Корни чести

Для кого?

Для кого же я стараюсь,
Вспоминая древний род?
Ну конечно не для чванства
Не корысти ради плод -

Не кичится родом надо,
А гордится за дела,
Что родня за все те годы
Нашей Родине дала.

Может быть когда-то внуки,
Предков возгордясь,
Сохранят нетленность чести,
Презирая глупость, грязь.

Может быть они и сами
Своим детям смогут дать
Представление о чести,
Как Россию поднимать.

09.01.97г.

С таким обращением к потомкам своего интересного рода обратился рассказчик Иосселиани Дмитрий Александрович, с повестью которого я позволил себе обращаться несколько вольно, изложив ее в стихах, хотя тезке не в чем меня упрекнуть, ибо события и факты соответстфуют истории этой семьи.
Д. Сван
03.06.2000г.


Захар Онисимович Иосселиани

Мой прапрадед был грузин,
Родом гордый горец-сан,
Из не бедных бедный сын. –
Ждал его священный сан.

Так того желал отец.
Был священником он сам
И хотел, чтоб молодец
По его пошел стопам.

Сын свободу, жизнь любил,
В нём бродила кровь вояк.
Быт священника немил,
Груз Терпения иссяк,

И бежал он, выбрав час
В дальний русский славный град,
Бросив свой и клан, и класс.
Прибыл в Питер - чуду рад!

Сын Онисима - Захар,
Парень крепкий, не простак.
Выделял его загар -
Сразу видно не русак.

Был заметен сей дубок
Среди поросли иной.
Как вино, бродил в нем сок, -
Дамы слали взгляд живой.

Под два метра рост имел
Да в плечах почти сажень,
И красив, и очень смел,
Знать не знал он слова - лень.

И Великий как-то князь
На дыбы коня поднял
(как не верить в судеб вязь?),
Молодца к себе призвал:

Кто да что, откуда, как,
По законам, по каким
Явлен в Питере чудак,
И не татем-ли лихим?

Словом, был он приглашен
На Руси царю служить,
Под лейб-гвардии знамена
Жизнь дальнейшую сложить.

Он не медля дал ответ,
Поступил и присягнул,
Был с иголочки одет,
Со товарищи кутнул,

Служба шла: за чином чин.
Был и вспыльчив, был и зол,
Но обидеть без причин?
Не пятнал он свой камзол.

Слышал бабушки рассказ,
Как однажды лошадей,
Вдруг понесших тарантас
Стать заставил, спас людей.

Проходили День за днем,
И беда пришла на Русь:
К нам Француз пришел с огнем,
Бонапарт - чванливый гусь.

Шла война, за боем - бой,
Отдаем за градом град.
В тех боях и наш герой
Кавалером стал наград.

Там и пот, и кровь пролил:
В окружение попал.
Их двенадцать уложил.
Жив остался - он не знал,
Что приказ был дан:
Живьём взять - поскольку крупный чин,
Так вот с сабелькой вдвоём
Отстояли честь и чин.

Весь изранен, истощен
Из последних дрался сил.
Не имел надежды он -
Прут и прут, а он косил ...

Спас рывок солдат своих.
Унесли его без сил...
Вскоре дрался за двоих,
Снова конь в бою носил.

Долгий путь войны - тяжел.
Пал агрессора венец.
До Парижа так дошел,
Встретил там войны конец.

А назад сквозь Польшу шел ...
Был в Варшаве крупный бал, -
Там красавицу нашел
И женою Лизу взял.

Дворянин России был,
При дворе она была.
Год седьмой от свадьбы плыл,
Как детишек принесла,

Сын - Дмитрий, дочь - Тиона.
Жизнь проходит: за полста.
Дочь - себе, а сын - для трона,
И в отставку, Суть проста.

Это все сказала мне
Анна - внученька его,

Близко был конец войны, -
Проходил четвёртый год.
Бьем фашизм, а здесь террор:
Дворянин в ГУЛАГи шел,
Как последний тать иль вор,
А прапрадеда нашёл:
Из-за шкафа - тайна лет.
На портрете - генерал.
Золотой блеск эполет,
Поясной большой овал.

Уничтожен тот портрет, -
Одолел баб-Нюту страх
сталинизма жутких лет,
Оставлял он ввсюду прах.

Версия семьи.
27.06.95 - 22.04.96 г.

Иосселиани Дмитрий Александрович. Тел. 193 84 18.



Дмитрий Захарович Иосселиани
Семейная версия.

Мой прадед - полу-грузин
Был рожден в одну из зим,
В восемьсот двадцатый год
Сей любви явился плод,

Хоть отца - любимый сын,
Был не первый, не один,
А стране своей служи,
И пошел сынок в пажи.

Был прилежен, мозговит
Он имел пристижный Вид,
Справедлив, суров и добр.
И трудяга был, как бобр.

Дружба - свята у него,
Но дороже - честь всего.
В службе шел за годом год,
Чин за чином в свой черед.

Получил и ряд наград,
Но всему он больше рад,
Что с командой из солдат
Был направлен на фрегат,

С ним в Иеддо послан был
И в Японию поплыл, -
Дипломатия двух стран,
Постцусимских страшных ран.

Груз доверия, почёт.
Строго службу он несет,
Но команды был душой.
С честью шли они домой.

Шли чины и возраст шел.
В дом к себе жену привел.
Ум - при ней. Анютой звать.
Хороша была как мать.

Четверых ему дала
И любила, как могла.
Был уже в больших чинах,
Как в семье случился крах:

Где-то (надо уточнить)
Бунт какой-то подавить
Он с командой послан был.
Либералом прадед слыл.

А на месте он узнал
Кто причиной бунта стал.
В том поместье нет житья
От жестокого битья.

За всю службу в первый раз
Был не выполнен приказ.
В Николаев сослан он,
А потом уже в Херсон.

Войсковой начальник здесь.
Им не властвовала спесь.
Благородное нутро
Справедливость и добро

Сеет всюду в везде,
Но особенно в "гнезде",
Где скопился весь порок.
И по даням считает срок.

Я имел ввиду тюрьму, -
Опекать пришлось ему.
Как он вел свои дела,
Вещь одна ответ дала.

Кость резная - только нож.
Удивительно хорош,
Очевидно, мастер был,
Как, за что он срок отбыл?

На распятии Христа
В основании креста
Надпись скромная гласит:
Он Д.З. благодарит

За проявленную милость,
Человечность, доброту, -
Всё ж полковник,
Местный туз.

Девять лет там службу нес.
Дмитрий, сын, уже подрос,
В папу весь, с горбинкой нос,
И за это - выше спрос,

Хотя, впрочем, был любим
Больше всех отцом своим.
Из детишек четверых
Выделялся тем, что тих.

Бабу Нюту я застал,
Остальных и не видал,
Анной в детстве крещена -
Моде дань была дана

Сына в честь отца назвать,
Ну, а дочь, конечно - в мать.
Время шло. И сам старел:
где - кольнет, А где – прострел,

Незаметно жизнь течет.
Вот и слава, и почет:
Генерал-майора чин,
Да с мундиром, - без кручин

Отставному можно жить,
Долголетия молить.
Полетели дети в свет,
Как итог счастливых лет.

Но вот Бог призвал его,
Стать пред ликом Самого,
дать отчет: кого любил,
И за что кому не мил?

Вскоре город провожал,
Кого очень уважал.
У соборных старых стен
Обречен он был на тлен.


На могиле я не был:
То в войну тяжелый тыл,
То в семье нелегкий быт,
А теперь и путь закрыт, -

За границею Херсон.
Был когда-то русским он,
Нес - кому он дорог,
Мил оторвали от могил.


Эта версия семьи
Легла в записи мои, -
Про прадеда моего
Рассказала дочь его”

Ей посвящаю,
Борисовой Анне,
урожденной Иосселиани.



ДМИТРИЙ ЗАХАРОВИЧ ИОССЕЛИАНЪ
НЕКРОЛОГ
Газета "ЮГ", Херсон, среда 26.01.1900 г. Объявление.
Вынос тела скончавшегося генерал-майора ДМИТРИЯ ЗАХАРЬЕВИЧА ИОСЕЛИАНЪ последует сегодня, в 9 часов утра, из квартиры по Богородицкой ул., д. Лившица, в Екатерининский крепостной собор. После заупокойной обедни - погребение в ограде собора.

Некролог.
24-го вечером тихо почил на руках Жены и детей сильно прихворавший в последнее время отставной генерал-майор Дмитрий Захарьевич Иосселианъ на 80 году своей жизни. Покойный прожил в Херсоне без малого четверть века, и в течение этого, периода успел заслужить общие симпатии и уважение многочисленных знакомых, которые глубоко опечалены вестью об его кончине. Дмитрий Захарьевич Иосселианъ происходил из дворян г. Тифлиса: родился он в 1820г, и военное образование получил в пажеском корпусе в Петербурге. Уже 19-летним юношей, окончил курс наук, из пажей он вступил прапорщиком в гренадерский его величества короля прусского (ныне С.-Петербургский гренадерский короля Фридриха Вильгельма III) полк. В 1841г. (2 года спустя) был произведен в подпоручики, а в 1842г. за почетные караулы при короле прусском пожалован орденом прусского красного Орла 3 ст. Прикомандированный в том же году в лейб-гвардии семеновскому полку Д.З. Иосселианъ, быстро повышаясь по службе, в 1849 состоял уже ротным командиром: в 1852 в приказе по гвардейским и гренадерским корпусам Д.3. за отлично-усердную службу была объявлена благодарность Его Высочества Наследника Цесаревича. 19 февраля 1655г. покойный удостоился получить Высочайшее благоволение при вступлении на престол Государя Императора Александра Николаевича, и в августе того же года произведен в полковники со старшинством, утвержденный тогда же командиром 2 батальона лейб-гвардии семеновского действующего полка. В 1858г, Д.З. удостоен знаком отличия беспорочной службы за XV лет. За время с 1848 по 1858гг. Д.3. успел побывать в походах гвардии к западным пределам империи по случаю войны с Венгрией (1849г.), затем находился в составе войск, охранявших прибрежье С.-Петербургской губернии и Выборгский уезд против соединенных флотов Англии и Франции и, наконец, в 1856г. в Москве в составе отряда войск гвардейского и гренадерского корпусов собранных там по случаю священного коронования Их Императорских Величеств. Затем деятельность Д.З. переносится в восточную Сибирь, куда он был командирован для особых поручений при генерал-адъютанте графе Муравьеве-Амурском, состоявшим генерал-губернатором восточной Сибири и командующим войсками, в ней расположенными. Находясь здесь, Д.З. участвовал в составе эскадры, бывшей в Японии для заключения мирных переговоров, где по приказанию графа Муравьева командовал батальоном при вступлении в г. Иедо. Тогда же (в 1860 г.) Д.З. пожалован был орденом св. Станислава 2-ой степени. с Императорской короной... Начиная с 1876г. Д.3. Иосселианъ назначается в Новороссийский край, сначала николаевским, а в 1877г. херсонским уездным воинским начальником и одновременно и.д. херсонского губернского воинского начальника, в каковой должности удостоен был орденом св. Анны 2 ст. В 1886 г. полковник Д.3. Иосселианъ за болезнью уволен от службы генералом-майором с мундиром и пенсией полного высшего оклада. Находясь в отставке, Д.3. оставался жить в Херсоне, где состоял много лет старшиной городского собрания. Как человек бывалый, исколесивший не одну только Россию, покойный был живой хроникой пережитых им царствований и военных успехов его времени и представлял из себя незаменимого собеседника, в котором хорошо знавшие покойного ценили его полную толерантность, живой интерес ко всему новому, редкий у людей его возраста и той жизненной обстановки, в которой вырос покойный Д.3.Иосселианъ. Кроме того, покойный был добрейшей души человек, знал хорошо новые языки и до последних дней живо интересовался литературой, следя за нею по журнальным изданиям. Только смерть вырвала книгу из рук почтенного старца, которого искренне оплакивают семья и тесный круг его хороших знакомых.


Дмитрий Дмитриевич Иосселиани
Семейная версия

Был четвёртое дитя
Он в семье счастливой,
С точки зрения жены -
И могучий, и красивый.

Да, на фото бросив взгляд
Согласиться с нею можно.
Дима, сын мой, - весь в него,
В чем поруха - быль не ложна,

Дед, любимый папы сын,
Добр и вспыльчив, как все сваны,
Мог зарплату всю отдать
Без отдачи - в этом странный.

Если чин высокий - хам,
То бывал он в гневе страшен, -
Раз швырнул дубовый стол,
Эпизод не приукрашен.

Дом в Очакове, подвал, -
Укрывал он там евреев
В черносотенский разгул -
К ним войти никто не смеет,

За спасение почет:
Фаршированная щука
Была к празднику на стол
И маца - мучная штука ...

Знал он меру и в питье,
Был умен и образован
Архитектором служил
И в компании не скован.

Был чистюля и брезглив,
Не чванлив и аккуратен,
Обязателен в прост,
Всякий лжец ему отвратен.

Встретил как-то медсестру
Тимофееву Елену -
Не сумела избежать
Она дедового плена.

Появилась вскоре дочь
И её назвали Лизой.
Темно-карие глаза,
Терпелива, без капризов.

Подрастала мать моя
Ну, о ней - потом, особо.
Здесь продолжим речь пока
Об затронутой особе.

Из рассказов знаю я,
Был поручиком запаса,
Он в шестнадцатом году
Своего дождался часа.

И в окопах год всего
Нёс завшивленную службу,
Как он бабушке писал,
Жизнь ему спасала дружба.

Дружба тех его солдат,
Что с ним рядом умирали,
Только вот за что, про что, -
Они этого не знали.

Сберегли от пуль его,
От штыков, снарядов бошей
Но не в силах уберечь
От проклятой гадкой воши.

С детства редко он болел,
Никогда не знал простуды,
А сыпняк его свалил ...
Повезли домой оттуда ...

Но не сдюжил богатырь.
Рядом с домом, на Волыни
Смерть достала и его.
Светлый образ помним ныне.

Был хороший человек
Унесен войною глупой
За амбиции царя,
Что с портрета смотрит тупо.

Унесён был беспорядком,
Что царил тогда в стране,
Вызвал что переворот,
И привёл к своей войне:

Русский в русского стрелял,
Ни лекарства нет, ни пищи
В том семнадцатом году, -
Только смерть поживу ищет.

Лена в госпиталь пошла
И, конечно, с нею, с дочкой.
В биографии о том -
Очень кратенькая строчка.

Как жилось им в годы те,
Даже помнить не хотели.
Слава Богу, на себе
Одежонку хоть имели,

Но об этом в другой раз,
Если времечко допустит,
Об их жизни расскажу:
Тоже много было грусти



6.Елена Ивановна Иосселиани.
(Тмофеева. Моя бабушка.)

Был я васпитан бабулей,
Матерью мамы моей.
Времени много промчалось,
Как разлучился я с ней.

Образ ее и поныне
Перед глазами стоит.
Мало о ней был заботлив,-
Совесть укором горит.

Без лобызаний любила,
Может сурово слегла,
Но в отношениях со мною
Чаще бывала мягка.

Резкого слова не помню,
Не было даже шлепка,-
Пользуясь авторитетом
Ранит упреком слегка.

В общем мы были, как ровня,-
Слушал я взрослых совет,
Дальше был волен решиться
Так поступить или нет.

