Театральный квартаптих. цикл монологов

I.

Посмертный монолог Гамлета.

Опущен занавес. Я  мёртв... Я прижимаюсь
Своей щекой к дощатой пыльной сцене...
Как воск расплавлен разум мой... О, Боже, каюсь
За то, что месть я предпочел измене.

Мы все - лишь смертники, обречены с рожденья
На гибель. В ней венец стремлений наших.
Я проклял жизнь, призвал к себе забвенье,
Когда паденьем был обезображен...

Мне не подняться в небеса. Остался верен
Мой дух холодной  посиневшей плоти...
Напрасно век земной, что был судьбой отмерен,
Я уповал на смерть, как путь к свободе...

Я знал, что вечность - это смрадная  пустыня,
Предательство - страшнейший из пороков,
И тень моя во мгле безвременья застынет,
Когда достигну я своих истоков...

Мне этот мир был чужд. С рожденья понял -
Противен я ему, но из своих объятий
Он не отпустит ... Он отплатит скорбью, болью
За дерзкий нрав и горькие проклятья...

Добро двулико в этом мире. Непритворно
Одно лишь зло. И нет прямых ответов,
Где небо лжёт, хотя казаться чёрным,
Где люди молятся перед столбом позорным,
Где сталью ослепить сложней, чем светом...

Я видел ясно, как сжирают предрассудки
Любовь... Как мать сама готовит сыну
Погибель... Как придворные ублюдки
О чести лгут, мне нож  вбивая в спину...


Мне жаль Офелию - она была невинна.
На совести моей её безумство.
Но тяжело быть мертвецом наполовину,
Быть сыном короля, племянником Прокруста...

Был жребий брошен. И когда своей рукою
Свершил я месть, наветы чёрной стаей,
Как вороны кружили надо мною,
Но сыт позор. Покойся с миром, Каин!

Братоубийце нет прощенья, и расплату
прими, как проявленье состраданья...
Что жизнь людская?! Порожденье смрада,
Порока и слепого ожиданья...

И вот финал настал... Не кланяясь, прощаясь.
Я исцелен от дьявольских сомнений!
Опущен занавес!
Я мёртв!
Я прижимаюсь
своей щекой к дощатой пыльной сцене...
II.

Монолог Отелло.
(Вольное переложение из У.Шекспира)

Отелло входит в спальню Дездемоны, подходит к её постели.

Отелло:

Истока бед моих, причины злоключений
Невинным звёздам я называть не стану.
Я знаю всё. Неведения жажду
Я утолил, остался глад отмщенья...
Но нет... стальным клинком я не посмею
Коснуться этой кожи, что походит
На снег, ещё не тронутый следами,
И проступающей горячею землёю,
На белый мрамор... И всё же без сомненья,
Она - дитя небес, греха исчадье
Должна погибнуть! Погибнуть... А иначе
Предательство войдёт у ней в привычку...

Не воспылает укрощенный пламень снова,
И погасив его, могу лишь сожалеть я,
Но обратить течение мгновений
Мне не под силу. Довольно! Жребий брошен!
(К Дездемоне)
И ваша прелесть... этот томный облик,
Что совершенней ,чем сама природа...
Теперь бессильны . Поздно. Слишком поздно.
Зарыло время в землю перспективы,
Оставив только смерть и увяданье...
Так роза, сорванная грубою рукою
Садовника, безжизненна , бесстрастна.
Но аромат её ещё пленяет
Тоскою, негою томительной , влекущей,
Подобно вам...
Туманится мой разум,
Пьянит забвение сильнее, чем вино...
И притворяет гнев и злобу - в вожделенье.

Но  вновь сознанье, с кровью приливает,
Стучит в висках. И вновь восходит память,
Всплывает боль из смуты и сомненья...
И падает порыв к ногам рассудка...
(отрешенно)
Ещё мгновение... всего одно мгновенье...
Ещё вздымается её тугая грудь,
Ещё горят уста весной и страстью,
И веках сомкнутых слезится сон ночной...
Но очень скоро всё навеки оборвется.
Я никогда ей не смогу простить измены,
Но никогда её не разлюблю...
...............................................
Как сладок сон её, мятежен.... и фатален...
О, Боже! Укрепи и дай мне волю!
Довольно! Я давлюсь от слёз и стона...
И небо, моросью косою истекая,
Мне кажется, готово разрыдаться...
.................................................
Бог покарал меня за все, в чём был виновен,
Бог не послал мне хвори или смерти,
Он просто отнял у меня любовь ... и душу...
(Склоняясь к Дездемоне)
Она пробуждается...

