Я видела любовь на голубом экране...

Я видела любовь на голубом экране,
Любовь чужих сердец, безумную любовь,
Которую нельзя ни описать словами,
Ни музыкой пропеть... Я видела любовь...

Завидовала ей. Завидовала тайно,
Во глубине души томя слезу свою.
Ну а любовь жила. Она была бескрайна.
И я смотрела жизнь у жизни на краю.

Я видела любовь, которая не знает
Границы, и преград не ведает она.
Скрывала ото всех, что душу мне терзает,
Твердила всем подряд, что та любовь смешна.

Ну а любовь была... Она была такою,
Какую не постичь, не ведая греха.
Я видела её и назвала любовью.
Не оттого ль что мне была она близка?

Я помню взгляд её, мою убивший душу.
Взглянув в мои глаза она зажглась огнём.
Зачем же отняла спасительную стужу?
Любовь молчит, молчит... Что говорить о том?!

Я видела любовь... красивую... Чужую.
Желала ей остыть, сгореть скорей дотла.
Ну а любовь жила и я её, слепую,
Сквозь вечный мрак сердец и суету вела.

И знали все вокруг. И громко осуждали,
Кто видел ту любовь, завидовали ей.
Ну а любовь жила, не ведая печали.
Не думая считать своих счастливых дней.

Я видела любовь, которую судили.
Которой приговор был вынесен без слов.
Для тех кто полюбил, для тех, кого любили,
Суд каменных сердец злом признавал любовь.

Ну а любовь была. Она прощала муки.
И оттого её сковали в кандалы.
И всё же к ним любовь свои тянула руки,
Взывая к тем сердцам, что до корней гнилы.

Я видела любовь. Окованную ложью.
Но гордо, как всегда, она смотрела ввысь.
И только две руки с едва заметной дрожью
Среди глухой толпы отчаянно сплелись.

Я видела любовь и искренне смеялась,
Когда её несли на жертвенный костёр.
Ну а любовь цвела, и грустно улыбалась,
И лик её святой с толпы ухмылку стёр.

Вот пламя до небес взметнулось и погасло.
И на сухой земле остались угольки.
Я видела исход. И средь обломков счастья
Устало и легко разжались две руки.