Мне предоставив свободу
Мягко по жизни вела.
Даже сейчас я не знаю,
Сколько мне знаний дала.

Схватывал много и быстро
И повторений не ждал.
Памятлив был и сметливый,
На ноги рано я встал.

Как мне потом пригодился
Бабушки Лены урок,-
Может и выжить в дальнейшем
Знаний запас тот помог.

Вместе мы стеганки вили
(валенки трудно купить),
Шьет она, я,-помогаю
Вдеть ее в иголочку нить.

В этом науки был фокус:
Просьба ее в чем-то помочь.
Не было грозных приказов,
Не гнала за промахи прочь.

Шкодил бывало, но редко-
Очень трудиться любил:
Видно росток интеллекта
Корни глубоко пустил.

Рано заботы по дому
В сердце оставили след:
Воду таскать и дровишки
Надо с младенческих лет.

Делалось это с друзьями:
Детский ажиотаж,
Дух состязания тоже,
Вот и входили мы в раж.

С пользой бабуся учила.
Много успел я узнать:
Вышивка-года в четыре,
Начал тогда же вязать.

Как приготавливать кашу,
Варят как вкусный кулеш,
Или речные ракушки...
Помню, хотя уже-плешь.

Бросила рано работу,
Чтобы со мною сидеть.
Может тому я виною,
Рано что стала седеть.

Замуж вторично не вышла-
Очень боялась за дочь.
Вскорости я появился,-
Мысль о замужестве-прочь.

Всякое в жизни видала:
Голода годы, разбой.
Внука всегда защищала
И заслоняла собой.

Так лет пятнадцать прожили,
После-проклятье: война,
Эвакуация в дали,-
Едем мы-я и она.

Разве мытарства опишешь?
Выскажешь разве всю боль?
Как же мотала чужбина
Нищую бедную голь.

Разве опишешь тот ужас,
Как под вагоном упав
Так и осталась на шпалах-
Вдруг не затронет состав?

Сбоку мелькали колеса,
Сверху-десятки осей...
В ужасе лица стоявших
Рядом с составом людей.

Ей же совсем не до шока-
Пролитой жидкости жаль.
Мысль о безводье в дороге
Только будила печаль.

Снова бежать за водою?
Поезд со мною вдруг уйдет?
В страшном безумном бедламе
Вовсе меня не найдет.

Скольких тогда потеряли
Тех, кто ушел за водой?
Лезешь сквозь десять составов,
Чтобы добраться до той...

Только теперь понимаю,
Что часто ее нервы трепал
Тем, что вперед на платформу
Я с ребятней убегал.

Мчится состав сквозь тоннели.
Тащит его паровоз.
Каждый, кто был на платформе
Копоть по лицам развез.

С хохотом тычем друг в друга-
Что ни мордашка, то черт.
Пальцами водим по щекам,
Пишем на них натюрморт.

Так вот и едем без бани.
Грязь донимает и вши.
Мчимся мы мимо Свердловска,-
Выбросят где-то в глуши.

Еще опишу одиссею
В последующих стихах,
Как в Саморканд мы попали
Сквозь приключения и страх.

Как затащили нас в Богом
Проклятый тот Андижан,
Где уморил бабку Лену
Тяжкой судьбины Шайтан.

Там затерялась могила
Милой бабуси моей,
Только живет благодарность,
Яркая память о ней.



ЕЛИЗАВЕТА ДМИТРИЕВНА ИОССЕЛИАНИ

Черно-карие глаза,
Нос - слегка с горбинкой,
Удлинённое лицо -
Мать была грузинкой.

Правда, лишь восьмую часть,
Дед имел четвёртую,
Но с Кавказа выходцы
Узнавали горскую.

Рождена в Очакове
Матушкой Еленою
От отца Дмитрия.
Образы - нетленные.

Дочь росла разбойницей.
Быть бы ей мальчишкою -
Вечно были ссадины,
Приходила с шишкою.

В папу - любознательна,
В маму - рукодельница,
А в делах - упорная,
Непоседа - мельница.

Баловали крошечку -
Ну, конечно, папочка, -
Что поделать – девочка,
Ласковая лапочка.

А потом - гимназия -
Платьица да фартучки ...
Только вдруг война пришла
Всех забрали папочек.

Попрощалася с отцом,
Дым вокзала, теснота ...
Льют слезу горючую
Богачи и беднота.

Стройный, рослый офицер
Крепко обнял дочь, жену,
Грусть тая просил он слать
Письма на войну.

Сколько времени прошло,
Не могу теперь сказать,
Но на курсы медсестер
Поступила моя мать.

В госпитальной тесноте
Вместе с матушкой она
Там лечила тех, кого
Сдала в ад своя страна.

От отца все писем нет:
Трудно с почтою тогда.
Вдруг казенное пришло, -
С ним ворвалась в дом беда.

Миновали пули, штык,
И снаряды были сплошь -
Бог крепил его как мог,
Но нашла в окопе вошь ...

Броди в Мире тиф-сыпняк, -
Порожденье нищеты.
Переносит его вошь -
Гость окопной нищеты.

Революция как раз
Поднимала свой топор,
Чтоб кроваво завершить
Меж сословиями спор.

Завертелось колесо,
Наломало кучу спиц.
Поднималось большинство
Против умных единиц.

Взяли власть большевики.
С ними был и мой отец, -
Коммисарил он тогда ...
До - в станице был кузнец.

Умер он в мой третий год.
Помню куртку черной кожи.
Елисеев Александр
Был красавец и пригожий.

Метр и восемьдесят рост,
Добродушен, не лукав.
Я совсем его ее помню:
Только спину и рукав ...

Был директором он в банке,
Поднимал потом завод
В Кривом Роге. Может там
Просто пущен был в расход.

Где родители сошлись.
Не дано мне было знать.
Факт один, что я рожден.
Хоть фамилией я в мать.

Был меж ними уговор:
Если первым будет сын
И, конечно, не один,
Пусть продлит он род грузин.

В Николаеве рожден
В ноябре я в день седьмой!
На Воровского роддом,
Где раздался голос мой.

Сколько помню, редко мать
Вместе с нами жить могла -
Не имели мы тогда
Постоянного угла.

Маму - фельдшера облздрав
Слал налаживать в селе
Сеть амбулаторий там,
На украинской земле

Сколько сёл я поменял!
Ездил с бабой Леной вслед
Из села в село на год,
Иногда на пару лет...

Как прекрасен Южный Буг!
А Ингул, а Ингулап,
Где плотву со мной ловил
Друг мой, юный сорванец?

А весной? Разливы рек ...
Вот - увлекся что-то я, -
Память все уносит в рань.
Что же, это жизнь моя.

Маму помню хорошо.
Ласку видел редко я -
Старый был со мною друг.
Доходило до битья...

Очень редко. Как-то раз
Мать пустила в дело кнут, -
Нагрубил соседу я,
А характер мамы крут.

Это был грузинки взрыв,
Справедливейшей из дам
И сердечнейшей души,
Но строжайшей по делам.

Жаль, что поздно понял сам
Сколь значимый человек
Не добрался до седин
И ушел как первый снег.

В ней - художника талант
Жизнью дикой погребён. -
(На подушке - розы, гладь...),
Говорят не малый он.

Справедливость - лучший ключ
В двери наших хрупких душ.
Не похожею была
На мещанских глупых клуш.

Груз богатстве не тянул,
Не болела славой мать,
Но зато любви к зверью
Было ей не занимать.

Доверяли звери ей, -
Злобный бык в селенье был,
Забодавший пастуха,
Так за ней щенком ходил.

Прикреплён был серый конь,
Своенравный и упрям, -
С мамой - ласковей кота
И берёг от тряски, ям.

И никто другой не мог
Дружбы с Сереньким достичь.
Не поможет управлять
И тяжелый, длинный бич.

