Сны Ахиллеса

Я ВИЖУ ИХ НОЧАМИ. ВСЕХ КОГО УБИЛ.
ОНИ СТОЯТ НА ТОМ, ДАЛЬНЕМ БЕРЕГУ СТИКСА,
ОНИ МНЕ ГОВОРЯТ – МЫ ЖДЁМ ТЕБЯ, БРАТ!

АХИЛЛЕС «ТРОЯ»


Модификация вектора Границ, играющая сейчас роль силы тяжести, крепко прижимала его к вертикальной стене. Ворона, ухмыльнувшись, и напевая про себя: «ползёт вертикально старик Козлодоев...» по-пластунски следовала к углу здания вдоль тёмно-серебристых прожилок замазки, сцепляющей огромные чёрные-золотые камни...

Из подпространства лунной ночи, словно тень чеширского кота, протаяла фарфоро-белозубая улыбка с чёрными губами (больше ничего) и, умудрившись ухмыльнуться, выдала:
– Ползём? Ну-ну...
И испарилась...

Ворону передёрнуло. Уж и на что до церкви ни ногой, перекрестился – прямо «дыроколом» – руки были заняты.

Ну... потрясло и потрясло... Он сконцентировался, осторожно – чуть выглядывая за угол... У входа только двое – Бог их знает, почему... Вспомнив комиксы про Блэйда и AniMatrix Revolution, Пцыц оттолкнулся лаптем от стены, и как дэльфин, нырнул за угол – вниз.

Удар и хруст... Он сплюнул, чуть заметно ухмыльнувшись:

– Стража...

Еле слышно напевая: «И ты курю, а я – конфетки ешь...» нырнул в приоткрытую дверь...

Вломив всего лишь пару раз, он очутился там, где должен был быть тот стрелок... По коридору – до полуоткрытой двери, унутрь... