на меня смотрит...

На меня смотрит красивая девушка?
Красивая девушка смотрит мимо меня.
Вот её взгляд останавливается на мне,
жарко, автобус, словно в огне.

Я не стар, хотя уже и не молод.
Хочется открыть окно, впустить холод,
охладить тело, закутанное в свитера,
прожить подольше, et getera.

Я смотрю на девушку через окно,
благодаря тому, что за ним темно.
Её отражение симпатизирует мне,
но мешают условия – «автобус в огне».

Она высокая, в шубе (светлый песец),
вот бы автобусу пришёл п…..ц.
Я спас бы её из огня и ада,
утёр слёзы, дал шоколада.

Но автобус вперёд, мчится по улице.
Я распрямляюсь, устал сутулиться.
Так она, крашенная блондинка?!
Картинка меркнет, фальшива картинка.

Крашенных, их хоть отбавляй,
это как влюбиться в мадам Баттерфляй.
Нет, я не сменил ориентации,
ориентируюсь, пока не в прострации.

Пространство сузилось, расширилось, лопнуло!
Два места рядом. Она села. Оп-а-на!
Моё бедро прижалось к её бедру.
Она поправляет волосы! Сейчас умру!

Девушки обычно не знакомятся в транспорте,
здесь не покажут штампика в паспорте,
но я снова молод, красив, холост
и втискиваюсь в одну из светлых полос.

Её зовут Катерина. Кэт. Катюша.
Запястья тонки, как голос. Поклонница чуши,
что омывает нас радиоволнами
и прочими волнами ерунды полными.

Подъезжаем к Ельцовке. Скоро расставание.
И я прошу её обратить внимание
на то, что жизнь коротка, как срок автобуса,
а мы в пересечении координат глобуса.

Счастье, как жизнь, лишь мгновение
и наша встреча – недоразумение.
Но если завтра мы встретимся в Польше и…
то это не случай, а нечто большее.

Под рукой блокнот и ручка с шариком,
я переглядываюсь с напротив очкариком.
Он везёт виноград молодой жене.
Я везу себя, (и то не по мне).

Её телефон на ушко слушаю,
так сладко, словно инжир кушаю.
Ревнуй жена. Тебя не брошу я.
Растаяло, снегом вчера запорошенное.