В тридцать третьем – Страшный мор,
Людоедство, грабежи, -
Мать в ночи на первый зов
Тут же с помощью бежит.

Не страшилась ни убийц,
Ни крутого наркомана,
И любили её все
За общенье без обмана.

В сорок пером в первый день
Мама – в форме, лейтенант,
Ноги стройные в сапожках,
И ремнем подчеркнут стан,

Госпитальные дела
Захватили в первый день –
Над заводами скользила
Самолета вражья тень.

Очень долго шла война.
Госпиталь погнали в тыл,
А потом как фронтовой ,
Где-то там в огне он был.

Наконец отброшен враг.
Шли солдаты за рубеж.
Сколько крови, сколько жертв,
Но пробили к немцам брешь.

Вот он, проклятый Берлин.
Канцелярия, рейхстаг,
На колонне надпись есть:
“Было, есть и будет так!”

И вернулась с фронта мать.
Только чаще в сердце боли,
С клапанами что-то там …
Нет опять счастливой доли …

Ей сказали:
Брось курить!
Очень отдых нужен,
Хорошо б обзавестись
Генералом – мужем.

Только где тот генерал,
Или меньший чин какой
Да при этаком здоровье?
А ходили ведь толпой …

Был и страх – не примет сын,
А любой не подойдет –
Нужен любящий отец,
Но судьба его не шлет …

Что же? Надо отдыхать.
Астрахань – обратно.
Только стало хуже ей
В Горьком многократно.

До Москвы - на скорой.
Сердце бастовало.
И недели не прошло –
Матери не стало.

На Ваганьково снесли
Ту, что все дороже.
Больше мне уж ничего
Мать сказать не сможет.



7. Сам о себе
I. Детство и отрочество

Николаев, Украина.
Ночью там родился,
На Воровского дом два я
Первый раз умылся.

Маму описал я,
Папа – Елисеев.
И назвали Николаем,
Окрестить не смея.

Но бабуля в строгой тайне
Дмитрием крестила.
Это имя с той поры
Насовсем пристыло.

Вот, что помню: был в Херсоне
В летнем одеяле,
Дождик (я болел в то время),
Капли попадали.

После - солнце, свод зеленый
Улицы булыжной,
Чудный домик во дворе,
Травка – шаг неслышный.

А какие виды порта:
Тесом весь завален,
Наезжают трактора
И увозят в дали.

На колесном пароходе
Мы оттуда плыли,
Плицы зеркало ломали,
Солнышко палило.

Днепр – широк, могуч и тихий –
Важно плыл куда-то
И в своей зеркальной глади
Нес обрыв кудлатый.

Мы за мамою тогда
Ездили по селам,
Начинали жизнь всегда
Мы на месте голом.


Вот теперь на грани жизни,
Расставляя точки
Понял я, что ветвь моя
Шла от сельской почки,

В ней багаж всего уложен:
И любовь к природе,
И к познанью мира жажда,
Выживания в природе …

Сколько сел мы поменяли,
Малых мест равнины.
Никогда мне не забыть
Нэньку Украйину.

Первой в памяти – Баштанка.
Комната в больнице,
Баб Нюта мне читает
Сказку, мне не спится:

“Там чудеса, там леший бродит,
Русалка на ветвях …”
Разве Пушкин даст помыслить
О каких-то снах?

Книгой с детства очарован,
Красотою слова,
И всегда читать просил
Ту мне сказку снова.

Там в пруду я провалился,
Потерял галошу …
Гналась там за мной свинья, -
Ох, я был хороший!

Две отметины зубов
У меня на попке –
Все ж достала на заборе,
А штанишкам – штопка …

После – Добрая Криница.
Сердце там осталось –
В лучшую подругу мамы
Был влюбленным малость.

Мне всего четыре года,
А, чтоб стать взрослее,
Напросился в школу к ней:
Умным быть сумею!

И попал я в … третий класс.
Посидел урок один…
Понял - слишком рано
Сделал свой такой почин.


Мама, бабушка и я
Редко жили вместе:
Часто мать работала
В местности окрестной.

Как-то в помощь, для разъездов
Серого ей дали,
Жеребца (уже в летах)
По окрасу звали.

Только маму признавал,
Не терпел другого,
Как почует – повернет
Даже с полдороги.

Раз за мной погнался бык:
Вышел я к сараю.
Вдруг рога оттуда грозно.
Зайцем убегаю.

Быстро юркнул я за дверь,
Мам, там – бык! – кричу.
Ну, не бойся и не трусь –
Я бандита укрощу.

Черный хлеб посыпан солью,
Открывает дверь…
Ей навстречу, вниз рога,
Наступает зверь.

Но учуяв запах хлеба
Сразу присмирел,
Как-то мягко, благородно
Взял кусок и съел.

Очень скоро нас признал,
Стал в сарае жить.
Но больные перестали
К маме приходить.

Лиза Митривна, у вас
Вин – як та собака,
И так просто не зайдешь,
Хочь в руках – ломака.

Но однажды наш Бандит
Забодал парнишку.
Серчало все село:
Присудило вышку.

Было всякое в селе,
Даже злые шутки …
Съел я дикий виноград, -
Тошно, боль в желудке…

Научили пацаны –
Тоже ради шутки.
Поделом. И то наука:
Верь не каждой “утке”.

Мне четвертый. Голод шел…
Батюшка знакомый
В свой приход нас пригласил
Погостить в их доме.

К Вам уборщицей пойду,
Жить мы будем сенцах,
Заявила бабушка:
Мы не иждивенцы.

Подходил тридцатый год.
Не прожили месяца,
Как пришлось плестись назад –
Продотряды бесятся.

Полмешка картошки в доме,
Восемь ртов у старца.
Отобрали все в чистую,
Под метелку в ларце.

Возмутилась баба Лена:
Я – всего прислуга.
Для мальца возьму пол-таза, -
Мне – не до испуга.

Разрешили, хоть помялись.
Взяли мы с собою
Три картошины всего
И пошли тропою.

Шли под солнцем целый день.
Август, хлеб убрали.
Громоздилось много скирд,
И к привалу звали.

Ветра нет, в барашках небо,
И уют в соломе.
Растянулись, веки смежив, -
Скоро сон нас сломит.

Солнце село, тишь звенит.
Задремал я только, -
Люди, - бабушка толкает, -
Я не знаю сколько.

Лучше если улизнем
От греха подальше.
И тихонько по теням
Уходить мы стали.

Неспокойно время было –
Баловал бандюга.
Люд рабочий голодал,
Украины юга.

Ночь. На поле глаз коли!
Щупаем дорогу.
До села едва дошли.
Встретили нас строго.

В дом один, другой стучим –
Дверь не открывают,
Лишь собаки – пустобрехи
Оголтело лают.

Наконец пустили в дом,
Требуя оплаты.
Ну, шут с ними – хоть уйдем
Мы из тьмы проклятой.

Правда утром целый час
Кошелек искали
И нашли его, но там,
Мы куда не клали …

Где-то к вечеру уже
В Добрую Криницу
Доплелись и в дверь стучим:
Дай воды напиться.

Мама в стрессе, страх в глазах:
Как вы добирались?
По дорогам грабежи,
Как вы не боялись?


Вскоре нам пришло письмо.
Где-то в Кривом Роге
Мой внезапно умер папа.
Написали строго:

“… от чахотки скоротечной …”
Только я не верю –
По стране тогда пошла
Свистопляска Зверя.

А потом тот тридцать третий
Грохнул голодовкой.
Помню - сушь тогда стояла,
Травка стала колкой.

Вдоль заборов, на дорогах
Мумии валялись.
Миллионы бедняков
С мест родимых снялись

Ели трупы лошадей
И собак, и кошек …
Процветало людоедство,
Мамы ели крошек.

До сих пор мы не познали
Ужаса причину –
Сотни тысяч отчего
Там нашли кончину?

