Алена

(Подслушанная история, с моими комментариями и  вольными отступлениями)



           I

Всех стимулировал «Мудищев»
В трагичном стиле ля Барков;
Теперь уж автора не сыщешь
Разгульных озорных стихов.

И нам, седеющим Эзопам –
Поэтам сумасшедших лет –
Писать так хочется про жопу
И одой восхвалять минет.

Хоть тем других всегда хватает,
Да, но кому сейчас нужны
Те чувства, что снежинкой тают
И ожиданий полных сны?

И кто, сочувствуя Петрарке,
Одну на всю полюбит жизнь?..
Таких уж нет… И это жалко…
С горы как ком летим мы вниз…

Не моде дань, чтоб вяли уши,
А просто так забавы для,
(Не для газетных побирушек),
Я вам поведаю про ****ь.

Пусть не рыдают феминистки,
В экстазе не трясут метлой,
Готовьте, девушки, пиписки –
Сейчас им будет тяжело!

С елдой могучей что сравниться?
Ну разве большая елда…
Все дело началось в больнице:
В одной палате я тогда

Лежал с товарищем веселым;
Мы  в тайне пили от врачей;
Нам часто делали уколы,
Чтоб излечить нас поскорей.

Соседом нашим был угрюмый
И молчаливый человек –
Лежал на койке, думал думу
В своей огромной голове.

А мы травили анекдоты,
Колоду истрепали карт…
И вот, по-моему, в субботу,
Забывши про буры азарт,

Товарищ держит речь угрюмо:
«Скажи: ты мог бы просто так,
Чтоб ни о чем совсем не думать,
Девчонку снять, сводить в кабак,

Потом домой и до захода
Ее пилить и не страдать?»
«Конечно, да – моя порода
Лишь только ищет: где же ****ь?

Проблемы в ебле я не вижу…
Зачем меня о том спросил?»
Тут он подсел ко мне поближе
И сигарету закурил:

«А мне, – сказал, – такое снится;
И, веришь, вся проблема в том:
Как у меня заколосится –
Девчонки кроют матерком.

В моих штанах такая дура,
Что в прозе и не рассказать,
Размер – скажу я без профуры –
Коль в сантиметрах – сорок пять!

«Да ладно гнать, – его прервал я, –
Когда меж ног такой пузырь,
Девчонки сами валом валят,
В себя вгоняя по азы.

Как часто говорили дамы
Про счастье жить с большой елдой;
В иную вставь попробуй яму –
Так в миг уйдешь весь с головой!»

«Нет, брат, на деле по-другому:
Пока есть время – расскажу:
…Я провожал ее до дома,
Мы называли то: «Дружу»;

Цветы дарил в порыве чувства…
Нам было по шестнадцать лет…
Не знали ебли мы искусство,
Совсем не знали про минет.

Но время шло… И нам хотелось
Свершить то, что зовут грехом…
Темно в квартире… Мы разделись,
Мой *** ярился вверх колом!

Она взглянула, испугалась,
Но все же я уговорил:
Мы очень долго целовались
И, наконец, ей болт вонзил!

И уши лопнули от крика!..
Протяжно квакнула ****а!..
Свою, достав от туда, пику
Я понял, что пришла беда:

Порвав всю девичью промежность,
Любимой легкие проткнув,
Мой ***, забыв любовь и нежность,
Попал аж в горло глубину!..

Не долго мучилась родная…
Был суд, был срок… На воле я…
Гормоны брызжут, я желаю,
Аж яйца бубенцом звенят!

Но сколько б не было подружек,
Никто из них ни как не смог
Принять в текущую окружность
Мой вставший дыбом крепкий рог!»

«***ня! – сказал сосед наш мрачный, –
Я про другое расскажу;
Твой *** – надежда на удачу,
А вот ****а большая – жуть!

С тех пор прошло годов немало,
Но буду помнить я всегда:
Одной девицы поддувало
Не закрывалось никогда!

