Грешна

Грешна.


Истошный крик, сорвавшись вниз, позвал меня грешить,
И с ужасом я  повелась на этот страшный дикий свист,
Закрыв ладонями глаза, шагала  вниз я по ступеням,
Споткнувшись враз, с могучей силой упала на колени.

И тонкой струйкой потекла из вены на пол кровь,
Я не сводила с раны глаз, я вспомнила любовь,
И сжалось что – то в глубине моей бездарной тьмы,
Я оказалась на земле, в разгар чарующей зимы.

Я обнаженная стою на твердом колком льду,
Впиваясь тонкою иглой, ломая собственную душу,
Я потеряла свой покой, играя в млечную игру,
Которая, стремглав, манила за собою.

Я утонула в море слез глубинного сознанья девы,
Я пригубила злую кровь и выпустила злые стрелы,
Я на мгновенье увлеклась безликостью страданья,
Я беспощадно  отдалась немому порицанью.
 
В безмолвных стенах, столкнувшись с миром пустоты,
Я провожу младую деву, она  не знала той игры,
И рано выпустила стрелы, её игра завершена,
Остались лишь следы на детском,  хрупком теле.

В окно стучит колдунья зрелость с миром,
Я открываю смело дверь усталой путнице моей,
И проникает в моё тело зримо, боясь остаться в пустоте,
Она подобно наготе, открыто входит за пределы.

От боли этой закружилась голова, так странно, я её ждала,
Но почему же боль пронзает моё тело?
Не слышу ничего, я вижу только стены!
О боже! больно, как  же больно….

А ведьма зрелость давно пустила корни и завязала  узелки,
Мое покорное притворство зажала в медные тиски,
И сдерживая истеричный хохот, я разрываюсь на куски,
Она пришла и разрешила замысловатые стишки.

Заставила меня пролить слезу во имя своего греха,
Я, повинуясь, пронесла её безмолвные слова,
И отпустило боль, освобождая от свершения утех,
Спасибо зрелость, она  простила этот грех.