Как тогда мы выживали? -
Голод неуемный.
Помню дали из совхоза
Хлеб, как черноземный.


Вновь Баштанка, где я сам
Починил будильник.
Здесь и кроликов держал …
Помню подзатыльник:

Я купил себе без спросу
С Лениным значок,
И пришлось его вернуть.
Стоил – пятачок.

Здесь строгал себе коньки
Из простой дощечки.
Лезвиям их проволоки
Заточил я щечки.

Там, тогда и выбрал путь:
Буду инженером!
Улыбались взрослые:
Не мечтай без меры.


В тридцать том четвертом
Киров гибнет тоже, -
У портрета плакал –
С папой были схожи …

Я в кино. И лет семи
Принят в школу –
В первый раз и в первый класс,
Вместе оба пола!

Малярией здесь болел
Градусов за сорок.
Боль и бред, и липкий пот.
Сон спокойный дорог.

Здесь я как-то подглядел
Как дитя рожают:
Тайны нету никакой, -
Я-то это знаю!

Здесь весной удода видел –
Загнездился в камнях.
Я посмел туда полезть –
Он обдал меня,

Да такой вонючей жижей –
Отмывал дня два.
Поделом тебе! Не суйся!
Ведь знаком едва.

Здесь окончил класс второй,
И с отличьем даже -
По украински болтал
Лет десяток стажа.


А в Привольном третий класс
Русской школы кончил.
Как пришлось ломать язык, -
Слезы тер я молча.

Это славное село –
В памяти до смерти, -
Что мы только не творили,
Маленькие черти.

Здесь я делал самопалы.
Сусликов ловили.
Простоквашей малярию
Тут мне излечили.

Здесь впервые шахматы
Мною овладели.
С голодухи мы беззубок
Отварить посмели.

Здесь шпиценок, Джери мой
Был мне лучшим другом.
А потом судьба швырнула
На просторы Буга.


В Николаеве родном –
Второгодник в пятом:
Зуб не дал учиться мне
За рыбалку плата.


Год спустя я снова был
На берегах Ингула
В милое Привольное
Вновь судьба вернула.

Здесь окончил пятый класс
В той же милой школе.
Гарцевали на конях
Во широком поле,


В Николаев путь опять.
Реактивный катер
Из пенала сам придумал.
Получилось! Ма-а-стер!

Первый сам кристалл сварил –
Был такой детектор.
И на нем собрал приемник.
Делал и проектор …

Там в шестом я в школе был
С номером двенадцать.
Мне уж перевалило
Тихо на пятнадцать.

“А потом была война”,
Город наш бомбили,
И девятого июля
Мы в Ростов отбыли.


Два вагона для скота
Семьями набиты.
Предпоследний эшелон,
Слава Богу, крытый.

И плетемся мы едва –
Все пути забиты.
Впереди опять бомбят,
Много есть убитых.

Я у стенки под окном
Был прижат телами.
Встать могу, присесть могу …
Где и как там мама?

Накормили колбасой
Да еще сгущенкой, -
Пить охота! Ну, хоть вой
Бедной собачонкой.

Ночь. Стоим и нет воды,
Да еще жара.
Ноги ноют, льётся пот …
Не могу … Пора!

Подтянулся, влез в окно.
Кое-как сижу.
Ба! На крыше есть роса!
Хоть ее слижу.

Ночь, иссиня-черно небо,
Нету ни души,
И гремят вовсю цикады,
Звезды хороши.

Все – уже заныли руки.
Надо снова вниз.
Стало легче, как повеял
Предрассветный бриз.

Наконец-то мы в Ростове,
Загнаны в тупик,
Ждем своей судьбы покорно,
Суетня и крик.

Плачут маленькие дети –
Им-то хуже всех.
На глазах у женщин слезы:
За какой же грех?

Я всецело занят делом:
Из консервных банок
Для людей клепаю кружки, -
Руки в массе ранок.

Наконец определились –
Едем по станицам.
Мы в Старочеркасскую!
Будем в Доне мыться.

Ну и шуточки судьбы –
Там ведь папин дом!
По приезде все искал,
Без успеха в том.

Что за чудная река –
Дон голубоглазый!
Лижет ласково бока,
Покоряет сразу.

Рыба - чудо здесь. А раки?
То – мечта гурмана.
На рассвете на реке
Толкотня туманов.

Но недолго рай ласкал
Раненые души, -
Немец прет к Ростову,
Вот петлей задушит.

Снова скотные вагоны,
Грязь и суета.
Впереди и сзади трупы
Мыслей маята.

Наконец-то мы в Свердловске.
Вот Ирбит, Ключи.
Что же бедным “выковырным”
Здесь судьба всучит.

Неохотно постояльцев
Здесь народ берет.
Жили замкнуто и просто –
Всяк свое берег.

Мы непрошеные гости
И тогда не знали:
Когда ставили колхозы,
Их сюда сослали.

Ночь. На лавочке постель.
Лампу погасили.
Только смежили глаза мы
Буквально взвыли:

Все под нами ожило, -
Мы в крапиве будто.
Нас клопы атаковали.
Ох, досталось круто.

Наконец нашли покой
Аж на сеновале,
На душистом мягком сене
Преспокойно спали.

Как бы выжили зимой?
Чем она грозила?
Но внезапно снова нас
В пульман погрузили.

Только мы во вкус вошли
На уборке хлеба,
Как позвало нас к себе
Самарканда небо.

Там колхоз “Кызын кожун” -
Райское местечко:
Виноград, инжир, кишмиш,
С гор стекает речка …

Но не дали там пожить.
Как петлей аркана
Чья- то воля тащит нас
Аж до Андижана.

Город пыли и жары,
А зимой болта.
Не в восторге от него,
Не по нраву что-то.

Но наш госпиталь туа
Был судьбой закинут,
Из-за этого и нас
Понесла лавина.

Да недолга радость встреч –
Их на фронт услали.
Между нами пролегли
Черти-какие дали.

Нам казенного жилища
Сунули халупу –
Все удобства во дворе,
Не сварить и супа.

Пригодилось мастерство –
Сам сложил я печку.
Сверху крыша протекала –
Не нужна нам речка.

Таз подставишь – есть вода,
Грей себе и мойся.
Только вот попробуй-ка
От москитов скройся.

Ох, уж эта попатача,
Лихорадка то есть,
Жар, так - градусов под сорок …
Не об этом повесть.

Жил когда-то городок
Тихо и спокойно,
Но Самара шлет поток
Сволочи разбойной,

Появились окна, двери,
Мощные запоры,
Стали срочно укреплять
Так же и заборы.

Нет страшней ругательства:
“У, самарский вор!”
Сколько лет уж прошло –
Помнят до сих пор.

Ненавидит кто-то русских,
Но сильней – евреев.
И основу для разгула
Здесь расизм имеет.

Жили плохо: не хватало
Ни еды, ни хлеба.
Эх! За что же на Россию
Ополчилось Небо?

Зарабатывать пришлось
Головой, руками:
Делал к примусу иголки,
Продавали сами.

А еще крючки из дуба, -
Эти – для вязания.
И на рынке мой товар
Получил признание.

Где проводку провести
И сложить печурку,
Починить утюг и плитку,
Кинуть штукатурку …

Словом были оба с хлебом:
Я и баба Лена.
Стало легче ей со мной -
Подрастала смена.

Мне шестнадцать в декабре.
Стал рабом литейки.
За четыреста рублей
Ну-ка попотей-ка!

Вот и все. Пришел конец
Не родному детству.
Сколько будет впереди
Мне мытарств и бедствий?
28.06.95 г.

II. Жизнь

Вот и проходная,
Вот я на заводе,
Все еще мальчишка
Уже взрослый вроде.

Для литья опоку
Ставлю на модель я,
Смесью засыпаю –
Все: конец “безделью”.