         II

Елена, Леночка, Алена –
Лицо небесной красоты!
И сиськи не из силикона,
Лобок разумной густоты…

Ебстись она любила раком,
Раздвинув ножки, вынув зев,
Чтоб ***, подергавшись, заплакал,
Такую бездну чувств узрев.

А если в жопу – как по нервам,
А нервы любят сладкий спазм…
Одно названье этой стерве –
Была она сплошной оргазм.

Вот, например: жена-гадюка
Ни в рот ни в жопу не дает;
А чтобы *** взять просто в руки –
Ей лучше сразу на развод.

И муж живет, тоскует в ванной,
Тайком заныкав секс-журнал;
И дрочит он неперестанно,
Ведь лучшей доли не видал.

И вот случайно, аль так надо
Он попадает к даме той…
А там, бля, грудь, как на параде
И жопа в рамке золотой!

И бездна ебли генитальной…
А в прочем, всякой, что ни есть:
Оральной… В жопу как?.. Анальной!
Ну и всего ни перечесть!

И бедный муж вдруг окрыленный,
Узнавший: как оно в близи,
Решил: «Какие к черту жены?!
****ь жену – реальный бзик!

Пошла ты к черту, дорогая –
Сначала научись сосать!..»
И вот он, бедный, начинает
Ночами дома не бывать.

Попал! И точно: ползарплаты
Он тратит на ****югу ту…
Наверно, жены виноваты,
Что все уходит в пустоту.

Кругом лишь ебля, ебля, ебля…
Вот, сколько бед нам от ****ы!..
Пора, товарищи, немедля
Всех баб струнить струной узды!

Но, как всегда, (оно бывает),
Отвлекся я, а между тем
Алена ноги раздвигает,
Мужик **** и нет проблем.

И ей однажды предлагает
Как будто замуж насовсем:
Что он души уж в ней не чает,
Так сладко не было ни с кем.

В любви клянется, слезы градом…
Она ж смеется – право ****ь!
«Мол, мне твоей любви не надо –
Ты просто так, забавы для.

Конечно, я к тебе питаю
(С такой елдой и не питать!)
Но ты не сохни здесь мечтая –
Нам вместе дни не коротать!»

И он ушел к жене тоскуя…
И вновь в мечтах своих дрочил
(Не на журналы, на другую,
С которой время проводил)…

А нашей ****и?.. Право слово!
С такой ****ой да быть одной?!
Уже нашла себе другого –
Кто там ****?.. Да все равно!..

Вот ****ь! Я даже сам краснею:
Картина та еще встает!
Я, спрятав ***, уйду скорее:
Ее аж пятеро ****!

Я должен честно, без бравады –
Ведь я – поэт не – отступить,
Чтоб не кричали эти гады:
«Решил, бля, правду, сука, скрыть!»

Так вот: в ****е, не знавшей страха
Гуляет красномордый ***;
Его защитная рубаха
Открылась. Дарит поцелуй

Уж наша ****ь другому хую,
А третий, поплевав на зад,
В прямой кишке, как волк лютует
Стоит, готовясь на парад.

А два других? Эх, горемыки:
В ладошках сжаты, их дроча,
Визжит ебливая чувиха.
Визжит?.. Так нужно ей врача!

И входит он – шестой могучий,
С большой мозолистой елдой;
Ел, гад, наверно, жир барсучий,
Жрал мед, закусывал икрой,

Орехи трескал со сметаной…
Но как бы там оно не так,
Как буй над морем-океаном
Восстал натруженный елдак!

Бойцы, с натугой сперму выжав
Из шприцев с тоненькой иглой
Уж пили кофе… Время выждав,
Вперед подался наш герой.

…Как хорошо торчит сосок,
Когда на нем немного спермы!
В ее росе блестит пупок
И надрочили уже хер мы…

И вот шестой… Она еще
Горит желанием отдаться:
То гладит белое плече,
То клитор трет… Куда деваться!

С орехов съеденных елда
Ворвалась в красную пещеру;
И поняла ****а: «Беда!
Порвет всю сраку до усеру!

А впрочем, почему и нет!?»
И матка уж гудит под прессом:
«Ой, бля, как хорошо-то мне!
*** с ним – умру на зло прогрессу!»

Не ссы, помятая ****а,
Не дрейфьте, губы половые:
Как в гавань все спешат суда,
Огни зажегши кормовые!

И матка, свой открывши зев,
Желает спермы: «Где, ты, где ты?..»
И вот, на *** огромный сев,
Затянет горлом крик победы!..

Оргазм!...
                …Как глупо и смешно
Потом смотреть на это тело:
Из жопы вылезло говно
И вся ****ища в смазке белой…

****ься в рот!.. И для чего
Шестой потратил столько силы?..
Уже остыл елдак его,
Три литра спермы в матку вылив…

Конечно, нежно в ротик взяв
Его огромную залупу
Алена ждет, чтоб *** вновь встав,
Крошил и мял дыру под пупом.

Чтоб он входил и в зад и в рот,
И меж грудей, и между пальцев,
Чтоб проливал свое добро…
(Ему ж, бля, некуда деваться).

Лишь алкаши да щелкачи
С оргазмом в сложностях, другие
Всегда закончат – лишь дрочи –
И брызнут капельки густые…

Да *** ли мужики? Она же
Была охоча дамских тел –
То приглядит кого на пляже
В нагой манящей красоте.

А то, отдав десяток баков,
В бубновый клуб задвинет масть;
Ведь там таких немало, благо,
И есть в кроватку с кем упасть.

Марать мой рот: и я порою,
Взирая шведский порнофильм
Тащусь с сафоевой любови –
Какая там идет кадриль!

Но в жизни малость по другому:
Вот здесь меня уж не тошнит
И места нет стыду гнилому,
Весьма прекрасен этот вид.

Какие ножки, груди, плечи,
(А Лена наша недурна),
И та, которая с ней в вечер
Лишь для оргазмов создана.

Вот нежно ротики сошлися,
Во всю гуляют язычки
И ножки в узел в миг сплелися,
Знай, набирай себе очки!

Скользят козырные по грудкам,
Уже надрочены соски…
Я врать не стану – к черту шутки –
Сейчас расплавятся мозги!..

Чего-то шепчут между делом,
Дыханье в стон, рука в лобок…
И, спазмом сотрясая тело,
Ожил мохнатый бугорок!..

О клитор клитор трется нежно
И пляшут ручки на грудях,
В анальную войдя промежность
Гуляют пальчики в кишках.

Но, чу! Пора уже настала
И поза есть тяни-толкай
(Чтоб лица против **** лежали –
Так много радостней спускать).

О, язычок!.. О, синий клитор!..
Вот где гармония веков!
И кто тот славный композитор,
Что создал этот весь альков?

А бабы знают больше в бабах
И потому приятней им,
Чтоб не какой-то там хер слабый,
А язычок стирал вся в дым.

Чтоб не прокуренный, вонючий,
С пятном портвейна 777,
А нежный, женский, бля, лизучий…
Здесь ебарьки отпали все.

Обидно… *** с ним, это лучше,
Чем в жопу мужика ****ь;
Я расскажу подобный случай,
Хотя и тянет проблевать!

Когда в Москве на благо наций
Шикарный строили отель
(Его точили итальянцы,
Чтоб не была на щели щель).

Там проститутке Маше Кляммер
Работать как-то довелось
И этой самой милой даме
Познать пришлось все это зло.

