Журфак1-8. Поэма 7. , Гриша Медведовский...

Поэма 7. Григорий Медведовский

Бушует сутки напролет
На Ломоносовском общага:
Кто скучный диамат жует,
Кто ссорится из-за «Живаго».

В том корпусе, где делят кров,
Журфака бедные студенты,
Любовь бушует, будь здоров…
Такие сладкие моменты…

Вдруг в полночь в коридоре крик
-- Любовнички, атас! Облава!
А я-то к Ниночке приник,
Забыв, где лево и где право…

Стучат:
-- Откройте! Знаем, здесь…
А я все не могу врубиться…
Она толкает: -- Гришка, слезь!…
Ох, кайфа подлые убийцы!

И вот меня ведет конвой
Под белы руки в отделенье.
Старлей от злобы сам не свой
Слюною брызжет в исступленье.

-- Эх, нету Гитлера на вас,
Искоренил бы род жидовский…
Так как тебя зовут?
-- Авас…
-- Еще, мразь, шутит!
-- Медведовский …

И, кстати, кто здесь мразь, вопрос…
Старлей, с истерикою справься,
Не то, как применю гипноз
И до утра заставлю вальсы

И падэспани танцевать…
-- Какие, на хрен, к Богу вальсы?
Гипнотизер, едрена мать…
-- А ты сведи-ка вместе пальцы…

В глаза гляди иль не гляди –-
Как думаешь, что будет? – Что же?
-- Я досчитаю до пяти –
И пальцы ты разжать не сможешь…

-- Эй, эй, не надо, прекрати,
Ну, отпусти, ведь я на службе…
-- Вначале извинись…
-- Прости…
-- Свободен!
-- Расскажи по дружбе…

-- Мы с вами не пасли свиней,
И вместе не ходили в школу…
-- Ах, вот вы как? Ну, вам видней…
Тогда вернемся к протоколу.

Впросак изволили попасть…
Так, родились вы где? …

… В Рубцовске.
И унаследовал лишь часть
Талантов всяческих отцовских.

А он был щедро одарен,
Видать, Всевышний был в ударе:
Отцу достался бариток
И слух отменный – первый парень

Мой батя – музыкант, певец,
На радио – отменный диктор,
Поэт, художник – швец и грец –
По поговорке… Прямо Рихтер

Он за роялем, но играл
Отец на всем, что хоть бы нотку
Издать могло – и выдавал
Такие номера в охотку…

Капризный нежный терменвокс
Им укрощаем был умело…
В послушный обращалось воск
Гипнотизируемых тело.

Он их укладывал на «мост»:
На стульях – пятки и макушка
Все тело – между – в полный рост,
Сам сядет сверху – не игрушка –

Батяня рослый мужичок…
«Мост» под гипнозом – как из стали –
Ничуть и не прогнется – шок
У всех, кто это наблюдали…

Итак, Рубцовск, сорок шестой…
Я осчастливил мир явленьем…
Я позже произвел простой
Расчет, отметив с удивленьем,

Что девять месяцев прошло,
Как батя с фронта возвратился –
И вот он я -- врагам назло --
В семье фронтовика родился.

А кстати , Марк, мой старший брат,
Своим рожденьеи обозначил
Уход отца на фронт. Солдат
Узнал из писем, что богаче

Семья на первенца. Матвей,
Отец наш, начал пехотинцем,
Царицы подданным полей,
Радистом ротным… Пригодился

Солдату дар поэта… Взят
В дивизионную газетку,
Где и обрел судьбу солдат…
В десятку попаданье… Редко

Найдешь такого, как Матвей:
Он грамотешки был отменной
И слог был ясен, без затей.
Он обладал чертой сверхценной

Для маленьких газет: гляди --
За ночь, строча без передышки,
Он номер выпускал один,
Спасая коллектив от «вышки»,

Когда в победном мае все
В редакции упились в доску,
Корреспонденции, эссе,
Стихи писал… Набрав полоску,

Сам вычитал и правки внес…
Сам подписал и отпечатал,
На «додже» утречком развез
В подразделения… Почапал,

Все выполнмв к себе… Поспал…
Придя в сознанье где-то к полдню,
Редактор:
-- Моня, ты ж нас спас!
Проси, что хочешь, все исполню…

Спасал, не потеряв лица,
Еврейский гений неизвестный…
Марк унаследовал отца
Ген музыкальный, я – словесный…

Рубцовск, Алтай, Сибирь… Сюда,
Беременная мама, Эсфирь,
Бежала от врагов, когда
Ужаснейшее из нашествий

Постигло Украину… Враг
Избрал мишенью всех евреев…
И, избегавший ссор и драк,
Но все ж – потомок Маккавеев,

Встал в строй зашитников Матвей…
Бог уберег от похоронки.
В Рубцовске начал без затей
В газете, чтоб дивизионки

Весь опыт втуне не пропал.
И вот в «Призыве Большевистском»
Самоотверженно кропал,
Что связано с немалым риском,

Ведь время было – ого-го!
За опечатку изымали
Коллег – и больше ничего
О них домашние не знали.

