Песни Пьяного Менестреля

1-я степень опьянения.

Король надо мной смеялся,
Когда обещал награду.
Должно быть, он просто боялся,
Что я здесь надолго осяду.

Не скрою, мне полюбился
Последний Домашний Приют,
Но путь мой всегда ложился
К дому, где больше не ждут.

Нет никого глупее
Тех, кто бывал в этом доме.
Чай разливают, скорее,
Подставляйте ладони!

Раньше там ели сирень
И возжигали сандал.
И, помнится, было лень
Любить тех, кто не страдал.

А тот, кто страдал – ушёл
В прохладный зелёный рассвет
Палить зажигалкой шёлк,
Кричать проезжающим вслед,

Что нет никого глупее
Тех, кто бывал в этом доме.
Чай разливают, скорее,
Подставляйте ладони!

«Возьмите меня с собой,
Не посчитайте за труд,
Туда, где всегда покой,
И что же, что там не ждут?

Мне нет до того печали –
Меня там и раньше не ждали».

Я отпускаю всех,
Всех, кто бывал в этом доме.
И пусть мне подарят смех
И место шута при троне.   


2-я степень опьянения.

                Я вот сижу у тёплого огня
                И думаю про всё, что видел дома!
                Про бабочек и прочих насекомых,
                Что над цветами весело звенят…

                Бильбо Торбинс.

Я сижу на полу и резинку жую,
Вспоминаю беспечную старость свою,

                Мой старенький мир,
                Затёртый до дыр,
                Прибежище самых
                Отпетых проныр.

А в лучах золотится, звенит комашня
И на мысли о птицах наводит меня

                Огонь печной –
                Полуденный зной,
                Память о солнце,
                Скрытом зимой.

Старый Свет затонул, новый свет не зажгли,
И теперь лишь на Запад идут корабли.

                Ко мне не придёт
                Цветочный народ
                В бусах и бутсах
                От летних щедрот.

Где он, тот человек, заключавший пари,
Что останется жить в Нотр-Дам де Пари?

                Прозрачный дом,
                Увитый плющом…
                Нет ли здесь
                Чего-то ещё?...




3-я степень опьянения.


Я Флейтист у Ворот Зари.
Меня поймали за ногу,
Когда я взбирался на холм.
Я плакал, просил отпустить,
Но крепко меня держали
Свитые в петли тугие
Стебли вьюнков и пырея.
Оказалось, я был всегда
В их смешном и злом каталоге,
И должен остаться с ними.
В тот же вечер на холм опустился
Серый овсяный кисель.
В нём я встретил кого-то
Из горького дыма и тени.
Сквозь него пробивались звёзды
И сырный белёсый месяц,
И я видел, что ему больно.
Он ругался как пьяный мачо,
Говорил печальные вещи:

«Когда мне было семнадцать,
Во мне что-то было,
Но злая звезда
Во мне проделала дырку
Острым лучом.
Душа вытекала на землю,
А потом в траве распускались
Голубые анютины глазки.
Вначале – робко моргали,
Освоившись – нагло смеялись.
Тогда я пришёл к ним.
Они меня пожалели,
Наполнили оболочку
Дымом сгоревших трав,
Мутной речной водой и кусками
Старых обоев.
Я ловлю чужую любовь,
Но у меня нет карманов,
Поэтому я один.
Вечернее Пугало – моё последнее имя».

Теперь его стало много.
Мы живём у подножья холма
И ждём тех, кто придёт следом.
Но когда я стану вас звать –
Не ходите ко мне, не ходите.



Прощание Пьяного Менестреля.


Я прощусь с тобой на границе
Тени леса и тени домов.
Ах, зачем умирают птицы
В этом лучшем из худших миров?

                Мой недобрый друг Паук Константин,
                Что плетёт Мировую Ткань,
                Не советовал мне вставать в эту рань,
                Чтоб не видеть зловещих картин

Как отправишься ты в страну,
Где мне выдали колокольчик,
Как пройдёшь, не задев струну
Горизонта, что мир закончит.

                Не пробить головой тот хрустальный свод,
                За которым твоя душа.
                Я живу надеясь, живу дыша
                Как любой, который умрёт.

Никакому не веря магу,
Убедившись, что неба нет,
Провожу тебя к универмагу,
Спотыкаясь в обратный след.

                Я могу проводить в иные миры,
                Но тебя провожу сюда,
                И прожжёт мой карман именная звезда,
                А в лесах погаснут костры.

Торквемада роняет слёзы,
Мне листок путевой выдаёт.
Кто же знал, что это серьёзно,
Кто же знал, что Время придёт…

                А за мной много тысяч Зелёных Миль,
                Я кончался не раз и не два,
                Потому посвященная мне трава
                Превращается вечно в пыль.