к ней

Кажется, в ночи копыта стучат коня,
вон на него залаяли сторожевые псы.
Ночь так темна, что хочется лишь огня.
В лесу страшно. И гулко звучат басы.

На минуту, выключив свой налобный фонарь,
погасив рукой пламенную звезду,
чувствую ночь каждым нервом, она как ларь –
крышка заперта, меня никогда не найдут.

Лес полон шорохов или это шуршит страх,
Вырастающий в моей голове?
Пойду, и он рассыплется в прах,
останусь – в три погибели согнёт к траве.

Снова зажигаю во лбу свет,
моя дорога идёт через лес
и прямо к реке, где меня ждут. Нет?
Но сушит жгучий к этому интерес.

Сейчас нужно просто дойти,
а там над чёрной водой, на крутом берегу –
дом, где мне не скажут: «Ну что припёрся, кретин?»
Нет, обнимут и поцелуи, и вздохи с губ.

Там Она. Царица ночи и хладных врат,
что ведут в мир, которого боятся все.
Но всё станет прошлым за этот взгляд,
за грудь и бёдра в вечерней росе.

Руками Она колышет туман над рекой
и если захочет, может топить корабли.
Зачем я ей сдался, смертный такой?
Но врезались в сердце слова любви.

Вот так ловля рыбы может привести к тому,
что станет не жаль расстаться с душой и телом,
когда Она нежно поцелует «неверующего Фому»
и он навсегда перестанет быть целым.

Итак, я шагаю по лесу, к реке, к судьбе,
к тому, что не смогу никогда исправить я.
И змеи заглатывают друг друга на её гербе,
там, где во тьме уже спит Павия.