовня…
Когда уйду, меня не ждите –
Уже трамвай летит звеня.


* * *
Я давно, чем заняться, искал.
Друг свободы, кто я без работы?
Подбирай к песням точные ноты,
Чтобы вилась по струнам искра.

Голосисты мы, песнями жжем
Холод сердца и тлеющий разум.
Я решился давно, без приказа –
Это поле засею дождем.

В том дожде – в потоке звездном –
Разных слов сухие зерна.
Он пойдет назло всем козням
Белым ливнем в небе черном.

В том дожде – в потоке знойном –
Казака сверкнула сабля.
Отдавая дань всем войнам,
Со щеки мелькнула капля.


Садовнику

Она, дрожа, во тьму упала.
Полет тот видели глаза.
Забыв рассвет небесный алый
Летела горькая слеза.

Она со звоном приземлилась.
Но вот каков нас ждет итог:
На белый свет, на солнца милость
Вдруг вырос призрачный цветок.

Слеза нечайно оживила
Его немые лепестки
И силу нежную вложила
В его холодные ростки.

Пусть тот цветок, из тьмы растущий,
Украсит сад на радость дня.
И в суете – в гудящей гуще –
Тебе напомнит про меня.