И впрягшись в стрессовый хомут,
И новь Алтая воспевая,
Почувствовал однажды: тут
Запахло жареным.
-- Тикаем!

И быстренько собрав мальцов,
С НКВД играя в прятки,
Тишком покинули Рубцовск,
Умчась подальше без оглядки.

А, собственно, куда бежать?
Иллюзия, что можно скрыться,
Чего на новом месте ждать?
Кругом все тот же мрак… Напиться?

И укрывалась вся страна
От злой действительности в пьянстве.
И бездну подлости спьяна
Забыть стремилась… В окаянстве
Той жизни лишь один из ста
И волю находил и силу
Не питьсовсем… Пример отца --
Торил судьбу и мне, как сыну…

Нас Украина приняла.
Мне – Мелитополь – город детства.
Нашлась газетка, что дала
Отцу занятие и средства

На содержание семьи.
Cадился папа в местный поезд
Зимой и летом до зари
И семенил, поддернув пояс,

В редакцию, где был отв. секр..
И в той жел. дор. газетке снова
Случалось одному за всех
Папаше, виртуозу слова,

Тащить редакционный воз,
Не допуская опечаток,
За что тогда смертельный спрос
Был с провинившихся… Участок

Работы, в общем, не ахти,
Зато ответственность – до стресса,
Точнее – с этим не шути –
До лагеря и до расстрела.

Был случай, что отец болел,
И номер правил сам редактор.
Была ошибка. И влетел
Виновник… Слава Богу, как-то

Отсутствие отца спасло…
Редактор, Феликс Сигизмундыч,
Изъят… В стране царило зло,
Со страхом обручась… Все бунты,

Шпионы ждали пахана
Кремлевского… «Космополитам»
Готовилась в Кремле хана
Страшнее гитлеровской… Выдам

Едва ль, секрет, сказав «Таймыр»,
Куда нас всех, к оленям в гости,
Сослали б, чтоб скорей там мы
Все оказались на погосте.

Господь в который раз хранил
Народ свой, той не дав угрозе
Осуществиться и почил
Тиран то ль в дьяволе то ль в Бозе…

В редакции отца бывал
Порою с мамой. Поезд местный
Нас в Федоровку доставлял
Из Мелитополя. Окрестный

Железнодорожный люд
Почитывал газетку бати.
Я как-то заявил, что тут
Хочу работать тоже… Кстати,

Читать, писать и рифмовать
Я начал лет с пяти иль раньше.
Никто не думал вовлекать
Мальца в занятья эти… Брат же,

Как я уж отмечал, горел,
Жил музыкой… Услышав звуки,
Он погружался в них, немел,.
Лишь нервно отзывались руки

На сладостный пассаж, аккорд
И он к отцовским инструментам
Без спроса рвался… Папа горд,
Он малость склонен к сантиментам –

Перенимает детвора
Таланты папы… В упованье,
Что будет жизнь к сынам добра,
Отец преумножал старанье

Добыть деньжонок – и писал
Во все доступные изданья,
Чем гонорарчик добывал
На прожитье и пропитанье…

Когда-то, до войны еще,
На радио на Запорожском
Был первым диктором… Влечет
Эфир отца опять, как в прошлом.

Здесь все закономерно. Зван
Он к мелитопольским радийцам.
Ведь голос – прямо Левитан –
Вот угораздило родиться!

И плюс литературный дар,
Вокал на радио уместен…
И вот он вновь в эфире… Да…
Талантище… Читает вести,

Ведет спортивный репортаж,
Стихи торжественно доносит…
На все горазд батяня наш…
По праздникам начальство просит

С трибуны громко возглашать:
«Да здравствует…» Гордится город:
Есть чем приезжих восхищать,
Ревниво заявляя: «Голос

Такой один на весь Союз
И вместо Левитана Моня
Давно в Москве вещает… Бьюсь
Я об заклад с кем хочешь, понял?»