Вот кавалер ее снимает,
В кармане доллары шуршат;
Ведет в вагончик – кто не знает –
Там проживает стройотряд

Веселых черных итальянцев
(Pour l'allégorie pardonnez,
Ils les macaronis mangent, avec l'anus sale,
Connaissent, comment mettre le préservatif).*
 
И так, ведет, дверь открывает,
А там такой еще один!
И молвит дева молодая:
«Рardonnez,** послушай, господин:

Мы вроде бы договорились, что
La tête la tête,*** а тут еще?!»
Так те вскочили, те взъярились,
За грудь хватают и плече:

«Non urine, le môle, nous paierons pour tout,
Sur, prends, ici pour deux …
Retire plus bientôt la belle, la robe,
Fais cela à nous, l'icône ».****

Они ж, бля, суки-иностранцы
Немного знают что есть из
И, падлы, римские засранцы,
С триптихом путают стриптиз!

Она, конечно – ей не ново –
На стол залезла – что терять –
Вплоть до бельишка кружевного
Все начала с себя снимать.

Когда ж дошла до основного
Глядь: итальянцев сгинул след…
Пошла искать… Вот это новость…
И видит в душе яркий свет.

И в дверь тихонько ливерует…
****ь!.. Ну, точно, бля, стошнит:
Один другого в жопу ***м!
Противен жутко этот вид!

Сама едва чуть не сблевала,
Но вмиг вещички собрала,
Оделась быстренько, сбежала,
Как будто вовсе не была…

…Сейчас ТВ смотрю, как Федя –
Баран бараном, блей не блей;
Товарищ, если он не педик,
То обязательно еврей!

А если чуть прижать эстраду,
(Как гинеколог в микроскоп),
Вот этот самый милый дядя
Не одного певца уеб.

А этот, с ротиком, как анус…
А впрочем, ша!.. Отвлекся я…
Но нет, с ****ой я не расстанусь,
В мужчин не тыкать мне ***!

Так вот о ****ах: было дело,
Когда пещерный человек
Елду свою вгоняя смело,
Спускал, таясь в густой траве.

Иначе как? То мамонт дикий
Наступит и ****ец всему
То приплывет рогатый викинг –
Ему ж в охоту самому.

То саблезубый тигр нагрянет,
То носорог даст рогом в рог,
А то подругу заарканят
И уведут враги в чертог.

Но шли года. Культура секса
Все поднималась ввысь и ввысь…
Росли людские интересы:
Пророк сказал: «Плодись – ебись!»

О, пирамиды, Клеопатра!..
А ведь какой была ботва:
«Еби сейчас, а то ведь завтра
С плеч будет завтра голова!»

Но доеблась и траванулась…
А в древней Греции – ****ец
Еблись там все ****ься в дулю,
Еблись там все, еблись везде.

О, Рим!.. Калигула, Нероша!..
Возьми учебник – почитай,
Там скажут все: кто был хорошим
А кто зловредный разъебай.

Но там, конечно, не напишут
Про еблю в средние века.
Джульетта ведь была малышкой –
Тринадцать лет, но за бока

Держал ее Ромео крепко,
Когда в экстазе целку рвал…
И, знать, запал на эту целку,
Что в грудь себе воткнул кинжал.

Да, к стати, (по латыни propos),
Вот в эти средние века
Никто не мылся, даже жопу
Не вытирали от ка-ка.

Прикиньте: классная чувиха,
Но потом прет – ****ь меня!
И между ног шикует лихо,
****ься в сраку, мондавня!

****а вся в белых выделеньях,
А в жопе катышки говна…
Но мужики все с вожделеньем
Трепещут: «Выберет ль меня?»

И потому у них холера,
Чума, проказа и т.д.
Вот приняли как нужно меры –
Помыли б тряпочкой в ****е,

Состригли блох, к врачу сходили,
Глядишь, и сифилис пропал…
Они ж все больше слезы лили:
«Вам двадцать лет и вдруг упал?»

Вот на Руси: копна, деревня,
Навозом пахнет, молоком;
Красотка сдобная, без плевы
К хую прижалась лобком.

И пахнет от нее стерильно…
Ну как такую не любить?..
Был на Руси закон стабильный:
Чтоб в баню раз в семь дней ходить.