Уплотняю землю –
Бью ее набойкой
И сжимаю форму,
И глотаю горький

Хлора дым горелый
После раскисленья
Жидкого металла
Под конец плавленья.

Хоть дышать и нечем,
Уходить не стану, -
Время потеряешь –
Не сработать плана.

Без носка картера
Не бывать мотору,
Не лететь Удвушке,
Каждый миг нам дорог.

В каждом деле сметка –
Доброе начало,
И всего за месяц
Я познал немало.

А с моей отливкой
Сильная запарка –
Подрывает форму,
Все идет насмарку.

На модели – выступ,
Скобочка такая,
И ее случайно
В сторону сбивая

При трамбовке смеси
Форму нарушали, -
В смену пять отливок
Мы всего давали.

Я слегка исправил
Тот изъян модели,
Изменил формовку
И добился цели:

Сразу целых двадцать
Дали мы деталей,
Дырку дефицита
Прочно залатали.

На доске почёта
В жизни я впервые
Видел свое имя
В годы огневые.

Не бахвальства ради
Пишется строка –
Довели мы норму
Аж до сорока!

Это в одну смену:
Сыпать, уплотнить
Десять тонн землицы
В формы. Да покрыть …

Адская работа
Юноше – впервые,
Хуже только может –
Будни фронтовые.

Надо для победы,
Это твердо знали,
И отдать все силы
Призывал нас Сталин.

Вроде все освоил
В тонком деле ада –
Выполнял работу
Пятого разряда.


Как нам тяжко было,
Не пером писать:
Босым и раздетым
Трудно голодать.

Здесь – почти в ГУЛаге,
Хоть и не конвой,
Но под властным оком
Жизнь была хоть вой.

Часто по две смены
Мы гребем совком.
Дрожь в моих коленях
И голодный ком.

К печи “Колемана”
Замертво ползешь,
Привалясь спиною
До утра уснешь.

Впрочем что об этом?
Было так и всем.
Лет еще на двести
Хватит этих тем.

Я теперь – рабочий!
И я нужен стал.
Лучше жизнь литейки
И полней познал.

Строили вегранку –
Поворот в судьбе –
Мастер Боровков
Пригласил к себе.

Лить чугун не просто –
На плацу большом,
В воздухе - за тридцать,
Все мы голышом.


Только заливальщик
В парусине робы,
В валенках и шляпе –
Не обжечься чтобы.

А однажды триста,
Триста килограмм
Из ковша плеснуло, -
Часть досталась нам.

Трое пострадало,
Обожен и я:
В поясе немного
И нога моя.

Выведен из строя
Был я на квартал,
Но зато черчение
Лежа изучал.

А затем по ВТЭКу
Переведен был –
Мой сустав в подъеме
Под нагрузкой ныл.

Инженером с детства
Я задумал стать.
Повезло с судьбою –
Балует, как мать, -

Стал я копировщик
В цеховом бюро,
И мое оружие –
Калька да перо.

Но, однако, вскоре
Сам уже чертил,
Даже для расчетов
Мне хватало сил.

Первая конструкция –
Форма для литья,
Только из металла,
Полностью моя.

Год сорок четвертый,
И весна цвела,
Наша баба Лена
Тихо умерла.

Мало витаминов,
Сердца был разрыв.
В горе безутешном,
Ей глаза закрыл…

И понял слишком поздно –
В ней маму потерял,
Роднее человека,
Заботливей не знал.

Сам выкопал могилу,
Сам гробик опустил,
И там она осталась
Среди чужих могил.

Остался одиноким
Один в чужом краю –
Кому сказать хоть слово
Про ту беду свою?

Потом в военкомате
Просил забрать меня,
Однако не пустили –
Сильна была броня.


А далее как в сказке,
Сплошные чудеса:
Явленье лейтенанта,
Пилотка и коса.

То – старший военфельдшер,
То – мама, здесь, моя!
Подтянута, стройна,
И звезды - как маяк.

Случайно, на побывку,
Решила навестить.
Да только вот вдвоем нам
Пришлось тогда грустить.

И далее – везенье –
Каба в Москву везут.
Вот так тогда в апреле
Я оказался тут.

Жила здесь баба Нюта,
Дедулина сестра.
В “Известиях” корректор.
Ко мне всегда добра,

Но в комнатенке малой
Мне места не нашлось.
В подвале общежития
Остаться довелось.

Вот там я навидался …
С кем только там не жил …
Один потом расстрелян –
Другого уложил.

Четверку посадили
Надолго за грабеж –
Со склада умыкнули
Шелков, сапог и кож.

И до сих пор дивлюсь я
Тому, что избежал
Порочного соблазна,
Еще был все же мал.

Сильна была закваска,
Наверное, среды,
Влияние дворянской
Устойчивой руды.

Был, кстати, переведен
Я токарем сюда,
Но мне пришлось изведать
Различного труда.

Покамест становился
На ноги наш отдел,
То несколько профессий
Освоить я сумел:

Строитель я и сварщик,
И токарь, моторист
На сборке послесарил, -
Участок светл и чист.

Потом пришел технолог
К Дашунину в бюро.
Сдавал чертеж копира,
Он сунул мне перо:

- Пиши мне заявление –
Стал техником теперь.
- Но, правда, есть условие:
Работаешь – как зверь.

К тому же шестилетка –
Багаж, конечно, мал.
Так вот, чтоб в год по классу
Ты мне, как штык, кончал.

- Послушай меня, Димка, -
Пусть знания – гора.
Твое образование –
Не более бугра,

А платят по диплому
Пока у нас в стране,
И, будь ты даже гений,
Тебе дороги нет.

Как жаль, что с ним окончил
Один всего лишь класс…
Потом разъединила
Судьба зачем-то нас.

Но помнить буду вечно –
Он был второй отец.
Я много в жизни встретил
Отзывчивых сердец.

Итак, теперь конструктор –
Машин, вещей творец,
Хотя моих мечтаний
Еще и не венец.


Бывало, правда, всякое:
И доброе, и зло,
А все же в жизни как-то
Мне, видимо, везло.

И чаще были люди –
Носители добра,
Хотя была жестокой
И гнусною пора.

Натурою несдержан,
И резок, и правдив,
И многих рядом взяли,
А я остался жив.


Вернемся все же к теме,
Хоть все не описать,
Успеть охота главное
О жизни рассказать.

А что считать тут главное,
И что важней кому?
Да нужен ли кому-то
Тяжелый мой хомут?

А, впрочем, графоманы
Все мемуары ткут,
И, даже, их читают!
А вдруг мое прочтут?

Возможно любопытство
Проснется у внучат:
Так чем же славен дед их –
Ведь он – не депутат?


Как-то набирали
В новое КаБэ.
Мне друзья сказали?
Может и тебе?

Главный там, Уваров,
Набирал людей
С целью разработки
Собственных идей.

Двигатель новейший
Цель его была.
Турбореактивный
Армия ждал.

Я зашел к Ершову,
Зам. тогда он был,
Хоть суровый с виду,
В разговоре мил.

Дал по начерталке
Выполнить чертеж.
Сделал, показал, -
Он промолвил: - Что ж,

Инженер-конструктор,
Добрый тебе путь!
Продолжай учебу
И упорным будь.

Новая отметка
В книжке трудовой.
Хоть и молодой я –
Все же с головой

Это есть начало
Дел моих больших –
Я работать буду
Даже за двоих.


В лопасти турбины
Направляет газ
Круг из многих сопел,
Чтоб ударить в раз.

И лопасти сопел
Не выносят жар,
Быстро прогорают –
Тепловой удар.

Из огнеупора
Надо сделать их,
То есть из керамики, -
Цель для нас троих.

В группе: я, Ригосик,
Новый керамист.
Веялись, хоть и дело –
Чистый белый лист.