III
Три монолога Манфреда.
(подражание Байрону)
1.
Легенда.

Ветер сонно, покорно лобзает оковы
Грязно-чёрного льда, что безжалостно вгрызлись
В разжиревшие, смуглые руки дороги,
С синеватыми венами и рубцами шагов...
Этой старой пропитой базарной воровки,
Что ночами, дойдя до черты горизонта,
Собирала с небес золоченые звезды,
И меняла, под утро, их на вязкую пыль,
На тугое вино огневого рассвета,
На тряпьё обгоревших и рваных теней...
Ветер воет и трется о бритые стены...
Ветер прости пощады... Но глух, равнодушен
К этим пылким мольбам седой прокуратор
Безысходной зимы - худощавый февраль...

2.
Перед рассветом.

Снег мой сер и несвеж, как больничная простынь,
Я иду по нему, оставляя следы,
И похожи они на невнятные строки,
Что взошли из обрывистых, сумрачных фраз...
И бесцельна дорога, беззвучно теченье
Скучной жизни, бесцветны виденья и сны...
Мысль и слово, утратив былое единство,
Не стремятся к бумаге, в чернильном бреду...
Всё утратило смысл, даже скорбная память
Не способна вернуть мне любовь и томленье,
И страданье, и веру в удачу и счастье...
Я  обрёл свой удел... Не познав в этом мире
Ничего, я растратил мечты и желанья...
Я разрушил последнюю крепость иллюзий.
Герострату подобно, я во прах обратил
Храм своей безнадежной и светлой печали...
..........................................................
Я стою над обрывом, как будто  над бездной...
Всё прошло. И развязка близка, как рассвет.


3.
POST SCRTPTUM

Я один. Надо мной побелевшее небо,
Приоткрывшийся занавес мятых гардин...
Я взираю на мир, но едва ли являюсь
Неотъемлемой частью его. Я бесплотен,
Как озлобленный призрак старинного замка...
Раздарив все стремленья, дойдя до безумства,
Тщетно к смерти взывал

Отделившись громоздкой стеной отчужденья
От бессвязных и бренных обломков пространства,
Стал я временем... Смыл с себя плоть в мутных водах
Загустевшей, недвижной Леты-реки...

Я врастаю в холодный овал циферблата.
Я - бездомный слуга очерствевших мгновений...
Я - безмолвный, забытый, седой прокуратор
Безысходной  зимы.
Я - бессмертный февраль...

IV.
Монолог графа Резанова.
(подражание А.А.Вознесенскому)

Предрассудками,
Искушеньями, кровью, наветами...
Сыт по-горло я!
К чёрту ваших богов и миссию!
Неподсудная,
Серым небом, до боли запетая,
Затворённая, обесчещенная и запретная
Калифорния
завопит ещё: "Ave Россия!"

Выпью ночь до дна...
До забвенья напьюсь... до агонии...
До истерики,
До безумья, до рвоты, до крика...
Червоточина
духа - всё, что считаем любовью мы...
Эх, Америка
белокрылая... Ave, Америка!
Я в любви, как блаженный в веригах...
С жизнью счёт свести,
Обратить плоть и страсть - в прах и тление...
Я не Гамлет, но
не гнушаюсь поддонками смерти...
И, по-совести,
Опьянение
обернется похмельем и тлением ,
Глыбой каменой
Нал седою могильною твердью...

Отче! Господи!
Ты остался в России... И верно ты,
У погибели
Отстояв меня,
Наделил, словно карою, страстью...

С жизнью счёт свести...
Исцелиться от скорби и верности,
От безвременья,
Расстояния...
Что б покончит со всем в одночасье...