Стечение обстоятельств

- Я никогда не слышу, как ты заходишь в комнату, - улыбнулась она. – Знаешь, это странно. Обычно я слышу все очень хорошо. Но твоих шагов не слышу, только какое-то шуршание.
 Парень в кресле-каталке напрягся. Четыре года они общались, а он так и не смог признаться Кате, что не может ходить. Да, он врал ей. Но лучше уж врать, чем потерять свою любовь.
- Я очень долго этому учился. У меня имидж такой.
- А-а-а-а... Скорее бы мне рассмотреть твой имидж в подробностях, - она потерла пальцами свои глаза, которые после аварии перестали выполнять свою основную функцию. – Паш, я не помню, говорила или нет, но мне назначили операцию на следующей неделе.
- Да – да, говорила, ты об этом говоришь каждому, кто не успел спрятаться, - он тяжело вздохнул: ей нужно было узнать до операции, что он ни какой не спортсмен, а просто калека.
Катя рассмеялась. Она любила его ехидство, порой переходящее в язвительность. Она никогда не обижалась, наоборот, радовалась. Он всегда веселил ее. Он всегда рядом. И она его любит. Это точно. После ее операции они поженятся.
- Ты сегодня какой-то грустный ...
- Не-е-е-т, все нормально. Не обращай внимания.
- Тогда сядь рядом со мной и поцелуй меня. И еще скажи, что любишь меня.
Он подъехал и дивану, на котором сидела она, и кое-как перебрался на него.
- Ты как всегда ловок! – Катя повернулась к нему.
Паша притянул ее к себе, поцеловал в лоб и прошептал в мягкие волосы:
- Я люблю тебя. Ты самая красивая. Ты самая – самая...
- Я тоже тебя люблю, - Катя коснулась губами его щетинистой щеки. – А вдруг операция не поможет?
- Даже не думай об этом. – Ему было стыдно признаться, но в глубине души он иногда надеялся, что все останется как есть. Потом корил себя за этот эгоизм. И снова предательская мыслишка как червяк подтачивала мозг. – У тебя все получится.
- У нас все получится.
- Да. Точно. – Он крепко – крепко обнял ее. Ему было страшно. Скоро он ее потеряет.




Знаменательный день не замедлил настать.  Счастливый для нее, роковой для него. Последнюю неделю Паша был рядом, не оставляя Катю ни на миг.  Он дышал каждой минутой, проведенной вместе с ней. Он был уверен, что скоро этот живительный кислород будет перекрыт. За день до операции Катю забрали из пансионата.  Они долго прощались. Он никак не мог выпустить ее руку из своей, все говорил какие – то слова. Катя вдруг прервала его:
- Знаешь, я долго думала. Если операция пройдет неудачно, ты ведь меня не оставишь? – с тревогой спросила она.
- О, нет, маленькая моя, - Паша чмокнул ее в нос. Ему трудно было сдержать опять нахлынувшую боль. Это ему надо бояться, что она его бросит... И он боялся. – Я всегда буду тебя любить. Чтобы ни случилось.
- Ловлю на слове! – на улице сигналил шофер. – Ну, мне пора. – Катя взяла в руки трость.
- Удачи тебе, - прошептал он ей вслед.
Она услышала и обернулась:
- До скорого,  любимый.


Она вернулась к жизни. Все получилось как нельзя лучше. И жизнь снова приняла ее в свои объятия. Катя уже все спланировала. Теперь они поедут В Швейцарию, покатаются на лыжах, по которым она так соскучилась. Потом... Потом можно в Испанию, искупаться, а потом домой. Здесь они поженятся. Сейчас она спешила к Пашке на всех ветрах. Взлетела по ступенькам, нашла внутри пансионата свою старую комнату. На минуту задержалась в ней, чтобы рассмотреть, где она провела четыре года. Потом набрала его номер телефона. Он ответил.
- Паш! Я вернулась! Давай скорее встретимся! Я вижу! Паш. Я теперь вижу! Ура, Любимый!
- Поздравляю тебя! – он старался, чтобы его голос звучал радостнее.
- Я так хочу тебя обнять, Ты дома? Слушай, я уже заказала нам билеты в Швейцарию, будем на лыжах кататься. Я надеюсь, ты не занят?
- Ты угадала. Я свободен. Как всегда. – «И на всегда», - подумал Паша про себя.
- Куда мне идти, мой дорогой?
- Палата 216. Это в твоем же корпусе.
- Как палата? А твой дом у моря? Все шутишь? Ладно – ладно.  Но если тебя не будет в этой комнате...
- Я там буду.
- Я уже бегу...
Катя не задумалась ни на минуту, что ему там делать. Она решила, что это какой – то сюрприз.