Разработка, сборка –
Это все на мне.
Подобрать параметры
Хорошо б успеть…

И на мне пресформа
Для лопатки той,
Подобрать усадку, -
Профиль не простой.

Вовремя успели, дали образец.
В ЦАГИ испытали
Сопловой венец.
Даже сам Микулин

Образец смотрел, -
Время выискал он
Среди массы дел.

Только стоп на этом,
ОКаБе закрыли, -
Крепостей летающих
Пару посадили

И содрали точно –
Сталин так велел,
Чтоб такой же Боинг
Наш Союз имел.

Выпускать турели
В очень сжатый срок
Жали на нас с верху,
Кто как только мог.

Трактором станочки,
Как деревья рвут.
Цехи оголенные,
Как в войну живут.


На турели – пушка
С индексом эНэР –
Нудельман и Рихтер,
Качества пример.

Пушкой управляет
В блистре стрелок
Под прозрачной сферой,
Чтоб все видеть мог.

Для турели, блистра
Разные места,
Связь – автоматически,
Очень не проста.

Только развернулись,
В ритм завод вошел,
Как о новом деле
К нам приказ пришел.


Наш директор новый,
Лихачев Иван,
Под контролем Берии
Разработал план.

Стали мы ракетчики,
Защищать зенит
Грушина ракетами
Родина велит.

Чхать на все затраты –
Сроки коротки, -
Снова тракторами
Громим мы станки.

Новое задание
Чтобы шло на лад,
Творческой закваски
Требовался вклад.

Был уполномоченным
Я в работе БРИЗ.
Тут-то мне директор
Преподнес сюрприз:

Мне и быть начальником
Этого бюро.
Кульман был отставлен,
Взялся за перо.

А признаться надо –
Был тогда влюблен
В батю Лихачева.
Не зазнался он,

Не терпел он чванства,
Не терпел лгунов,
Каждого рабочего
Выслушать готов.

Правда, я брыкался,
Не хотел идти,
Не хотел сворачивать
С моего пути.

То, что не партии,
То, что классов семь,
То, что нету опыта
Он отмел совсем.

Год я отработал,
Даже хорошо,
Класс девятый кончил
Дальше перешел.

Подал заявление,
Что хочу назад –
Снова быть инструктором
Был бы очень рад.

Ты теперь в начальниках
Хочешь походить?
Мне бы над машиною
За доской мудрить.

Ну, а наш Малютин,
Главный инженер?
Мы договорились,
Ряд предложен мер.

Старшим стал конструктором
Снова в том КаБэ.
Все как мне предсказано
О моей судьбе:

В Андижане Бозий.
Мудрая старуха,
То, что буду главным
Нашептала в ухо.

(Я соседям многим
Помогал тогда,
(Более ремонтом),
В чем была беда.)

может быть и вправду
В службе дорасту,
И надежду бабушки
Оправдаю ту?


Власть в руках Хрущева.
Развенчал он культ.
Сколько лучших пало
От ГеБистских пуль.

И призвал Никита
Всех, кто только мог
Делом или мыслью,
Чтоб селу помог.

Филиал районного
Я собрал КаБэ
На правах общественных,
Да на свой хребет.

Убирать картошку
Сделали комбайн.
Прицепной, простейший,
Не высок дизайн.

Образец в ВИСХОМе,
“Комсомолец - 2”.
Но бюрократизма
Спутала ботва.

Мы его рогатки
Не смогли пробить,
Вот теперь и думай –
Стоило трубить?

Это ж вечерами,
В выходные дни,
Помогал Малютин –
Были не одни.


Основной работы
Я ведь не бросал,
В МНЭИ учебу
То же продолжал.

Да еще и парадом
Горбиться обязан –
Помните “Востоки”,
Шли четыре сразу?

Шли агитмашины
Мимо Мавзолея,
Яркими плакатами
Радостно алея.

И за то директор
Мне квартиру дал,
Хоть и по работе
Был мой вклад не мал, -

На литье отсеков
Миллионы дал,
А своей квартиры
Лет десяток ждал.


Если перечислить
Все мои дела –
Общая тетрадка
Для того мала.

Впрочем, это скучно
Да и не к чему, -
Лучше возвратиться
К шляху моему.

Сельская тянула
Широта задач,
И хотелось сузить
Ниву неудач.

Я в “Агроприборе”
Приобрел приют,
Перевод хоть нехотя
Все же мне дают.

Здесь я развернулся
И ведущим стал,
Дюжин две конструкций
Для учебы дал.

И учусь, работаю
Прямо на излом.
Вовсе обессиленным
Получил диплом.

За свое здоровье
Я б не дал и грош:
Полипоз взыграл,
С нам попал под нож.

Вышел инвалидом
Я на белый свет,
Даже с первой группой,
А надежды нет.

Но решил добиться
Для работы прав –
Голова на месте!
Проявил свой нрав.

Разрешили дома
Для ума мне труд.
Книги тут и кульман…
Ничего. Пропру.


Через год опять мне
Радикальный нож.
Инвалидность та же,
И в коленях дрожь.

На работе терпят,
И идут дела,
Но вот жизнь с женой…
Трещину дала…


Без труда – уныло,
Остро одинок,
А жену по духу
Подобрать не смог.

По любви женился.
Медсестра она.
Не познал изъянов
Этого звена.

Думалось, что важным
Внешность, доброта,
Но была видна мне
Сторона не та:

Подозрений шпильки,
Ревности позор,
Жадность и упрямство,
В бедности укор.

Это разрушает
Юности мечты.
Вместо рая дружбы –
Муки суеты.

Все ж была надежда –
Появился сын,
Мой чернявый кроха,
В прадеда грузин.

Это вот сковало,
И надолго, нас.
Да, бывал и страсти
Столь желанный час,

И сдержать ее
Было мне не в мочь –
Отдых на Хопре –
Появилась дочь.

Крепенькой и ладной
К нам пришла она.
Глазки с синевою
Ей дала жена.

Дочкой мои путы
Только укрепил.
Может эгоист я,
Но детей любил.

И сейчас от этих
Не свободен уз, -
С детьми хоть не крепкий,
Все же есть союз.


Кончилось терпенье –
Я покинул дом –
Это с первой группой,
В мире не простом.

У старушки тихой
Угол с койкой снял.
Есть нелепость в жизни –
Поздно я обнял.

Жить мне не хотелось,
Но держала дочь –
На ноги подняться
Надо ей помочь.


И судьбе угодно
Руку было дать –
Галочки Михайловой
Дружбу мне послать.

Постепенно крепко
На ноги я встал.
Счастье посетило.
Больше не роптал.

С первой на вторую
Мне понизил ВТЭК:
Пожалели денег –
Что им человек?

Ковырнули душу
Грязною рукой –
Деньги экономил
Для станы какой?


Люди есть с добром,
Но и с дрянью есть:
Им верхом на слабых
Так охота сесть.

И не дай Вам Боже
Быть хоть чуть умней
Вашего начальника.
Ум скрывать умей!

За работу главным
Не платили мне,
Пенсия ничтожна –
Вроде бы и нет.

Денется куда же
Бедный инвалид?
Пусть себе за корку
Технику творит.


Только перестройка
Сдвинула слегка
Шоры коммунизма,
Красные шелка.

Оказались нужны
Гибкие умы,
И в эНТэТээМе
Пригодились мы.

Как конструктор главный
Приглашен и я.
Здесь нам для работы
Широки поля.


С трепом Горбачева
Покатилась Русь.
Осуждать его я
Лично не берусь.

Но взметнулись цены,
А зарплаты нет.
Пострадал особо –
Кому много лет.

Хоть я и пытаюсь
Что-нибудь внедрить,
Но порвалась резко
Производства нить.

Пенсии не хватит –
Будем голодать.
Я ж не так воспитан,
Чтобы воровать.

