фрагмент утерянной инструкции 435

…..три миллиарда, двести двадцать два миллиона, четыре тысячи двести двадцать пять целых-семь десятых. Сверху казалось, что об поверхность «бескрайнего моря тайги» со всей дури уебалась гигантская бабочка-капустница: поваленный и выгоревший лес явственно отображал отпечатки двух белоснежных крыл, меньшее из которых был направлено на запад, большее, соответственно – на восток.
Карлсон, заложив крутое пике, радостно вскрикнул:
- Кажися, бля, нашли!!!! Кровавая вава звезды коммунизма! Жопа Ленкина!!!
Алексей его восторгов не разделял. Последние две тысячи километров, он, в буквальном смысле слова, заебался ****ь Карлсона и, сейчас, кроме мучительной боли в чреслах, ничего не испытывал. Что такое «наслаждение битвой», он позабыл после случая над Новоновосибирском. Однако начавшийся кинофильм весело вселял оптимизм. Похоже, что на этот раз они не обмишурились. Алексей, повинуясь ментальной команде Карлсона, снизил частоту движений поршнехуя и, боевая двойка начала снижаться к эпицентру взрыва, соответствующего головогруди «капустницы».
Приземлились. Карлсон расстегнул нагрудные ремни и Алексей, как куль с говном грохнулся оземь. Обижаться было бессмысленно. Карлсон проделывал эту процедуру каждый раз, объясняя это постоянной необходимостью «ликвидации самости».
Не дожидаясь дежурного пинка, Алексей откатился в сторону.
- Ну что, дурилка картонная! – Карлсон задорно взглянул на Алексея. – Раскрывай третий глаз!
Алексей несколько раз перекатился с боку на бок, зажмурился, и тут же, практически над «головой», на покосившейся, но устоявшей вековечной кедре, «увидел» покрытое копотью нечто белое, напоминающее «белесоватый кокон псевдоистины, замкнутый сам на себя в себе себя». Лучи заходящего солнца блеснули на стеклистоподобной, соответствующей залупе, части кокона, нагло-застенчиво выхватив кроваво-красные буквы «СССР».
Что обозначали эти буквы, Алексей не ведал. Карлсон на все его вопросы по этому поводу, лишь похабно отмалчивался. «Искаженное ОРРЬ, Алешка…» - как-то шутканул он, отбив тем самым у Алексея дальнейшую охоту что-либо расспрашивать.
Карлсон подлетел к объекту и ловко, одним ударом, сбил его на сырую от слез Ленку-Землю. Кокон глухо приземлился возле Алексея. Вблизи он больше всего напоминал спущенную с телесного гроба заиндевевшую шкурку.
«Господи, которого нет!!! – подумал Алексей – Он ведь земли пять столетий не касался…»
- Эпицентр-то не зря бабочкой прикидывался!!!! – откуда-то сверху блажил Карлсон. – Метаморфозис! Стихов чрез пламень, еб его конусом!!!!
Алексей несмело подкатился к головной части кокона. На месте предполагаемого лица, или там «маски любви», наличествовало затененное синевато-синее стекло, покрытое коростой мелких трещинок истины.
Карлсон что было мочи ебнул по стеклу. Оно радостно-освобожденно разлетелось, брызнуло слезинками во все стороны.
-Хоть и скафандр, да не вечен! – пробормотал он себе под нос.
Внутри кокон был набит как зимний ботинок перед летней ссылкой в темнушку комьями бумаги.
- Познакомься, Алешка! Это Гагарин!!! Несостоявшийся убийца Петербурга! Восьми минут… как солнечному свету не хватило… Достоевский-стрип-стрит…. – Карлсон, продолжая глухо бормотать, пинком подтолкнул Алексея к отверстию в стекле, и терпкий запах подгнившей бумаги заполонил мирмирь.
«Я видел Бога!!! И он видел меня!!! Бога нет!!! Залупа!!! ****ь, *****, *****!!! ****а, ****ая в рот!!! Нету бога ни ***!!! Бога – нет!!! Идите все на хуй!!! Бог!!! Бог!!! Бог!!! И что с того что видел Бога?! Неописуемо, неназываемо, неопровержимо, застенчиво и бескорыстно…. В небе – бог, под небом – бог, посередке – слезы бога. Бесполезно. Мгновения! Что он знал о мгновениях вечности?!