В палате Катя увидела молодого человека, сидевшего в кресле – каталке к ней спиной. Она откашлялась, стараясь привлечь его внимание. Он не пошевелился. Она решила спросить:
- Простите, а где я могу найти Павла?
- Вы его уже нашли, - он повернулся к ней и внимательно следил за ее глазами.
Катю как будто что-то прижало к двери. Ей захотелось выйти,  потом снова войт, и чтобы ничего этого не было. Она не верила.
- Паша... Это правда ты?
- Свежо предание, да верится с трудом. Да не бойся ты так,  я не кусаюсь, - он видел, что теряет ее, хотел спрятать боль за маской грубости, ехидства.
- Почему ты мне не сказал раньше?
- О чем? О том, что я калека? Пришло время – ты сама узнала. Ну что? Как я тебе такой? Все также нравлюсь?
- Не хами мне. Ты что думаешь? Мне очень легко тут стоять? – Катя вдруг заплакала. – Зачем ты врал мне? Про дом, про спорт. Зачем, а?
- Затем, что я хотел быть счастливым. И все это время с тобой я был счастлив. Я заставил тебя поверить, что я нормальный. А потом и сам стал в этом немножко убеждаться. А теперь – все, конец.
- То есть?
- Не приходи сюда больше. Не мучайся. Возьми свои билеты, какого – нибудь ухажера и лети с ним кататься на лыжах или что там еще делать...
- Зачем ты врал? – ее трясло от рыданий. Пашка так хотел ее обнять и утешить, но ему было нельзя. Надо было прогнать ее. Раз и навсегда.
- Уходи.
Она вышла из палаты. Пошла на пляж. Она  смотрела на море, а видела его в инвалидной коляске.
Катя не плакала, она думала, что ей делать теперь.
 Рядом с ней сел какой – то парень. Она не повернулась в его сторону.
- Привет! Скучаем?
- Пока! Не скучаем.
- Заметно. Меня зовут Андрей.
- Здорово.
- А тебя как?
- Ты всегда такой приставучий?
- Нет. Только, когда вижу красивых девушек. Тогда просто башню сносит. Ну так как?
- Катя.
Он что – то еще спросил, она ответила. Стали болтать. Она не чувствовала, как за ней неусыпно следят глаза человека из старой жизни. Глаза любимого.



В комнате Кати зазвонил телефон.
- Привет. Это я. Надо увидеться. Помнишь, над железной дорогой выступ? Приходи туда. Я жду.
Она обрадовалась. Она решила, что Паша передумал. Теперь они смогут поговорить спокойно. Все образуется.
Когда она поднялась на горный выступ, Пашка уже ждал ее.
- Привет, Видишь, я сегодня в новом образе, - он кивнул на костыли. – Я позвал тебя сюда сказать, не жди меня. Кать, уезжай. Я останусь здесь. Мне предложили работу. Я там встретил... э-э-э-э...девушку. Ты не обижайся, это я говорю, чтобы ты не думала, что я здесь буду скучать...
- Ты что, А обо мне ты подумал? Что мне делать там без тебя?
- Ну одна ты не останешься, выйдешь замуж. Я тебе буду письма писать, - кое – как выдавил он. – Ты ничего не говори. Пройдет время – ты забудешь. Это я по себе знаю. Я же, видишь, смог взять себя в руки. И ты сможешь.  У меня будет все хорошо, даже не сомневайся. И у тебя тоже будет все – высший класс. Я вот принес тебе вещь одну. Этот шарф ты мне дала, когда я заболел, помнишь? Ты его забери. Так будет лучше. Я вот сентиментальный какой – то стал. Я из этого города уеду сегодня же. Меня внизу ждет машина. Мне уже пора идти. Дай я завяжу тебе шарфом глаза, чтобы ты не видела, куда я пойду, а то вдруг появиться соблазн меня догнать. Я знаю тут другой путь вниз, покороче. – Он подошел к ней. Катины глаза остекленели. Она уже не помнила, с чего он начал, понимала только, что Пашка сейчас уйдет навсегда.
- Ты смотри, не скучай, - он старался не смотреть на нее. – Я буду тебя мысленно подбадривать.
Завязав глаза, Паша сделал шаг в сторону, но не смог сдержаться и сорвал с ее губ последний поцелуй. Поцеловал ее жарко, жадно. Звук приближающегося поезда заставил его очнуться от любовной тоски.  Катя стояла не дыша.
Через пару минут его уже не было, она стояла одна. В грохоте пронесшихся вагонов она опять не услышала, .как он уходил.
 Она стояла там еще долго, ей показалось целую вечность. Потом бережно сняла шарф, надеясь в глубине души, что Паша стоит  рядом. Его не было.
 Она спустилась вниз,  к пансионату, неся в сердце тоску и благодарность за то, что он был в ее жизни. Скоро она вернется домой.

А он? О каком пути говорил он?..