Три четверти

Хоть они и не сестры мне, я, подобно Ниобе, окаменею от горя, если...

Вика.

Тогда она постоянно курила. Она не могла без этого, сигарета уже словно стала частью ее тела, и даже спустя много лет я не могу представить ее иначе.
Левая рука на руле, между пальцами тлеет окурок. Мы несемся по пустынному ночному городу и во весь голос подпеваем Земфире, потому что нас распирает радость. Сегодня она купила новую "девятку" и теперь, ночью обкатывает ее. Я - первый пассажир. После допотопного "москвича" мы наслаждаемся комфортом, и я доказываю, что она - владелица лучшей машины в мире.
- Нет, все-таки не зря я на этих скряг горбатила, как папа Карло, - затяжка, - она того стоит, да?
Вика повернулась ко мне. Никогда не забуду эту нахальную и трогательную одновременно ухмылку. Как у мальчишки-сорванца лет двенадцати.
- Еще бы, Вик! Ты героиня! - у меня в голове просто не укладывается, сколько энергии надо иметь, чтобы в двадцать лет жить совершенно самостоятельно, платить за свою учебу, да еще заработать на новую машину, - ты у нас умница и красавица, далеко пойдешь, дальше всех нас...
- Да брось ты. Куда я дальше нашей деревни пойду, - говорит она неохотно, видимо, есть тайные идеи, о которых никто еще не знает. Впрочем, они есть всегда у этой девушки-урагана, живущей в бешеном ритме и не знающей покоя. Но какая-то новая интонация настораживает.
Ой, Вичка, ведьма ты моя зеленоглазая, что же задумала?
- Приехали, - она резко тормозит у входа в клуб, - надо отметить покупку! - И этому я всегда поражалась - когда же она отдыхает, если каждый вечер она едет куда-нибудь развлечься или купается на пустом пляже до утра. Наверное, у такого человека не может быть семьи. Все время, что я ее знала, она жила одна, уйдя от родителей в шестнадцать лет...

***
- Что?! - я решила, что ослышалась, потому что тетя Леля торопилась и пыталась рассказать обо всем сразу, - помедленней, пожалуйста!
- Ладно, повторяю: Вика уехала в Питер. Позавчера, на следующий день после получения диплома. Никого не предупредила, даже мать. А мне сегодня позвонила, сказала, чтоб я молчала, только тебя известить разрешила. В ноябре у нее родится ребенок.
- Леля, что ты такое несешь? В незнакомом городе? Какой ребенок? у нее?
- Ты же ее знаешь. Сумасшедшая...
Больше я о Вике ничего не слышала.

Маша.

Она готова была лупить водителя по голове, по спине, кричать, плакать - что угодно, только быстрее, быстрее, старый дурак, не машина, а корыто, а денег на хорошее такси нет, ребенок пихается так, что дыхание перехватывает, проклятый светофор...ну вот больница, наконец.
- Михайлов где?
- Здравствуйте, вы кто?
- Жена.
- Сейчас... Дмитрий Иваныч! - девушка машет рукой проходящему врачу - Дмитрий Иваныч! Тут к Михайлову... жена...
- Здравствуйте, вы Маша, да? Он все время вас звал. Присядьте, не волнуйтесь.
- Никуда я не сяду! Я хочу знать, где... - голос ослабел, язык стал как ватный, губы похолодели. "Что же мне никто ничего не скажет, надо присесть, ноги не слушаются..." И вдруг голос издалека:
- Дыши, миленькая, дыши, помогите мне! Нашатырь! Быстрее, ну, что же ты не дышишь! Быстрее! Не дай бог, еще рожать начнет! Настя, воды!
- Я дышу, все нормально, - но звон в ушах нестерпим и она сама себя не слышит. С огромным трудом вдохнула, противно кружится голова, тошнит... И тут она вспомнила, что было две минуты назад. (...тело, накрытое простыней, из-под которой свисает рука с серебряным витым кольцом.) Жить и делать усилия, чтобы дышать, сразу расхотелось.

***
- А ты-то куда? Беременным нельзя курить. - Но у меня не хватает силы воли, достаю сигарету и зажигалку. Затягиваюсь:
- Ты не курила, наверное.
- Курила. Потому что нервничала очень, отец ребенка в аварии погиб. Я совсем одна осталась. С животом. - Маша улыбается и говорит без грусти. - Хорошо, мама помогла. Иначе не знаю, что бы я делала. Скорей бы сессия кончилась. Я так по Дашеньке своей соскучилась...

Мзия.

У Серго и Марины было три дочери. Старшие - Элла и Ната. Мзия - младшая, самая красивая и избалованная. Она настаивала, чтобы родители отправили ее после школы учиться в Москву, дав ей одну треть всех своих сбережений. В отличие от сестер, она не имела тяги к знаниям, но не считала это препятствием.
- Вот бедовая, кому ты нужна в этой Москве? Не сможешь там учиться.
- Ничего, уж я-то не пропаду. Я вам не Натка, чтоб дома сидеть да детей рожать.
- Доченька, не едь, ничего хорошего там нет, большой город приносит одни несчастья... - но никто не мог уговорить ее. Москва манила своей таинственностью и новыми возможностями. Поэтому к нужному сроку сопротивление родителей было сломлено. Мзия отправилась в столицу.

***
- Мзийка! Ты же по-прежнему одна живешь? У тебя можно будет остановиться? Не ночевать же мне на вокзале.
- Вообще-то да, но...
- Да ладно, сто лет не виделись, поговорим хоть, я вино привезла домашнее, папа специально делал для тебя. Значит, договорились.
- Договорились, - она почти не сдерживала раздражение, но разве Натка когда-нибудь что-нибудь замечает? Ей интересны только ее дети.
- Еду, - короткие гудки. Мзия бросает трубку и снова берет ее, набирает номер, который знает наизусть.
- Массажный салон "Элит", добрый вечер, - говорит приятный женский голос.
- Танька, это я. Сегодня работать не смогу. Квартира будет занята.
- Ты что, с ума сошла? Делиться не хочешь? Это опасно.
- Неустойку оплачу. Пока. - Сейчас ей, как никогда, захотелось поменяться местами с глупой и счастливой Наткой.

...эти истории - правда.