Сушь

         В доме ломко затухал пульс часов.
         Пыль сгущалась на всех плоскостях;
         умирало вещей колесо,
         будто птица слепая в руках.
         Как страница в гербарий, засохло окно,
         стал бумажен и рыхл застекольный пейзаж,
         солнца треснуло вдоль охряное, больное пятно,
         и ветра мерзнут в кронах, утратив кураж.
         Пересохли язык и гортань от несбывшихся слов,
         то-то память о них чахла-чахла, и вот - умерла,
         внутрь свернулись глаза заоконных законных послов,
         от усилия видеть сквозь мертвую воду стекла.
         ...Поистёрлись обои и сбросили цвет,
         шелушились белесо, как бред голубой, зеркала,
         нет воды на земле, нет земли на земле, и меня тоже нет -
         сушь все в комнатах здешних сожгла.
         Все рассыпалось в прах под прозрачной, пустячной рукой,
         что отчайно пыталась собрать горстку слов и замет,
         как провал из времен, застоялся в том доме  покой;
         и стоять будет вечно, поскольку секунд нет и лет.
         ...В той забытой пустыне, которой проклятия нет,
         там, где зыбятся тусклые мысли без слов,
         что-то всхлипнуть сумеет, прорвав этот бред:
         се не смерть. ТО уйдет из оков.