Твои прикосновенья так нежны

Борису Березовскому ( Твои прикосновенья так нежны...)
Елена Бондаренко


Твои прикосновенья так нежны...
Твои явленья безотрадно редки...
Печаль волны укачивает сны
И яхту нашей взбалмошной соседки,

Которая твердит, что надо брать
От этой жизни все, покуда - живы.
Соленый ветер, дующий с залива,
Взвивает облаков седые гривы,
Листает бегло нотную тетрадь.

Неоновых иллюзий конфети...
Беспомощно и сладко грезит кто - то
О серебристых крыльях самолета,
О яблонях, которым зацвести

Давно пора...Привычен Млечный Путь,
Неловко перепачкавший в известке
Далеких звезд мерцающие блестки...
Господь с тобой. Управлюсь как - нибудь.

Бог даст, поспеет слива, алыча...
Ладони лета золотом шафрана
Коснутся загорелого плеча
Над плечиком льняного сарафана.

О, эта роскошь грезить целый день
О тех, чьи лики безмятежно - святы...
Мы так светло, невинно виноваты...
Беспомощно цепляются за тень

Ограды ветви высохшей почти,
Уставшей умирать больной черешни.
Жалей меня желанной, грешной, вешней...
Как светлячка, с ладони отпусти.

Плоть неба и земли - заподлицо
С усталым солнцем. Облака заплата
Над морем...Вечер выплеснул в лицо
Остатки недопитого заката.

За черным срубом ветхого сарая,
За тенью от ветлы длиною в жизнь -
Нечеткий след протоптанной межи.
Мы счастливы, как дети и бомжи.
" Какая ты наивная, смешная,
Нездешняя..." Над пропастью, во ржи "...
- Еще, еще, пожалуйста, скажи...
Снегурочки не плачут, умирая ?...

Грустит над морем ласковый, нетленный,
Почти домашний звездный Гончий Пес.
Моя опора, двигатель вселенной -
В игрушечной машинке без колес,

В оплаканном скелетике птенца,
Схороненном во чреве старой штольни,
Помноженном на детство, брус крыльца,
На птичью грусть высокой колокрльни,

Паденье, безысходное пике,
Мольбы о тех, кто горестны и кротки...
На счастье о коротком поводке
Избытой двойкой в школьном дневнике
Ложится контур кованой решетки,

Смещая времена на три часа,
Туда, где тени - гуще, сны - короче...
Я снежной королеве белой ночи
Отдам пол - царства, баллы, голоса,

Полозья лыж, впечатанные в снег,
И, никого ни в чем не упрекая,
Люблю тебя светло, как Герда - Кая,
Пресытившись несбыточным навек.