Не отвергая чушь легенд,
Врунам он не чинил препоны.
Рулончики магнитных лент
Хранят Матвеевы приколы

Примерчик:
-- Говорит Москва!
Работают всего Союза
Радиостанции…
Едва
Звучит, Матвея голос, юзом

Пошли машины, тормозят:
О чем там Левитан трактует?
Чем неожиданным грозят
Сухие обертоны, будет

Наверно экстренный указ…
-- Сегодня, -- медленно и строго
Слова растягивая, глас
До дрожи доводил любого…

-- В Советском… он тянул, тянул…
-- Союзе – продолжал чеканно,
-- Впервые в мире – и тонул
В сердцах и возбуждал туманно…

-- На космодроме Байконур,
На звездолете утром рано
Подзалетела – он вздохнул --
Вот кульминация обмана,

Пик…
-- Женщина…
Еще не все,
Поди, врубились в эту хохму,
Ну…
-- Космонавт!…
И, окосев,
Хохочет город, вмиг оглохнув
От смеха… Завершенья для
Вещает: -- Женщина впервые
Отлично чувствует себя!
А вы-то как сейчас, родные?

Такой вот первого апреля
Забавой тешил земляков.
Всегда ж однако есть земеля
На букву «М» из чудаков,

Кто радостно строчил доносы…
Но местный бог и он же царь
Доносчиков оставил «с носом»:
Смеяться первый секретарь

И сам любил хорошей шутке
И «добродея» пригласив,
Ему разнос устроил жуткий,
Велев бежать, покуда жив

Из города:
-- На нашу гордость
Ты покусился, вражий сын,
Мразь, тля… Чеканный этот голос –
Наш талисман волшебный… Сгинь!

Ну, словом, творчества уроки
Мне выдавались щедро… Я,
Конечно, ухватил лишь крохи,
Чего вполне хватило для

Блистанья на уроках в школе
И развлечения друзей.
Воспитанный в магнитном поле
Отцовских шуток и затей

И сам к словесной клоунаде
Был склонен часто и хохмил
Порой, где надо и не надо,
Но школьный люд меня любил…
Включая Анечку Васильну…
К ней в первом классе обормот
Пришел: под «нуль» пострижен стильно,
А шило в парте не дает

И часа посидеть без шуток.
С ней обормоту повезло:
В отличье от иных, надутыз
Безмозглых «шкрабов», в ней цело

И чувство юмора, способность
Талант увидеть в огольце,
За озорством заметить склонность
Творить, дерзать… В ее лице

Обрел поклонницу и друга…
И я прикрыт ее крылом…
С другой – тоскливо бы и туго,
А с ней – мне школа – милый дом,

Где, как Юпитеру, Гришутке
Все позволялось – ого-го.
Горазд на розыгрыши, шутки,
А мне за это – ничего…

К примеру: пишем сочиненье:
«Как нынче лето проведу».
Минута – есть стихотворенье –
И я его здесь приведу:

« За оставшееся лето
Я освою пляж азовский,
А куда потом поеду
Неизвестно…
Медведовский.»


И забывал о сочиненье,
Исполнив сей экспромт в момент.
Притом, не мучило сомненье:
«Пятерка» будет. Прецедент

Имелся. После доброй книгой
Я развлекался без забот,
Пока весь класс ушами двигал…
Ну, что тут скажешь? Обормот!

Зато в наставнице уверен:
Она за Гришеньку – горой!
В ее глазах по крайней мере
Кропатель «опусов» – герой,

Ну, вундеркинд, второй Ландау…
По просьбе Аннушки стишки
Писал под праздничную дату,
Чем искупал свои грешки,

И точно знал, что позабавит
Ее экспромт очередной,
И в классе автора прославит,
И в школе прослыву «звездой».

Не стану отрицать: тщеславье –
Неслабый стимул для мальца.
Зовут писать вождям во здравье…
Последовал приказ отца:

-- Отставить! Объясни: не вышло.
Опасный это путь, сынок….
Чем навсегда желанье выжгло
К писанью славословных строк.

Зато на школьных КВН-ах
Мои творения звучат.
В репризах, юморесках, сценках…
И зрительских восторгов чад

Кружил башку мне, как наркотик.
Я рифмовал и рифмовал --
Неукротимый рифмоплетчик
Еще пока не понимал:

Что сим обремененный даром,
Я послан с ясной целью в мир:
Докрикнуть хоть таким макаром
До злобных человеков… Мы,

Кто наделен душой поэта,
Должны не просто изумить
Погрязших в скотстве словом Света,
А что-то в мире изменить,

Хоть пристыдить жлобов и хамов,
Убийц словесно ввергнуть в ад,
Тиранов всех мастей, паханов,
Учить: за каждым строгий взгляд

Зрит и воздастся неизбежно
Коемуждо и по делом
Да убоятся мести: бездна
Их душ наполненная злом

Поглотит их… Сие не значит,
Что шутка не сродни стиху.
Не тот поэт, кто вечно плачет,
А тот, кто в вещую строку

Вплетает образы и чуства,
Включая нежность и любовь.
Нет выше на Земле искусства
Чем наполненье жизнью слов…