Какой-то ****ный французик,
(К примеру тот же д’Артаньян),
Свое потрет над тазом пузо:
«Помылся я!» ****ишь, шарман!

Вот веник да по спинке лихо,
Кваску плеснуть, жарку поддать,
Да чтоб хорошая чувиха
Мошонку стала б растирать…

Но все мечты…Поедем дальше:
Злой импотент Наполеон
На нашу Русь армаду тащит…
А не хотел бы *** он!

Поручик Ржевский и Давыдов,
Кутузов и Болконский-князь…
Такой ****ы француз не видел
И в раз убрался во своясь.

За то минет – какое слово –
Осело в русском языке…
Сосите *** – оно не ново,
Французский на *** и в пакет!..

Что был за ебарь Саша Пушкин
И глыба мысли Лев Толстой?!.
Любил и Чехов поебушки,
А Ленин – вообще герой:

Инессе в тайне от Надежды,
Ну и Надежде – все ж жена…
И пролетарских ножек между
Всей революции страна!

Да, да, росла культура секса…
Ох, еб ты, про Восток забыл!
Ведь где-то в Индии повеса
Аж Кама Сутру сочинил.

В Китае Дао – Иня с Янем…
Одно паршиво – мелкий ***,
Но до сих пор ебут в Пхеньяне 
Их миллиард, бля, не балуй!

В наш грешный век, когда компьютер
Вползает в томные умы
Весь проводами *** опутан,
(Хоть и рукою можем мы)…

Нет места бабе бестолковой,
На выбор все – какую хошь…
Во, бля, а педикам-то клево –
Сам ненароком попадешь!

Но ***!.. Если хуй надрочен
****а разверзлась при луне,
То больше уж не нужно ночью
Ни вам, ни в частности и мне…

…Вернемся, значиться, к Алене…
Не к месту тему нам менять,
(А то загну и про гандоны –
Как нужно с *** их снимать)…

Трудилась Леночка исправно –
Учила в школе детвору.
Но там никто не знал подавно
Про похотливую дыру.

Директор школы только часто
Ее по делу взывал
И рожей потною, очкастой,
Алену словно раздевал.

То скажет что-то ей про вырез,
Что, мол, нельзя – ученики…
У самого аж *** весь вылез
И рвутся старые портки…

Он педагогом был в натуре –
Всего Ушинского читал.
Войны гражданской злые бури
С Буденным вместе испытал.

И вот в атаку все ж решился:
Был трудовой закончен день…
Побрился гладко, надушился,
Купил дешевую сирень.

«Алена Викторовна, в мае
Так в парке хорошо гулять…
На карусели покатаю,
Пускай завертится земля.

В кафе пойдем, ведь я не часто
Могу так время проводить…
Я приглашаю вас». Как пластырь…
Он к ней пристал… Ему б уйти…

Но бес в ребро… Она не против…
Они гуляют, жрут суфле,
Он в слух читает ей из Гете,
При этом нервно мнет жилет.

А был директор по фигуре – 
Как Веня… Жаль, всем не понять:
Есть в Курской области натура
Так килограмм сто сорок пять.

Окорочка –  слоновьи ножки,
Животик – в раз не обхватить,
Лицо  – корявое немножко,
Ну, не немножко… Мать итить!

Прибавьте к этому слюнявый
И толстогубый серый рот…
К тому ж директор был картавый…
Ну, в общем, планка поплывет!

И вот с таким Алена наша
Гуляла ночью по Москве,
Звала уж просто: «Дядя Саша».
И это полный был привет!

Когда прощались у подъезда,
Она подумала: «А ***?
Такой ****юк по мне не ездил,
А ну-ка, дядя, побалуй!»

«Зайдем ко мне на чашку чая?»
И он, открыв слюнявый рот,
Промямлил: «Я о том мечтаю»…
Ну, разве, бля, не идиот?

