Чеховское настроение

Надвинулось тягучее время. До зимы еще было слишком далеко, а осень отошла – листья долго-долго держались зелеными из-за сильных дождей- и разом , взявшись за руки кинулись оземь.
Мальчик четвертый день температурил. Ольга бросала беглые взгляды на окно, ей хотелось вдохнуть эту нависшую за окном хмурь, но от мысли что с мальчиком в момент ее отсутствия может приключится рвота, или еще какое то потрясение, ее саму начинало колотить. Так она провела весь день в этих странных подскоках, между желанием вырваться и полететь, и резкой звериной мутью в животе.
К вечеру температура вдруг спала, мальчик оживился ,захотел играть и есть. Взяв его мягкую, будто совсем без костей ладошку, она рассказала ему что хочет выйти полетать. Мальчик обрадовался –он любил оставаться один, чтоб никто не стеснял его выдумок и движений. Ну конечно, она обязательно принесет ему что-нибудь вкусненькое))).
…….
Она стояла и раздумывала, нужно ли ей еще что то принести домой… или можно возвращаться. Она не чувствовала полета, напротив – будто навалилась на спину  тяжесть, сдавила ей легкие , и казалось будто это  навсегда.  Надо было уже возвращаться, и все же она не двигалась с места, ничего не хотела и не думала. Прямо перед ней был распахнутый зев метро, и из него сырым, рыхлым парящим потоком изливались люди. Вырвавшись на волю, поток растекался, мелел, обволакивал ее со всех сторон. Ей вдруг вспомнились слова из песни, точности которых она раньше никогда не подмечала:

Нас метро то и дело глотает, выпуская из дымного рта..

 Вспомнив про «вкусненькое», она развернулась спиной к потоку и вошла  в магазин.
Вдоль квадратного прилавка ползали продавщицы, стайки покупателей стекались  к одной , потом  к другой. Она постояла в одной такой стайке, измучившись, перешла дальше.
Перед ней был один человек, а в самом уголке прилавка сновала маленькая, как синичка с желтым хвостиком  девчушка. Голос ее был такой же шустрый и быстрый, как синичка , и тоже сновал вдоль прилавка, подавая сигналы то там то сям. Тот, который стоял перед Ольгой в очереди  брал немыслимо много, по списку жены тещи и ребенка - она уже порывалась уйти, и только усталость не пускала ее. Она вдруг поймала себя на том, что она уже не думает, что ей взять, что она слушает быстрые, как смешки реплики девчушки-синички на каждый пункт. «Ну и наконец маленькая для меня», -махнул хвостом дядька, будто доверяя главный выбор синичке. Синичка ответила длинной трелью, и они рассмеялись.
Ольга вдруг увидела что внутри нее тоже кто то сидит и улыбается широко-широко, как она всегда улыбалась в детстве. «У тебя очень широкая улыбка»-говорили ей. Дядька отошел, и улыбка выползла ей на глаза. На лицо, она назвала невесть что. Ей просто вдруг стало так радостно и так светло от этой птички, от ее веселых быстрых движений, как будто в темном старом умирающем лесу она увидела чистый прозрачный родник, и родник смыл с нее усталость и грязь. 
Она вышла на улицу и посмотрела в сторону метро. И вдруг увидела людей, они уже не были потоком. Они были усталые, спешащие, задумчивые, влюбленные, заплаканные и  очень юные.  И небо стало гладким, а в лужи попадали звезды мокрых фонарей. Она вдруг поняла, что просто устала, но это было как в прошлом столетии, забылось, а сейчас так чисто и легко. Как будто она влюблена.
Ольга заглянула еще разочек в магазин, услышала синичкин голос и весело поскакала домой.