Но мудрость эта не дается
Нам с детства. Самому страдать
Поэту много доведется,
Пока дойдет до сути… Ждать,

Однако, мудрости – немудро…
Живи, поэт, твори, поэт
И небо в блестках перламутра
Воспой и яблоневый цвет,

И мамы трепетные руки,
И голос бархатный отца,
И те чарующие звуки,
Что брат рождает, и лица

Учительницы выраженье
Да не замкнется светлый дар
Лишь в шутовстве, чтоб вырожденье
Талант не погубило… Дай

Ему посильные задачи…
И всуетной тщете не жди
Того, что о тебе судача,
Народ тебя прижмет к груди,

Навечно вознеся в кумиры,
Ты, главное, буль честен , бард,
Твори по совести, пусть в мире
Никто и не оценит… Фарт

Мирского мелкого признанья
Да не столкнет тебя с пути
Реализации предзнанья…
И ты, старлей, мне в плюс зачти,

Что все ж до сути я добрался,
Что означает: долюбил,
Дошел, додумал, дострадался,
Доосознал, допережил…

Учился я в обычной школе.
Литературу обожал.
Свой дар не оставлял в покое:
В счет сочинений выдавал

Шестнадцать – двадцать строчек в рифмах,
Чем неизменно забавлял
И одноклассников… Я им – бах --
Экспромт веселый извергал

Вдобавок к сочиненью… Ольге
Свет Александровне сдавал
Обычно опус первым… В долгий
Анализ текста не впадал –

Искал подход парадоксальный,
Каламбурил и рифмовал.
Уроки скучные нахально
В капустники преображал.

Конечно, при таком подходе
Отличником я быть не мог.
Подход сей не всему пригоден,
Да я не гнался, видит Бог,

Любой ценой добыть пятерку.
Зато мне интересно жить
И нет нужды глотать касторку
Программной ахинеи … Выть

От обязаловок скучнейших
И вам хотелось, верно, нет?
… А Пушкинский лицей умнейших
В России воспитал букет

Мужей державных и ученых,
Поэтов, воинов, творцов,
Доверьем царским облеченных
И сокрушителей дворцов.

Видать, учили их иначе…
Я впрочем, тут рулил чуток –
И наробразовские клячи --
Известно, на роток -- платок

Готовы каждому накинуть,
Кто хоть чуть-чуть из ряда вон,
Со мной не сладили и в тину
ОдНАРОБразья не сметен.

Вот так и продолжал чудачить
Все годы школы… КВН –
Мне дан на откуп. И мастрячить
Все тексты довелось «с колен».

Но мне ль бояться импровизов?
Задачки сложные – мой стиль.
Я принимал как личный вызов
И тематический посыл

«Домашних творческих заданий»,
«Разминки капитанов» пыл…
В азарте творческих исканий
Я неизменно находил

И форму острую и хохмы…
Команда нашей школы шла
Средь лидеров… Ероша лохмы,
Я был за сценой и могла

Отреагировать «экспромтом»
Команда на любой заход
Соперника в стихах… Добром-то
Я не особо ценным тот

Сам находил словесный мусор.
Хотелось подлинных стихов,
Глубоких чувств, а не укусов,
Значительных и веских слов.

Я верю, все придет с годами.
Пока же КВН-ный вздор –
Тренаж, вход в ремесло -- стихами
Не станем называть… Задор,

Кураж в укор мне не поставим…
Довольно, впрочем, о стихах.
Сим отступлением пространным
Акценты смещены… Сто «как?»,

«Когда?», «Зачем?», иных вопросов
Наверно, есть у вас ко мне.
На часть – отвечу, перекосов
Не допустив… Гипноз… Зане

Отец практиковал, мы с Марком
Пообезьянничав сперва
Среди соклассников, подарком
Обзавелись и сим… Едва

В компашке собирались тесной,
Исследовательский азарт
Одолевал… Устроив в кресла
Друзей, внушали… Школьный бард

Здесь превращался в Калиостро…
Нащупывались наугад
Приемчики внушенья… Остро
Иные поддавались… Рад

Успехам экспериментатор…
Заметим, что большой поэт,
В такой же мере, как диктатор,
Гипнотизер обычно… В цвет

Моим стихам и этот опыт…
Когда-нибудь соединить,
Возможно, их удастся… Добыт
Ответ к вопросу, что давить

Поэта будет, не уймется
Всю жизнь, пока творит поэт:
Как наше слово отзовется?
Коснется ль душ волшебный свет

Или не заденет, не взволнует?
Украшу ли стихами мир
Или бумагу порчу всуе?
Конечно, и меня томил

Извечный тот вопросец-пытка…
Сам не заметил, как к стихам
Вернулся… Яростно и пылко
Они во мне живут… И сам

Осознавать не в состояньи,
Откуда вещие слова
В мое вползают подсознанье,
Когда угодно… Год за два

Засчитывай, судьба, поэту…
Душа не отдыхает, нет.
Прорыв из тьмы кромешной к свету –
И тьма опять… О, где же свет?

