Эх, мама, окунуться бы в росу...

Эх, мама, окунуться бы в росу,
Где солнца проблеск первый серебрится,
Где слышно пенье славных птиц в лесу
И никуда не надо торопиться.

Ах, как бы было здорово лететь:
То плавно воспаряя над полями,
То быстро-быстро крыльями шуметь,
То просто оказаться облаками.

Я так хочу внезапности в лучах,
Пронзающих убогость, мрак, упадок.
Я так мечтаю написать в стихах
О том, как жизни миг бывает сладок…

Но я тебе пишу письмо, как прежде,
И все о старом и ненужном говорю;
Упорно в заключенье о надежде
На лучшее я повторю.

Перо скользит удачно по бумаге,
Хотя бумага… в общем, не ахти!
Пожалуй, я сумею об отваге
Черкнуть. Уныло все, прости.

Я таю, я сегодня таю,
Как на ладони лед, который я держу,
И может быть, я даже улетаю,
Но, если честно, больше слово "я" твержу.

А за окном мороз, и ночь, и в окнах свет.
А на дорогах гололед, но ничего…
Я тут подумал, что же лучше: "да" иль "нет"?
И что я чаще вслух произношу?

Вот исписал! Уже конец листа,
А ничего конкретного, увы…
И стоило ль? Ведь рукопись пуста,
Как все мои последние стихи!

И все же буду рифму получать,
Терзая ямб, хорей, – велик язык!
Он не дает мне от "судьбы" скучать
И чувствовать, как мимолетен миг.

Так вот… пожалуй, "да" приятнее, чем "нет".
Оно вселяет в нас уверенность всегда.
Но есть один здесь маленький секрет,
Он в том, что "да" фальшиво иногда.

А "нет"? Оно твердо, как сталь.
Оно похоже на известное "конец".
Оно не открывает чудо-даль,
И я, его услышав, не певец!

И что же лучше? Лучше точно знать,
Когда есть что. И между "да" и "нет"
Ни схожесть и ни разность не искать,
Не доверяя никому. Вот мой ответ.

А между тем зиме конец вот-вот…
И все опять, как было – ком тревог.
Ах, мама, если б все наоборот,
Пусть ненадолго, пусть хоть на денек.

Я злюсь, я злой, бью по стене
В надежде срыв разбить.
А за окном, почти в моем окне,
Все без меня прекрасно продолжают жить.

Все та же песнь и тот же слог,
Стремленья нет на мир смотреть.
Я все хотел, а что я смог?
Учить, скрывать, терпеть, болеть.

Я все пишу тебе письмо. Давно.
Мне, как обычно, не уснуть никак…
А может быть, и будет хорошо?
Конечно, будет, это первый шаг.

А между тем и март пройдет. О да!
Я знаю, знаю: месяц промелькнет.
А там, глядишь твоя, моя весна,
И все закружится и влюбится вот-вот…

Я в этот год не чувствовал весны,
Той, что приходит где-то в феврале,
И не вдыхал арбузный запах. Сны
Какие-то мне снились, все не те.

Потом зачем-то кто-то написал,
Что я совсем не так, увы, здоров.
Он ведь не знал меня совсем, нахал!
А я возьму и выздоровлю всем назло!

Я мысль свою заделаю лучом,
Тем, что пронзая ткань, сжигает зло.
Но мне совсем не будет горячо,
А будет даже очень хорошо.

Я размечтаюсь так, что о-го-го!
Меня тогда ничто уж не удержит;
Тогда сгорай огнем огромным все,
Что хоть меня немного в жизни держит.

Вот год уже к концу идет,
Подводятся дурацкие итоги.
И неизвестное нас очень скоро ждет,
И выбирать придется нам дороги.

И лето, и осенняя пора
Не отразились в длительном письме.
Вот дни зимы. И пухнет голова,
И хочется в другого превратиться мне.

Что выйдет? Кем мы станем, друг?
Дай Бог нам сохраниться до конца.
А я пока ладони своих рук
Попробую убрать с лица…

Так хочется иное, лучшее тебе отдать,
Но у меня другого просто нет.
И я могу тебе лишь пожелать
Не выключать зажженный жизнью свет.

Пусть он горит. Пусть освещает то для нас,
Что каждому в награду назначается судьбой.
Пусть будет то, что будет, без прикрас,
Но с нами будет жизни свет живой.
                28.12.98 г