Я расскажу, а то забуду
Про их прелюдии любви;
Ей что: хоть дядю, хоть верблюда,
Лишь только сраку не порви.

Он снизу и никак иначе –
Своим коротеньким ***ком
Под животом, который прячет
То, что должно стоять торчком.

Болезнь зеркальная опасна
***к – и *** ни хуя,
Залупа огонечком красным
Торчит, обиженно звеня.

Хотя, животик, братцы, нужен,
Спросите Буню – Буня – ас,
Порой животик, как оружье –
Толпу толкать, а то и в глаз.

Когда он на бок (если лежа),
И обцелованный бабьем,
То *** встает, яриться дрожью,
Мол, где ****а, сейчас воткнем!

Но то животик, то не брюхо,
То не ***нища над хуйней -
Себя ****ь попробуй в ухо,
Туда закончить молофьей!..

Так вот… Директор в нижней позе,
Алена *** нашла с трудом,
Над этой маленькой занозой
Трудиться нежно стала ртом.

И «дядя Саша» весь в экстазе –
Он знать не знал таких чудес –
Бормочет что-то раз за разом
И кончил, даже не залез…

Алене мало, с новой силой
Сосет и лижет и дрочит…
«Не надо, Лена… До могилы
Сейчас дойду!» – Сашек кричит.

***к воспрянул, наша дама
Залезла сверху, ритм взяла
И в новый миг оргазма самый
Еще она не завелась.

А он пыхтит – погибель близко,
Но ****ь – на то она и *****!
И встала в третий раз пиписька
И Лена вновь давай качать.

Увы, такого представленья
Директор школы не видал…
И нет конца совокупленью
И он кончал, кончал, кончал!

Заря на небе занялася,
Курантов бил последний звон,
Его душа оторвалася…
Сказал: «****ец!..» И умер он…

Потом менты… Но это скучно…
Из школы ей пришлось уйти.
Но есть ****а – работы куча,
Лишь только жопой покрути.

НИИ, РОНО, Мин. Обр. (не путать
С вояками наш пед. состав),
Летят года… «Эй, где вы?» «Тута –
Ты – паровоз, а мы – состав.

И за тобой вагончик каждый
Ты знаешь что храниться в них
Решай сам – важно иль не важно,
Считать покинутые дни».

Так и с Аленой – век ****южий
Клонился к Западу. Всем спать…
Ушли в небытие два мужа,
Ушла любовников толпа.

Ушли подруги-лезбиянки,
Ушла былая красота…
Ей шестьдесят, она – поганка,
В душе такая пустота…

Отвисли сиськи, сединою
Покрыт лысеющий лобок,
Растяжки, завладев ****ою,
Ее сдают то в вкривь, то в бок.

Покрыты ноги целлюлитом,
Живот арбузом пал вперед,
И жопа сзади – как корыто,
И в волосах запавший рот.

Морщины шрамами от носа,
Глаза по совьи с мокротой,
Страдает анус от поноса
И – страшно молвить – геморрой.

Рябые руки, ногти серы
И голос  –  словно рык бачка,
Куда-то в даль ушли манеры
И не стучит уж кровь в висках.

Старуха… Но бойка собою
И в министерстве все же вес…
Но вот живет – одна одною,
К самой себе лишь интерес.

Каким бы не был я поэтом,
Но не смогу повествовать
Про онанизм старухи – вето,
Об этом нужно промолчать.

Как жаль, что я не извращенец,
И не киркоров филлипок,
Я в этом деле – как младенец,
И даже мог бы – то не смог!..

Алена Викторовна, вы же
Когда-то были ого-го:
То вам ****у подруга лижет,
То *** в вас входит, как огонь.

Ведь вы по пять, по шесть бывало
Мужчин обслуживали в раз...
Наверно, время ей настало,
Чтоб ссохлась грешная дыра.

Но я ошибся – пыл в старушке
Еще не думал пропадать:
Держала ушки на макушке,
Хотела спермы поглотать.

