Музыка тормозных колодок

Середина рабочего дня. У всех. У всего города. А для меня рабочий день закончен. Сажусь в метро. Дурацкий вагон! Лавки жесткие. Хотя… Чуть подаюсь к краю сиденья и скрещиваю ноги.  Вот! Так гораздо лучше. Губы сами складываются в полуулыбку. Эх, сейчас бы прям отсюда и на диван!.. Но нет, другой конец Москвы.
         Улыбка сползает с лица.
         Чем бы заняться?
         Смыкаю глаза. В полудреме станция. Нет, так не пойдет. Или проеду, или стырят чего-нибудь из сумки. Или всю сумку. А терять документы нельзя. Можно только мотаться за ними черти куда и клянчить: «Дайте, пожалуйста!»
         Собачья работа. Моя работа.
         - Осторожно, двери закрываются…
         Ну да, сейчас они прям и закроются! Смотрите, с эскалатора мужик бежит. С таким на пороге - не закроешься.
         Но нет,  сам успел.  Даже инженерную сумку от хлопка дверьми спас. Айда молодец!
         Рассматриваю лицо. Лет тридцать пять лицу. А пивному животу дашь все пятьдесят. Не бережете вы себя, дяденька.  Маленькие глаза, карие. Тяжелые веки. Весь день у компьютера? Порно-сайты или форум «Савка»?.. Нос картошкой. Губ почти нет. Есть усы. Рыжие. Щеки, переходящие в бороду.  Тоже мне, пивной гном! А так… Ничего, внешность не отталкивающая. Женат, наверное. Ребенок. Сын? Да, пожалуй. Маменькин сынок. А мать, непременно, стерва. Познакомились где-нибудь в кафе…
         Пока думаю все это, опять противный женский голос:
         - Калужская.  Осторожно, двери…
         Да, да, закрывай уже. Все, кто хотел войти, уже вошли. Девушка в розовой майке под белой рубашкой и парень в спортивном. С виду – вместе. На самом деле… Нет, не похоже, чтобы знакомы. Девчонке лет пятнадцать. Жует жвачку. Все еще считаешь это модным? Оно и видно. Облегающие джинсы с меховой бахромой. Фи вам, милочка! Сумка из кожзама. Розовая. Вцепилась в нее своим отсутствием маникюра так, будто там действительно есть, что взять! Да брось! Самое ценное у тебя – хренова Моторола на шее! И не надо так смотреть! Я тоже так умею. А жвачку таки выплюнь. Даже я чавканье слышу, хоть и сижу напротив.
         - Новые Черемушки.
         А парень рядом с ней… Ничего? Ничего хорошего! боже, а по одежде – неплохой человек… Спортивные штаны (Адидас, но не того похабного ширпотребного вида, а приличные, дорогие), толстовка с номером тридцать девять на груди… Интересно, по какому принципу на этих безымянных толстовках и футболках номера ставят?.. А лицо… Лопоухий, с открытым ртом… Закрой рот, детка! Во-первых – муха залетит. Вон она, кстати, сзади тебя, по стеклу ползает. Во-вторых – за умного человека сойдешь. Глазки-то, вроде, ничего. Брови густые, прическа живенькая…
         Интересно, а он слышит, как Девушка В Розовом чавкает? Или он настолько занят вдыханием это потной субстанции, называемой воздухом метро, что…
         Ладно, хватит. Живите. Оба. К тому же, Профсоюзная.
         Ерзаю на сиденье, чуть покашливаю. Чертова простуда! Хочется шмыгнуть носом. Не-ет, нельзя. Еще минуточку… Поезд трогается, грохот. Я шмыгаю. Аккуратно озираюсь: никто не услышал. Хорошо!
         Еще полуулыбка.
         Позволяю взгляду свободно скользить по пассажирам.  Серая толпа. Дурак. Матершинник. Бьет жену. Изменяет мужу. Пьет… Десяток людей напротив, и ничего интересного. Хотя, нет, позвольте! Вон та пышечка у дверей… Ну и лицо! Это какой должен быть характер с таким лицом!
         Губки бантиком, вздернутый пятачок носа, круглые розовые щеки, черные брови. Глаза! Вот это глаза! Первые ТАКИЕ глаза за сегодня. В них – непоколебимая сила воли, уверенность в себе. И сама ее поза… Как я сразу не заметила? Опора на обе ноги. Властно, уверенно, почти железно. Амазонка двадцать первого века.
         Дальше – полет фантазии.  Вот она на кухне, готовит нечто жирное и вкусное. Амазонка с половником и лаврушкой.
         Еле слышно смеюсь.
         А вот она встречает как всегда пришедшего за полночь мужа. Кричит, скандалит. Потом уходит спать, громко хлопнув дверью. Старая штукатурка осыпается. На полу уже целая куча ее. Муж спокойно проходит мимо. Он привык. По-другому не будет.
         Н-да. Ну и бред иногда лезет в голову!
         
         И так всю дорогу. От станции к станции, от человека к человеку.
         
         Вот женщина в сером плаще. Немолодая. Где она купила этот плащ? Моя мать такой хотела. Говорят, не шьют у нас больше. Но ведь носят же люди…
         Вот молодой человек стоит в торце вагона и с увлечением читает детектив. Неужели он действительно что-то нашел в этой бульварщине в мягкой обложке? Да нет, навряд ли.  Даже выглядит он как типичный герой подобной книги: джинсы больше на два размера и сборят, сборят, сборят; кожаная куртка-бандитка; пыльные ботинки с заявкой на элегантность. Глупости все это.
         Вот маленький мальчик держит за руки двух мужиков. Ему лет пять.  Мужикам – под сорок. Ветровки, треники (любимый всеми вьетнамский Адидас), ботинки. У мужиков – животы поверх резинок на штанах. Мальчонка худой и бледный. Зато уже учится выпячивать живот.
         Бред.
         
         А состав все едет и едет. Академическая, Ленинский, Шаболовская, Октябрьская, Третьяковская…
         Наконец, станция «Приехали». ВДНХ. В голове играет Guano Apes «Pretty In Scarlet»: «…nothing is good, I can’t explain…» Заглушая мелодию мыслей – музыка тормозных колодок. Скрип, скрежет, визг, свист. До костей пробирает.
            
            Последние мысли улетели вместе со всем этим железнотормозным безумием дальше по тоннелю. В полном мысленном вакууме – вверх по эскалатору. И только там, где ступени начинают складываться, а в нос ударяет НАСТОЯЩИЙ воздух, снова появляется мысль. Ясная, четкая, изгибающая знаком вопроса: «А как я выгляжу со стороны? Что видят все эти люди на моем лице?..»