О, боль, о горе – дайте света!
О чудо, о отрада – свет! –
Извечная борьба поэта.
Не всякий выдержит… Поэт

На это обречен терзанье…
Взамен – обычные слова,
Строка – кирпичиками в зданье
Стиха… Пожалуй, год за два

Считать – еще и мало будет
У большинства поэтов век
Недолог… Высших сил орудье –
Он лишь обычный человек

С обычным жизненным ресурсом,
Растрачиваемым быстрей,
К тому ж ведомый жестким курсом
То на дуэль то под расстрел…

Так дай, Всевышний, продержаться,
Покуда есть мне, что сказать,
Подлей силенок мне и сжалься,
Не торопись меня снимать

Подобно пешке отыгравшей
С доски, покуда понимать
Стихи научится маравший
Бумагу хлопец… Ну, опять!

…Подобно девочке из песни,
И мне охота – в хор. кружок,
Кружок по фото… Интересней
Всего – отец ведет… Зажег

Он новый интерес в мальчонке.
Отец -- художник. Строить кадр –
Учил – не просто шелкать пленки,
Чтоб и порыв и смысл…
-- Вот Шадр, --

Секреты разъясняет батя:
-- Скульптура, камень неживой –
«… Орудье пролетариата», --
А миг – и он рванется в бой…

Ловите этот миг прорыва,
Ищите ракурс… Важно знать
И то, как дышит перспектива…
-- Поэту важно понимать,

Подумалось, все это тоже…
Дом пионеров… Здесь кружок
Киномехаников… Его же,
Понятно, пропустить не мог.

Потом еще кружок открылся,
Где учат нас снимать кино.
Как здесь без Гриши? Я учился
Всему, все складывал в одно

Умение – смотреть, и видеть,
И постигать за явным – суть –
В надежде результаты выдать
В стихах моих – когда-нибудь.

В кружке мы сняли фильм совместно.
Кружковцы все поощрены
Путевкой в лагерь. Там прелестно:
Одесса, море, дружба… В сны

Поныне со щемяшей грустью
Та возвращается пора
И мне не передать изустно,
Как вдохновенны вечера

В том лете, а какие зори!
Какие песни и костры!
Ребята!!! И какое море!
Нет, с той чарующей поры

Я никогда так счастлив не был…
Само собой, я здесь творил.
Меня, как говорят, хоть хлебом
Ты не корми, уж только б был

Крутой посыл для вдохновенья,
А он являлся каждый миг –
И я кропал стихотворенья,
И в КВН играл, и книг

Чудесных прочитал охапку,
Конечно, и одесский пляж,
Не позабыть, от пуза – хавку…
А в лагере – ажиотаж:

Пацан – гипнотизер! В охотку –
Желающих полным-полно –
Оттачиваю навык… Четко
Работаю, видать, дано

И мне, как бате, это свойство
Воздействовать словами на
Душ потаенное устройство…
Раппорт – волшебная струна ,

Что, как любовь, два сердца свяжет –
И властвуешь в чужой душе…
Но этот дар тебя обяжет
Служить добру… Однако же

Порой встречаются ублюдки,
Что рады применить во зло…
Случалось видеть злые шутки
И на эстраде… Душу жгло

Мне гневом против изуверов:
Гипноз – орудие добра,
Ключ к исцеленью душ и нервов…
Мы посвящали вечера

Телепатическим этюдам…
Уж коль понятен механизм,
Несложно сделать то, что чудом
Объявят… Только не гонись

В безумстве за дешевой славой,
Коль одарен Всевышним , уж,
Способствуй исправленью нравов
И умиротворенью душ…

Пожалуй, все о жизни школьной,
О беззаботнейшей поре,
И полной смысла и прикольной…
Пришел черед иной игре,

В которой правила – суровы
И установлены не мной.
А мне одно лишь только слово
Здесь позволительно порой:

«Есть!» – и бежишь, куда прикажут,
Ползешь, тяжелое несешь.
То в лужу плюхнешься, то сажу
На рожу – и с размаху бьешь

Такого же, как ты салагу…
Жестокий месяц – карантин…
Потом, как приняли присягу,
Чуть-чуть полегче… Прихватил

Меня армейский жребий. Взяли
Элестриком… В чем повезло –
Москва в соседстве – и едва ли
Иначе время бы пришо

Ее мне повидать в те годы…
Ну, что сказать, впалаешь в крен,
Душа лишается свободы –
Москва нас забирает в плен,

