Стокгольм в начале мая

Они цветут. Беременные вишни...
Они роняют нежный снег цветков
И розовым по серому я вышью
Узор на тротуаре из шагов.

Они лежат. Бессмысленные люди...
Они скучают в изумрудах трав,
И пьют вино, и им закуской будет
Любовь с корицей или без приправ.

Они поют. Наивные ваганты...
Они взлетают в глубину небес,
И строят гнезда в поле. Эмигранты.
И с кольцами клеймящими и без.

Они растут. Цветы беспечной жизни...
Они пускают корабли в фонтан,
И руки в цыпках, и смешные брызги,
И через фьорды детства - в океан.

Они едят. Голодные туристы...
Они жуют досуг и ветчину,
На кружеве скамеек... И в монистах
Цыганок пара на меня одну.

Они живут. Заманчивые дали...
Они не ждут, не просят, не манят.
И мне такого в жизни нагадали,
А я жива, никто не виноват.

Они гадают. Жалкие воришки...
Они воруют время у себя.
И брошу им в ладони мелочишку,
И буду жить. Как прежде, не любя.

Они звонят. Надменные соборы...
Они играют колокольный блюз.
И отражаясь в водах, разговоры
Несутся ветром в расставанья шлюз.

Они плывут. Задумчивые яхты...
Они соединяют острова,
Фарватер выверен, со скидкой фрахты,
Все по спирали - главные слова.

Они не спят. Глазницы старых окон...
Они глядят на мудрый Гамла Стан,
И прячут явь в непониманья кокон,
Задергивая шторы дивных стран.

Они снуют. Прожорливые чайки...
Они кричат на шведском про тебя.
И Густав век хранит гранит молчанья,
И караул сменяется, трубя.

Они блестят. Начищенные шлемы...
Они гарцуют строем вдоль дворцов,
И честь своей отдавши королеве,
Своих коней торопят - месть юнцов.

Они идут. Невидимые стрелки...
Они считают, отмеряя даль.
Я знаю, что в летающей тарелке
Есть кто-то добрый, и ему нас жаль.

Они спешат. Приятные мгновенья...
Они заводят, и гудят ступни...
Лицо подставлю бриза дуновенью,
Прекрасен май, хоть что мне говори.