Птицы лета

Юрию Куранову

Прокричат неслышно в ночи улетающие Птицы Лета,
и тебе захочется прибиться к стае, и ощутить рядом живое, хрупкое тепло….   
И весь день ты будешь ждать гостей, и работа будет валиться из рук.…
   А вечером, подумав, что надо набрать воды, – заглянешь в колодец, где поселились нарядные тритоны с оранжевым пятнышком, но в темноте не разглядишь ничего, и, зачерпнув воду, начнешь отсчитывать обороты скрипучего ворота: шесть, семь, восемь.…Восемь, а еще недавно было семь…, это прибывают осенние ночи и гулко плещутся, пока ты вытягиваешь ведро... В темноте не видно, плавает ли на дне вытянутого ведра тритончик с пятнышком, и тогда в ведерко заглянет месяц, и ты опять ничего не разглядишь сквозь это чуткое, пугливое серебро.
  Ты принесешь ведро к дому и поставишь на освещенное крыльцо и тогда увидишь на воде ярко-оранжевый лист клена. Осень пришла в гости.
Ты вскипятишь воду и заваришь чай, и он будет пахнуть осенью и немного лунным серебром. Как будто пьешь из серебряного подстаканника.
А лист будет лежать возле чайника, и отсвечивать на белый пузатый фарфор горячим огоньком, и чай будет обжигать губы.
   И пока вы вдвоем с осенью чаевничаете, тритоны в колодце, потревоженные ведром, успокоятся, и станут смотреть выпуклыми золотистыми глазами на Млечный Путь, неспешно текущий в створе верхнего сруба…
   И ты долго не сможешь заснуть, и выйдешь на крыльцо, и будешь
прислушиваться к ночным шорохам и смотреть в небо, в надежде увидеть
таинственных, волшебных, улетающих Птиц Лета.…
   И тебе опять покажется, что ты слышишь в ночи их молчаливый зов…
   А месяц будет то и дело выглядывать из-за облаков и улыбаться, –
Толи тебе, толи тритонам, толи осени…