За внучат обидно –
Как же им-то жить?
Труд коль не любим –
Хлипка жизни нить.

Жизнь – как будто бусы, -
Держит крепко нить.
Нить – моя работа,
Надо прочно вить.

Прочее – частицы.
Есть там и любовь.
Это только звенья
Стиснувших оков.

Тяжкий трудоголик,
Весь всегда в труде,
В поиске мечусь я
Интересных дел.


С возрастом понятней,
Что – ценней всего,
И не зря дед любит
Внука своего.

Радости нет выше,
Чем иметь внучат.
Гоша, Слава, Лида,
Как ручьи журчат.

Но бедой великой
Отравило мозг –
Сохранить очаг
Сын так и не смог.

Отдалились внучки:
Галя, Натали.
Огорченьем горьким
На сердце легли.

Не они виновны,
Не виновен я,
Все же гложут мысли:
В чем вина моя?

Д. Сван

К "К корни чести",
8. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Чем, как жили после?
Личный интерес?
Тащит пока "ослик",
Не смотря на стресс.

Сдал конструкций много,
Верно служат людям –
Отдыхай в итоге,
Но нет тихих буден:

Прежние задумки
Будоражат душу,
И заделы в сумке
О заводах тужат.

И, к тому же. Муза
Крепче сердце сжала
(О, Парнаса узы!).
Ей стихов всё мало!

Это- жизнь вторая
С псевдонимом - Свана,
В стихотворном рае
Я, наверно, кану.


Да, узнать не плохо
(Ох - всё недосуг!)
Сколько от Иссии
Родичей вокруг?

Иосселиани.
Сколько их в роду?
Если жив я буду,
Может и найду.

Я всего лишь ветку
Смог Вам описать,
О других же былях
Может будем знать...

ИОСЕЛЬЯНИ - имеретинский дворянский род, утвержденный в Российском дворянстве в 1850 г. в общем "Списке князей и дворян Имеретии"

ИОС(С)ЕЛИАН(И), также раньше иногда ИОСЕЛИАНОВЫ - ветвь, получившая в лице братьев Игнатия, Захара и Софрона Анисимовичей (с их потомством) Российское дворянство 29.05.1829 г. в силу грамоты Имеретинского царя Соломона, выданной их отцу Анисиму Христофоровичу в 1804 г. и подтверждающей его принадлежность к "коренному" имеретинскому дворянству (ветвь эта не внесена поэтому в общий "Список", утвержденный в 1850 г.)
(даты до 1918 г. даны по старому стилю)

I ПОКОЛЕНИЕ
Исия

II ПОКОЛЕНИЕ
II.I Христофор

III ПОКОЛЕНИЕ
III.I Анисим, священник, получил в 1804 г. от Имеретинского царя Соломона грамоту о принадлежности к "коренному дворянству", + до 1829г.

IV ПОКОЛЕНИЕ
IV.1 Игнатий Анисимович, род. ок.1803 г., протоиерей в Тифлисе жена - Варвара Сулханова, из дворян; сын - Платон
IV.2 Захар Анисимович, род. 1784 (1783?), генерал-майор (1828), в отставке с 1835 с мундиром и пенсионом 2/3 оклада; имел ордена св. Анны I ст., св. Георгия IV ст. (за 25 лет беспорочной службы), св. Владимира IV ст., св. Анны с алмазными украшениями, золотую саблю "за храбрость", знак отличия Военного ордена (1807)
жена - Елизавета, из польских дворян; дети - Дмитрий, Тиона
IV.3 Софрон Анисимович, род. ок.1823, жил в Тифлисе, не служил
жена - Марфа Петровна До[ча]нова; сыновья - Анисим, Исидор, Прокл, Ясон, Иван

V ПОКОЛЕНИЕ
V.I Платон Игнатьевич, род. ок.1845 г
V.2. Дмитрий Захарович, род.12.01.1820, окончил Пажеский Е.И.В. корпус (1839), с 1844 по 1860 в л.-гв. Семеновском полку, полковник (1855), уволен в отставку (1862), определен вновь в службу по армейской пехоте (1875), Херсонский уездный воинский начальник (с 1877), уволен "за болезнью" от службы генерал-майором (1886) с мундиром и пенсионом полного оклада; имел орден св. Станислава II ст. с императорской короной, св. Анны II ст. + 24.01.1900 в г. Херсонесе
жена - Анна Александровна Судейкина; дети - Сергей, Дмитрий и Анна
V.З Тиона Захаровна, род. ок.1822
V.4. Анисим Софронович, род. 04.11.1816, коллежский секретарь жена - Наталия Ивановна; сыновья - Игнатий, Георгий, Иван
V.5. Исидор Софронович, род. 04.02.1820, + до XI 1875, коллежский асессор
жена - Нина Мерабовна; сын - Захар
V.6. Прокл Софронович, род. 14.11.1828, священник в Дербенте жена - Екатерина Моисеевна; сын - Александр
V.7. Ясон Софронович, род. 26.12.1831 V.8 Иван Софронович, род. 07.05.1835

V.I ПОКОЛЕНИЕ
VI.1 Сергей Дмитриевич, род. 20.09.1864, окончил Пажеский Е.И.В. корпус (1885), поручик (1889), уволен от службы для определения к штатским делам титулярным советником (1896)
женат
VI.2 Дмитрий Дмитриевич, род. 15.01.1872, окончил Херсонское реальное училище (1888), прапорщик запаса (1904), затем мобилизован, в 1916 в том же чине; имел орден св. Станислава III ст. (1916) + )Э<?(^
жена - Елена Ивановна Тимофеева, дочь коллежского секретаря;
Умерла в марте 1944 г. в г. Андижане. VI.3. Анна Дмитриевна, род. 26.11.1876, + 1964 г.
Похоронена на Ваганьково в Москве. Могила №1500 VI.4 Игнатий Анисимович, род.01.12.1846
VI.5 Георгий Анисимович, род. 29.05.1854
VI.6 Иван Анисимович, род. 27.09.1857
V1.7 Захар Исидорович, род. 09.02.1871
VI.8 Александр Проклович, род. 09.06.1854

VII ПОКОЛЕНИЕ
VII.n Елизавета Дмитриевна, род. 14.10.1902. + 24.08.50г.
Похоронена на Ваганьково г. Москвы.
Муж - Елисеев Александр Федорович:
ребенок - Ребенок Дмитрий- до крещения Николай

VIII ПОКОЛЕНИЕ
VIII.n Дмитрий Александрович, род. 07.11.26г. (До крещения - Николай) жена (1) - Зинаида Петровна Истрова 22.6.26 .
жена (2) - Галина Романовна Михайлова - (урожденная - Носова) . 02.10.1926 (Юхнов), биолог, окончила МГУ (1950), канд. биол. наук (1957; бездетны

IX ПОКОЛЕНИЕ
IХ.n.1 Дмитрий Дмитриевич, род. 26.06.1951 (Москва) жена (1) - Ольга Евгеньевна Урбанская, род. 20.02.1953 (Москва), воспитатель, окончила Московский областной педагогический институт (1975); дети - Наталья, Галина
IХ.n.2 Елена Дмитриевна, род. 26.04.1959 Муж - Чистяков Владислав Назарович
дети - Георгий, Владислав, Лидия.

X ПОКОЛЕНИЕ
IХ.n.1 Наталья Дмитриевна Иосселиани, род. 28.07.1977 (Москва) IХ.n.2. Галина Дмитриевна Урбанская, род. 28.11.1981 (Москва)
Составил Г.К. Михайлов 01.03.1996 -
IХ.n.3. Георгий Владиславович Чистяков, род. 01.01.86 г.
IХ.n.4. Владислав Владиславович Чистяков, род. 05.08.87 г.
IХ.n.5. Лидия Владиславовна Чистякова, род. 16.07.90 г.