Что до конца не объяснимо…
Москва! Сердечная тоска
Переполняет… Вышлешь снимок,
Где ты, а за спиной – Москва –

И ты уж с ней соединился
И эту связь не разорвать.
Ты знаешь, что навек сроднился….
Москва, ты греза! Целовать

Готов столичные вокзалы,
Что открывают нам Москву…
Видать, судьба мне подсказала,
Куда мне путь держать… В мозгу

Уже оформилось решенье:
Любой ценою, но в Москве!
В Москве, где всех чудес свершенье,
Где ждет меня судьба… В броске

На амбразуру рока ляжем,
Но неизбежно – победим!
Стихи и служба… Медом мажем
Солдатский серый хлеб… Один

Поэт – Гришутка – в гарнизоне…
Отсюда – льготы… Комсостав,
И он, как легкие – в озоне,
Нуждается в стихах… Воздав

Предшественникам по заслугам,
Отмечу: службу здесь несли
Поэты-воины… Как с другом –
Со Степой Пушиком свели

Ненадолго пути дороги…
Он, отслужив, в Литинститут
По праву поступил… Из многих
Известных мне, был Степа тут

Воистину их всех уместней…
По украински сочинял
Такие трепетные песни!
Я их охотно распевал,

Поскольку не чужда мне мова…
Люблю ее певучесть, вкус
Черешневый живого слова…
Я, мову слушая, «тащусь»,

Особо, коль летит стихами…
А Степы Пушика стихи
Пронзали… Сердце-то – не камень,
Отзывчиво, когда с таким

Талантом сопрягалось слово…
Ну, я служу, а он – студент.
Фундаментальная основа
Ложится под талант… Акцент

На расширенье кругозора,
Общенье с классиками… Нет,
Не только из «такого сора»
Растит стихи большой поэт.

История, мироустройство,
Религия и мир искусств…
Таланта подлинного свойство –
Хватать учение из уст

Наставников, из книг, из жизни,
От однокашников, коллег…
А мне еще служить Отчизне…
Еще три раза ляжет снег

На плац, где строевым чеканим,
Поем «Маруся, раз, два, три…»,
Парком – простуженным дыханьем
Туманя… Что ни говори,

Но армия – и вправду школа…
Да только учит ли тому,
Что нужно по судьбе? В приколах
Соленых «дедовых» кому

Премудрость жизни открывалась?
Что дарит сердцу и уму
Злость дедовщины? Издевалась
Над «салажнею»… Почему?

Разумных не найти ответов…
Армейский варварский уклад
Едва ль полезен для поэтов…
Но, впрочем,… Стойкости заряд

С нечеловеческим стремленьем
Из грязи вырваться поэт
Здесь обретал со сверхтерпеньем…
Иного варианта нет…

Стихи становятся опорой
Сопротивления среде.
Я «понял службу» очень скоро,
Сообразив: нужна себе

Отдушина. Стихи? Годятся!
Московский округ ПВО
Не зря газетою гордится –
Она и вправду – ничего,

Столичный уровень по классу:
Нет на страницах чепухи.
Заметок военкора – массу!
Я отсылал в нее, стихи…

Порой печатали. В газете
«На боевом посту» тогда
О военкоре и поэте
Всерьез заботились. Сюда

На встречи в литобъединенье
Нас приглашали в выходной –
Давали в части увольненье –
И я в газете – как родной:

С майорами запанибрата…
Те не кичатся – большинство
С журфака МГУ… Солдата
Не унижали… Старшинство,

Иначе скажем – «дедовщину»
Не поощряли. Каждый знал:
Талант дается не по чину…
Меня редактор уважал…

На тех собраньях выделяли
Меня из военкоров. Там
Мне повстречался Игорь Лялин…
Серьезным Лялина стихам

Я рад был. Он поэт по сути.
Так удивительно ль, что он
Снял форму – и в Литинституте!
В студенты сразу посвящен.

И я о том пути мечтаю…
А может, лучше на журфак?
В свободные часы – читаю,
Готовлюсь… Понимаю: так,

Нахрапом не возьмешь ту крепость,
Ведь претендентов – миллион.
Обидно будет, коль нелепость,
Пустяк разрушит планы., сон

О сей мечте лишь сном пребудет…
Нет, волю соберем в кулак –
И «дедовшина» не остудит:
Литинститут или журфак --

По слову: «терциум нон датур»,
То есть, иного не дано.
Терпеть положено солдату –
Потерпим, раз уж суждено.

