Над чёрными домами воздвигнулась луна

Над чёрными домами воздвигнулась Луна,
на Чистых пленка влаги болотна и черна,

там лебедь тихо кличет властительницу-ночь,
но лунного ей яда, увы, не превозмочь.

Здесь стали равноценны на стеклах пыль и та
лесная, драгоценная, песочная звезда,

она растает скоро, её исчезнет свет,
и это безразлично, а может быть, и нет,

она следит за нами, за тем, как говор ног
редел, стихал устало, а после изнемог,

и превратился в листьев песчаный говорок,
и так, неодолимо, по листику, истек.

Рассчитанно растаял далёкий дня конвой,
реснитчатые тени легли на мостовой.

Горбы пустых скамеек как лёгкие, мягки,
и контуры строений огромны, как грехи.

Я знаю, раньше плыли в аквариумах рам
людей слепые тени, не приближаясь к нам,

теперь они иссохли, иссякла их вода,
и спят ненарушимо ночные города.

Их сны открыты взору, особенно её,
Луны, что пьёт и лижет их лица и бельё,

глядится в окон мёртвых стеклянные зрачки,
какому-то младенцу зажмурит кулачки...

Чей стал неузнаваем святой и чуждый лик?
Ночами прорастает немыслимый тростник.

Спят вытянувшись стены, но выше, чем их рост
все в оружейном масле стальные иглы звёзд,

как много звёзд в гортани, как распухает грудь,
как невозможно медлить, как больно их вдохнуть..

И город тихо мёрзнет, открыт для глаз и рук,
и серых крыш касаясь, тишает сердца стук...