Плен

(как же жить дальше, если вам не 19, а 91?)


1
Вот, опять антресоли погрязли в пыли,
А на кухне немытые чашки…
Что-то часто зовут голоса издали…
Там, в углу кто-то в белой рубашке...

Ох! Какая усталость во всем!  –
В теле, в мыслях, в мечтах и поступках,
Только солнечный луч говорит о былом,
О виденьях, от ветхости хрупких...

2
…С неба падал на землю рождественский снег,
Заметала метель тротуары.
Ты на стуле читаешь, как вещий Олег
Отомстил неразумным хазарам...

…Как смешны и печальны порой вечера!
Годы-годы, летят без оглядки!
В пожелтевшем листке, что вручила сестра
Лишь три слова. Но как они сладки!

…Колыма. Необъятный непознанный край!
И бараки, и холод, и муки…
Мир – как будто больная игра –
Все разлуки, разлуки, разлуки…

…Эхо битв не для нас – только голод и снег,
Дисциплина, собаки, матрацы…
Сорок пятый – победный – мы платим за грех,
За который нам не в чем сознаться.

…Вот и Оттепель. Лето. Природа пьяна!
Кукуруза растет в огородах…
- Ты не бойся, родная, ты снова нужна
Нашей партии – чести народа! 

…Режиссура. Премьера. Овации. Свист.
Это линия правды и боли…
Заграницы отрыжка – вихляющий твист,
Нет руки, направляющей воли.

Был порядок. И стрижки, и юбок длина,
Недоступная – жаркая Ницца…
Хорошо бунтовать за бутылкой вина
На малюсенькой кухне в столице.

…Вновь премьера. Цветов разноцветный ковер,
А лицо, словно белая маска…
Зал ликует! А в сердце вселенский укор –
Не спектакль, а партийная сказка!..

3
Девяносто! И старость сквозит из углов,
Ветхим временем, воспоминаньем,
А в запасе есть мысли и множество слов,
Но никчемных уже, как преданье.

Нет ровесников. Это – большая беда,
Населенье кругом – молодое,
И куда подевались шальные года,
Наше Время – большое, крутое?

Нет ни сил, ни желаний, болезни одни,
Да сочувствия полные чашки…
Вот, опять антресоли погрязли в пыли,
Да в углу кто-то в белой рубашке...