Это ты

Мы познакомились так давно, что о первой встрече я почти не помню. Мне тогда было пять, ей десять. С тех пор никогда не расставались больше, чем на два дня. Понимали друг друга без слов и наедине почти не разговаривали. Это не общение взглядом или жестом. Это как прозрачный, неуловимый ручеек. Нить. Она есть и сейчас. Просто стала тоньше. Но когда мы были рядом, появлялось ощущение, будто вокруг - космос, и воздух есть только в нашем маленьком пространстве и хватает его только для двоих. Одновременно я и она, она и я - и эти два  понятия постепенно смешались, потеряли границы и стали одним. Как в древней легенде, где невеста не впускала жениха в дом, пока на ее вопрос "Кто там?" он не ответил: "Это ты".

Помню жаркую летнюю ночь. Мы остались дома одни, она рассказывала о своей прабабушке, которая была ведьмой. Рассказывала о страшных муках колдуньи, о том, что в день ее смерти над домом летала шаровая молния. У меня вспотели ладони, я задыхалась от страха. Мы и не заметили, как начался шторм. Вдруг что-то черное ударило в окно раз, другой. Она сказала, что там - дух прабабушки и его нужно впустить. Дрожащими руками повернула ручку, ветер тут же распахнул большое окно настежь. Это была летучая мышь. Сделав круг над нашими головами, она вернулась туда, где одна за другой сверкали молнии и виднелся призрачной тенью старый потухший маяк. Уснуть мы не смогли. Под утро, после долгих разговоров решили, что когда станем древними старухами, будем жить вместе: я буду исцелять заговорами и травами всех страждущих, а она будет гадать им на кофейной гуще и на Таро.

А потом было тяжелое время. Нить чуть не оборвалась. Виной всему разлука. Я знала, что видеться будем раз в год. Как не хотелось уезжать! Но меня, вырывающуюся и плачущую, тащили на вокзал.  Затем – поезд. И дорога далеко-далеко, и в окне города – большие и маленькие, пустые и людные, такие разные, может быть интересные, но я их ненавидела – разделяют нас. И только ее письма, неразборчивым торопливым почерком. Мне не надо было их читать. Достаточно только взять в руки - и волна воспоминаний, радости, беспокойства, восторга захлестывала меня, я словно возвращалась в ту ночь, где мы одни, а за окном гроза. Был еще страх за нее, потому что я видела - с каждым моим отъездом ей все хуже. Первый раз она от внезапного одиночества, пустоты и тоски пропадала на бесконечных вечеринках, убегала из дома на несколько дней неизвестно куда и с кем. Во второй раз страшнее: неудачный аборт.
Третий. Я чувствовала, что с ней происходит что-то ужасное, но не могла понять, представить - что. Она не говорила мне, а я не ощущала (впервые!) нашей связи, как будто та самая нить оборвалась, исчезла, я оказалась в полном вакууме. Пыталась угадать - и не могла. И плакала по ночам от своего бессилия… Это был героин.

Тогда я чуть не сошла с ума от горя и невозможности быть рядом. Но даже в минуты отчаяния верила, что она сможет это преодолеть. Плохое в ее жизни обязательно уходило через меня. Словно я - ее часть и должна переживать все. Ни больше, ни меньше.
Мы давно не встречались… При тусклом свете уличного фонаря расплываются бегущие, неровные строчки ее последнего письма. У нее все хорошо. Я знаю. Я чувствую это.

Смотрю в открытое окно на полную луну, и мерещится на ее фоне такая далекая и маленькая  летучая мышь. И слышится в шорохе опавших листьев: Это ты.