РЕКА по рассказу Х. Кортасара

Ну что ж, мне кажется, всё было именно так:
ты ушла, хлопнув дверью, угрожая, что бросишься в Сену.
Бедолага! Ты смешишь меня своей трагической позой. Спектакль
опостылел уже до того, как ты начнёшь очередную сцену.

Веришь ли ты сама в этот бездарный шантаж, слёзы, укоры?
Я выбираю молчание: раскуриваю сигарету, даже похлеще –
дремлю, наконец – засыпаю под бесконечные разговоры,
забирая с собой – почти влюблённо – лучшие жесты, обрывки речи.

Думаю, ты испугалась, ты никуда не выходила из этой
комнаты, спишь, содрогаясь, продолжая разыгрывать в лицах,
чтобы проснуться где-нибудь около одиннадцати, когда приносят газеты
с сообщениями об утопленниках-самоубийцах.

Коли так, позволь спросить, что ты делаешь в этой кровати,
если задумала променять её на ложе, что более просторно и подвижно?
Не будь так измучен тобой, кривящей уста, стал бы целовать их.
Не знаю и не хочу спрашивать: вправду ль ты вышла,

хлопнув дверью, в который раз ставя в провину
очередную мелочь, вещицу, склоняя меня во всех видах...
Простыня закрывает тебя лишь наполовину,
мои пальцы спускаются к ключице, и я вдыхаю твой выдох.

Ты пытаешься оттолкнуть меня, но сопротивление тождественно
приятию, мы спутываемся, как клубки белой и чёрной шерсти.
Я овладеваю тобой не спеша, почти торжественно,
от этого у тебя невероятно раскрыты глаза и судорожны жесты.

Я нежу твои волосы, рассыпанные по подушке.
                Вдруг в полусвете утреннем
удивлённо вижу: моя рука мокра, плиты
набережной,
              ты лежишь,
                окружённая ботинками и голосами,
                волосы твои спутаны
и очи твои – широко раскрыты.