Где ж взять ее? Одни старперы
Прельстились б тусклой красотой;
У них и встанет-то нескоро,
У них ведь тоже геморрой.

Дедульки, ****ные в сраку
Все чаще прут на молодых;
Толь им так нравиться их запах,
Иль тело, что ли лучше в них?

И девки, бля, горды собою,
Что их слюнявый старикан
Разденет, в тазике помоет,
Нальет шампанского стакан.

Погладит пальчиком по попке,
За сиську нежно ущипнет,
Накормит кашкой и икоркой,
Чуть-чуть тыкнет и враз заснет.

За то уж денег даст как надо
И будет радостным ходить,
Пенсионерному параду
Он станет гордо говорить:

«Вот я – могу! А вы, гандоны,
Дрочите на своих старух;
От них ни шороха, ни стона,
А я молоденьких – хоть двух!»

Так вот: никак нельзя старушке
В постели быть со стариком:
У них усушка и утруска,
А *** хотелось – чтоб колом.

А кто ж ее – ****а матерь –
Такую сможет откачать?..
Алена ищет… Вот и к стати
Попался физик невзначай.

Он был фанат. Любил Эйнштейна,
Ньютона чтил и Ома знал;
Когда ему кричали: «Пей, на!»
Он это дело отвергал.

И баб не ведал, но хотелось
Порой, когда пудовый ***
На чье-нибудь восстанет тело…
Но скромность… Даже поцелуй

Он не срывал в ночи короткой.
Ботаник полный, но физмат
Сумел закончить с красной коркой,
Сдав на отлично сопромат.

…О, сколько с этим сопроматом
Моих сломалася зубов!
Его ***ми крыл и матом,
И сдох на нем, хоть был здоров…

Вот сопромат  – я понимаю:
Она не хочет, я хочу;
И все усилья прилагаю,
Ну, скажем попросту: лечу.

Галантно ручку поцелую,
То нежно на ухо шепну…
Она раздета, я ликую,
Сопротивление топчу.

И постамент, сдав оборону,
Раздвинул ножки подо мной…
Вот этот сопромат – икона,
А остальное – геморрой!..

Но физик наш  в том геморрое
Как рыба в свежей был воде
За то не знал он про другое:
Как много классного в ****е.

И не ****ою вдохновляем
Работать в школу он пошел:
«Учит детей тому что знаю
Мое призвание!» Осел!

И старшеклассницы напрасно
Смотрели нежно на него;
У них уж в ****ах флагом красным
Горел желания огонь.

Уже все целки поломаты,
И тело просит новизны.
«Хочу я физика!» Куда там –
Ему страданья не нужны.

И комсомольские ****енки
Томились зря. Пусть их ****
Шпана, а физик с чувством тонким
Всех знаний свет в народ несет.

И вот в РОНО и в министерство
Спешит на вызовы герой.
«Какое, знаете вы средство,
Что педсостав за вас горой?

Ученики, хоть разъебаи
Но любят физику учить.
Где этот метод оторвали,
Где с****или? И не темнить!

Мы вам дадим «Учитель года»
И сам товарищ президент
На вашу грудь повесит орден
И выдаст премию в момент».

Он, бледный, ссыт, трясется мелко
Перед комиссией такой…
Но тут спасительная стрелка
Возникла над его судьбой:

Заходит Лена… Ой, простите,
Алена Викторовна, я
Забыл совсем, что возраст вытер
Свои уж ноги об нея.

«Ну что вы к мальчику пристали,
Сама я с ним поговорю».
И точно, бля: она запала,
Вам гарантировать берусь!

«Прошу вас в кабинет отдельный,
Там обо всем поговорим;
А то ведь с этой богадельней
Слова растают словно дым»…

…Чуть заворожен негой томной
С коробкой торта, в сердце клей,
К восьми с минутой приглашенный,
Стоял он у ее дверей:

Весьма солидная старуха
Сказала: «Дам зеленый свет
Методе вашей»… ***м в ухо!
Ей б не методу, а минет!