Тем часом – в службе перемены.
В автомобильный медфургон
Назначили – хватать рентгены…
Считай, что синекура. Сон

Сим назначеньем – ближе к яви:
Чуть больше времени, а врач –
И командир, который вправе
Меня держать рабом, горяч,

Но в целом – человек… С ним можно
И потрепаться кой о чем,
А коли нужно – осторожно
В Москву проситься… За плечом

Его спокойно и надежно…
Доверьем злоупотреблять
Однако ж никому не должно…
Служу, тишком учусь – на «ять».

Иначе – не имеет смысла.
Ведь мне экзамены сдавать,
Хочу, чтоб голова привыкла
Запоминать и понимать

В объеме важном для литвуза…
Поскольку весь я в Х-лучах
И сам «свечусь», как «МИГ’а» дюза,
При рентгенологах-врачах ,

Особый отпуск мне положен.
И я отпущен. Месяц – мой!
И в голове – родной порожек,
Мой старый двор… Домой, домой…

В тот город, где я перетопал
Все перекрестки и сады,
Мой город счастья – Мелитополь,
Наперсник – мы с тобой на «ты»,

Ты помнишь все мои проказы,
Все тайны ведаешь мои,
Ты охранял меня от сглаза,
Ты – кров и мир моей семьи,

Ты голосом отца в эфире
Солдата будишь на заре,
Заботой матушки Эсфири
Смягчаешь душу мне… Зане

Душа на службе заскорузла
Как изнахраченный кирзач…
Как в пиво вызревает сусло,
Так в мужика – пацан-«шмаркач»,

Перебродив и отстоявшись…
Но мне еще – бродить, бродить
Покуда, в жизни состоявшись,
Не возмужаю… Мне б дожить…

И вновь, как в детстве, Медведовский,
Неподневольный и ничей
Осваивает пляж азовский
Вдали от жестких Х-лучей.

Забыть бы обо всем, да где-там --
Стремленье страстное томит :
Как стать взаправдашним поэтом,
Поэтом, а не тем, кто мнит

Себя великим стихотворцем,
Кто «эпохалки» возглашал,
Ходил, как «статуй» с мрачным «торцем»
В стихах вот только оплошал…

Что ж сделать, чтоб осуществиться?
Рецепт нам подсказал Ильич,
Что трижды приказал учиться
И трижды он был прав… Хоть хнычь,

Хоть в стенку бей от безнадеги,.
Ничто ведь не поможет, блин!
Иной не видится дороги,
А выбор – среди двух один,

Конечно, лишь столичных вузов:
Литинститут и МГУ,
Журфак – Советского Союза –
Элитных… Решено? Угу…

Купался в море, расслаблялся…
Компашка сладилась, друзья…
Слегка гипнозом пробавлялся,
Замечу, что успешно… Зря ль

Почитывал книжонки Леви…
Для понимающего в них
Подсказки… Зубы ли болели –
Снимал приемами из книг,

В телекинезе упражнялся…
Похоже, воинский закал
И в этом косвенно сказался:
Уверенно без слов внушал,

Толкал «энергией» портфели,
Легко прохожих побуждал
Сворачивать, забыв о цели,
Чем всю компашку развлекал…

Но все хорошее однажды
Кончается… Я вдет в мундир –
И еду в часть… Духовной жажды,
Нет, не избыл… Старо, как мир,

Стремленье, вырваться, пробиться,
Возвыситься в судьбе, затем
Что слишком рано серебрится
Висок и уготовлен всем

Один удел… Нам жизнь дается,
Как Павка догодался, раз.
И в жизни больше достается
Печалей, чем отрады… Нас

Лишь крайне редко тащит жребий
К высокой доле за вихры ,
Сам у судьбы проси и требуй
Удачи – не хухры-мухры –

Пробиться из низов к призванью…
Но вновь рентгеновский фургон
По «точкам» прет по расписанью
И шею жесткий трет погон…

Тем часом за стихи в газете
Командующий ПВО
Шлет благодарность… О поэте
Неужто сам подумал… Во,

Блин, хоть фитюлька, а приятно…
А в общем-то не малость, нет…
Поди, и институту внятно
Покажем: заслужил поэт

Почет с вниманием народа…
Чем шут не шутит – вдруг проймет
Внушение такого рода
И третьим номером пройдет

Вослед за Игорем и Степой
И В.П.С в литинститут…
Мечты, мечты… Пока что топай,
Всем козыряй – вмиг заметут

Поэта на «губу», коль мимо
Припустишь, чести не отдав…
Терпи, поэт, такой здесь климат.
Неважно, прав ты иль не прав…

Но все ж из конуса да в конус
Песок неспешно перетек…
В столице мне не нужен компас,
Заветный ведом уголок,

Где альма матер стихотворцев,
Алтарь поэтов этих дней,
Философов, тираноборцев,
Где стартовать стезе моей…

-- Стихи,…. Подборка публикаций,…
Отлично – школьный аттестат…
О, столько добрых аттестаций!
А паспорт? – Я служу… Солдат…

Да службы горстка дней осталась,
Я сдам экзамены – и ваш!
-- Нельзя, простите!… Эка жалость!
Не полагается!… Шабаш!

