Юная художница

Однажды, в полдень, я прогуливался по парку, что стелется позади моего дома. Было безлюдно. Природа ждала того  момента, когда люди начнут наслаждаться её великолепием и, лишь только я был посвящен в эту тайну. Так редко случается, что люди, спешащие к отдыху, замечают эту красоту. А природа всегда расстраивается и плачет, когда остается незамеченной. Я буду часто гулять в это время, и она полюбит меня, будет красоваться только передо мной. Я опьянен размышлением и созерцанием. На мою спину взгромоздилась химера и царапает ее чешуей своего влажно-липкого тела, одной когтистой лапой укрывая мне глаза от суеты, а другой вырывая куски моей плоти и оставляя раны истекать растопленными карбункулами. Какое наслаждение я получаю, чувствуя, как они отрывают куски от тела и засовывают себе в пасть, питаясь ей. Как же мне приятно быть пищей своих химер, кормить их собой, ведь лишь их сытостью я живу. На берегу аллеи, по которой я шел, возвышалось кедровое дерево с толстыми ветвями, отполированными сотнями детских ног и листьями, испачканными слюдой. Бабочки порхают с цветка на цветок. Когда они взлетают, они возрождаются, когда садятся – умирают, и так десятки раз, проживая десятки жизней за один день. Там же фонтан плевался талым стеклом воды и искрами капель, переливающихся на солнце всеми красками радуги. На противоположном берегу, залитом сверкающей зеленью травы, лежала девочка и, наклоним головку на бок, что-то рисовала. Она была одета в белое платье с голубыми кружевами на подоле и рукавах, а ножки были обуты в белые носочки и красные туфельки. В золоте ее локонов, словно монетах, начищенных до девственного блеска, копошились лучи солнца. Я подошел к ней ближе, привлеченный тайной того, что же она рисует. Таких детей называют ангелами. Я, почти шепотом, пытаясь придать голосу неподдельный интерес и непонимание происходящего, спросил:
- Что ты делаешь?
Одновременно с этим вопросом, я заметил перед ликом девочки, распластавшуюся, иссохшую, оголившую клыки, мертвую кошку.
- Я рисую кошечку.
- А ты знаешь, что она мертва?
- Да!? – удивленно воскликнула она. – Когда я только начинаю рисовать кошку, она убегает, птичку, она улетает, а эта кошечка такая смирная и покорная.
Как я радовался, когда видел, что маленькая девочка замечает в этом красоту. Я погладил ладонью ее нагретые солнечным дыханием волосы и пошел дальше по аллее. Вслед я услышал тонкий голосок.
- Приходите завтра, я нарисую кошку и подарю картинку вам, хорошо?
- Да, я приду, договорились.
В следующий полдень я снова встретил эту девчушку. Она сидела на коленках перед скамейкой, на которой сидел мальчик, и рисовала его.
- Привет.
- Здравствуйте! – радостно, но в то же время надменно и деловито проговорила она, не поворачивая головы в мою сторону, пока не закончила рисовать очередную линию.
Вот вам обещанный рисунок. Она подарила мне белый лист бумаги с черным пятном по центру, в котором с трудом можно было различить кошку.
- Как ты утомила своего натурщика, он даже заснул в сидячем положении, - усмехнулся я.
- Какой он был капризный и непослушный, он не хотел, чтобы я рисовала его, поэтому, я ударила его камнем по голове, теперь он мертв.
Когда я взглянул на картинку, самые чудесные симфонии царства Осириса и божественного изящества искусства отдались в моем сердце. Это был самый прелестный и обворожительный детский рисунок, что я когда-либо видел.