Чуть-чуть вина, чаек, баранки,
Горою громоздиться торт;
И наша старая поганка
Проходит резкий поворот:

«Вы, гений мой, по виду робки,
Наверно, много есть проблем,
Ведь учениц тугие попки
Мешают часто?» «Нет совсем.

На них вниманья никакого,
Я ж – педагог, не смею я!..»
«Да разве можно молодого
Сдержать желания ***?»

«Хотя, конечно, я  –  мужчина
Наука мне – главней всего!
Да и потом я тощий, длинный,
От женщин завсегда бегом».

«Напрасно вы и докажу я
Совсем обратное сейчас:
Глаза закройте, знайте, ***
Ждала с десяток лет, не час!»

Он охуел!.. И даже замер,
Но из расстегнутых штанов,
Как из дверей открытых камер
Гигант поднялся, ну здоров!

Алена Викторовна, еб ты,
Такой устроила минет:
И *** и яйца в горло оптом,
Вот, были, бля, теперь их нет!

Слюной головку омочила,
Сосет, с себя одежду рвет
И дрочит… Как она дрочила!...
(Ведь опыт в жопу не ****!)

А физик? Все забыл на свете
И гладя старушачью грудь
Отвислость даже не заметил
Он так хотел свое воткнуть!

Бабулька жопу оголила,
****а вся смазкой истекла;
И физик… Грозный *** вонзил он,
(Не зная даже ремесла).

Алена Викторовна стонет –
Елды не знала много лет –
И *** до основанья тонет
В ее ****е и меркнет свет!

От неумения болт выпал
И жопу спутавши с ****ой
Ей сраку вставил мощный вымпел,
Загнав в желудок геморрой.

Весь *** в говне и помидора
Пристали зернышки на нем…
А он ****, ебет с задором,
(Как все мы в общем-то ****.)

Оргазм старушке обеспечен,
Кончает мощно, воет аж…
Но тут и физик – друг сердечный –
Заходит на лихой форсаж.

И кончил он!.. Как гром небесный
Разнесся взрыв!.. И… тишина…
А где Алена?.. Не известно,
Глядь – на хую кило говна…

Была, да кончилась старушка –
Лишь сперма брызнула – ****ец!..
Как на хую слона лягушка…
Такой Алене был конец…

Чуть-чуть волос, ногтей две штуки
И половинка от соска…
Вот так непруха – так непруха…
Умеют физики спускать!

Алены нашей вмиг не стало…
По факту девкам дам совет:
Не всяко запускайте жало,
В свой красный, мокрый кабинет.

А то съебетесь вы до срока
Закончил я рассказ свой… Ша!»…
Вздохнул тут наш сосед глубоко
И почесал свой лысый шар:

«Теперь я физику, конечно,
Давно уж не преподаю:
Наука вся с Аленой в вечность
Ушла. Пришла беда хую.

В одном единственном сношеньи
Всю половую прожил жизнь
И на могиле вечной Лены
Склоняю голову я вниз»…

           III

Он замолчал и отвернулся,
Мы тихо вышли покурить…
Товарищ матерно ругнулся:
«Не стану я себя губить!

Ведь **** таких на свете много,
Жизнь перспективами полна,
И знаю: на моей дороге
Мне попадется хоть одна!»

Вздохнул я, вспомнил про ……
…………………………….……
………………………………….
И, бля, ………………………….

___________________________________________________________
   
    * Не к месту вспомнил, виноват,
      Как макаронники-засранцы,
      От всех предохраняют зад. (Совсем другая история)
   ** Извините
  *** Только вдвоем
**** Не ссы, мол, мы за все заплатим,
      Вот, на, возьми, здесь за двоих…
      Скорей снимай красотка, платье,
      И сделай это нам, стриптих!