И не уговорить чинушу,
И дааже веский аргумент –
Визит редактора – ей душу
Не всколыхнул…
-- Нельзя!
В Момент

Все планы и надежды – в пепел!
Беда! Но есть еще журфак…
Журфак меня теплее встретил –
Допущен к конкурсу! Итак –

Не все потеряно… В высотке
В общаге место, как у всех.
Конечно, чересчур короткий
Был перед конкурсом разбег…

Ну, может повезет и эту
Осилим трудную ступень…
Ба! От безделья стенгазету
Слепили девки… Мутотень!

Пустышка – ни стихов, ни прозы,
Бездарны шутки – ерунда!
Сварганю-ка экспромтом отзыв,
И вклею в уголок, сюда:

Не буду слово "абитурa"
Я с тем, чем надо рифмовать,
У всех достаточно культуры,
Чтоб эту рифму подобрать…

Коллеги вы не хмурьтесь гордо,
И слезы каждая утири,
А кто захочет дать мне в морду,
Прошу в 1223.

А вечерком… они явились –
Три славных девушки – балдеж!
Ну, поболтали, веселились,
Гипнозом развлеклись – а что ж,

Любой распустит хвост павлиний !
Я их экспромтами смешу…
К одной в особенности, к Нине –
Неровно – чувствую – дышу…

Да так, что просто едет крыша,
Некстати втрескался… Беда…
А Нина мне шепнула:
-- Гриша,
Ты хочешь, я останусь?
-- Да!

Она ко мне пришла девицей…
И я, как истый джентльмен,
Решаю: следует жениться –
Экзамены сдадим – и в плен

Я сам сдаюсь любимой Нине…
Я конкурс не прошел, увы…
Она ж – журфаковка отныне,
А я… Нельзя мне из Москвы…

Везенье в окружной газете:
Берут печатником… Жилья
Не полагалось… Междометий
Фонтан: ох, ах, ну, как же я?…

Ах, вот удача! Эх, забота!
-- Ура, Нинусик, я в Москве,
Что главное, и есть работа…
-- А где ты будешь жить… и с кем?

Жизнь на «гражданке» оказалась
Не сахарный сироп с медком.
…Я бичевал на всех вокзалах,
Где и встречались с Ниной, в ком

Поддерживал остатки веры:
Найдется лучший вариант…
Пахал в печатне… Офицеры
Мне данный Господом талант

Использовали в хвост и в гриву…
Подначка «свежей голове»:
Несут газетку, просят:
-- Гриша,
Ошибочек хотя бы две

Найди в прочитанной полоске…
Обычно находил штук пять…
Бегут наверх: -- Майор, «московской»
Тащи бутылку – отыскать

Ты сам ошибки не сумеешь!
Такие вот, старлей, дела,
А ты хамишь мне и борзеешь…
Так безотрадно жизнь текла…

Но я в лимитчики прорвался…
Координатно-расточных
Станков завод всегда нуждался
В станочниках – и я проник

Сквозь всевозможные препоны,
Включая пятую графу,
В рабочий класс с общагой… Стоны
И вскрики наши с Ниной…
-- Тьфу!

-- Ты что ли не мужик? Не тьфукай! --
Поочередно, то в одной
Общаге, то в другой… Да, с мукой….
Часок ловили в выходной…

Сегодня разошлись подруги,
И тут явился ты, старлей…
Пока ты тут со мной, бандюги
Убьют кого-то… Не зверей,

Старлей, останься человеком…
-- Молчать! И распишитесь здесь!
На сборы сутки – и – к узбекам,
В Москве, чтоб не воняло…
-- Взвесь,

Ведь Нина – мне жена – и скоро
Ребенок будет…
-- Надоел,
Ты мне наплел тут массу вздора,
Проваливай, покуда цел…

И я пошел, как пилигримы
Некрасовские, что брели
Хотя бы солнышком палимы,
А я под звездами… Болит

Давно под левою лопаткой…
Москва слезам не верит? Зря…
Мент с полицайскою ухваткой
Довел… Уже встает заря…

Я не поеду ни к узбекам
Ни к эскимосам, никуда…
Еще барьер мне пред разбегом,
Но я прорвусь… Теперь, когда

Ты освящен моей любовью,
Журфак, нет выбора… К тебе
Иду сейчас ночной Москвою…
Лишь ты – маяк в моей судьбе.

Журфак, я верую в удачу,
Разделишь ты успех со мной…
Москва… Да, ладно, я не плачу,
А это просто дождь ночной….