О скитаниях вечных...

 Шаг первый
Пустынен путь, лишь звезды сиротливо
Ютятся искрами потертого шитья
На черном бархате безлунной ночи.
Куда дорога уведет меня
Едва ступлю на первую страницу
Повествованья о тщете и суете?
Я сделал шаг, а значит и второй
Уже начертан на скрижалях вечных
Где все пути записаны давно.
Теперь нет ни возврата, ни сомненья,
Стремительный поток событий
Прочь отсюда меня уносит.
Вновь я задыхаюсь
Как от восторга первого движенья,
Так и от ветра, бьющего в лицо.
 
 Шаг второй
Окрестностей причудливый рисунок
Расчертит темный свиток горизонта
Под нервный нотный стан,
И выведет старательно на нем
Далекими огнями поселений
Тоскливую мелодию пути.
Она моей душе несбыточно-созвучна
И следом за ее манящей дрожью
Я устремляюсь в лабиринт шагов.
Зовет и вьется нитью Ариадны
Та песня, что сложна, как паутина
И в силе заклинанию равна.
Я вторю ей, когда она небрежно
Играет на влюбленных черных струнах,
Перебирая прядь моих волос.
 
 Шаг третий
Кто ныне я? Кем был? И кем я стану
Мгновение спустя как сей вопрос задам,
Ответа не ища?
Блуждающим огнем во мраке мирозданья
Меня скитает всемогущий рок,
Но отчего же я ему послушен?
Вот каверзный вопрос
Себе я задал, следуя устало
Не мной проложенному ранее пути!
Что гонит в ночь меня опять от света
И теплоты уютного огня
Чуть стоит ненадолго задержаться?
Лишь сам я прочь стремлюсь, испытывая голод
И чувствуя родство с моей дорогой,
Открытой предо мною, как жена.
 
 Шаг четвертый
Однако уж стекают с горных склонов
Лучи новорожденного светила
И воздуха вино меняет вкус.
Ночной коньяк люблю я подогретым,
А утра раннего шампанское играет,
Когда его прохладным подают.
Из грифельного юного наброска
Мир, светом упоенный, возникает
В обличье многоцветного холста.
И вот передо мною оживает
Прекрасная, как радость, Галатея,
Но нет Пигмалиона, чтоб любил.
Зачем нам свет, когда глаза не смотрят,
А души глухи и умы пусты,
Не замечая истинных сокровищ?
 
 Шаг пятый
И вместе с очертаньями земными
В душе моей яснее проступают
Черты родных и близких мне людей
С кем рядом был, с кем ныне нет меня,
Но позабыть кого душа моя не может
Явились мне бесплотной чередой.
Шифон их душ мерцает предо мною,
Как озера хрустальная вода,
Как камень предсказателя немого.
Мне горько, сладостно и больно оттого,
Что я их знал когда-то и меня
Они однажды тоже знали.
Так кто ж из нас живет и почему?
Они ли тем, что я их не забыл,
Иль я живой, покуда я их помню?

 Первая преграда
Я у черты. Извечно и доныне
Стою один, не смея преступить
Порог надежд. Лишь горечью полыни
Наполнена душа, в крови - отрава,
И сердце бьется словно для того
Чтоб убедится, что оно живое.
Но страх и смерть не властны надо мною.
Страх смерти умер, в миг моей кончины
Став жаждой жизни. Я осилил шаг!
Я воспарил над осиянной бездной -
Бескрылый сумашедший серафим,
Исторгнутый из неживого чрева.
Но вот зовут меня назад ко свету,
Я следую на зов, вдыхая ныне
Не воздух жизни, а саму любовь.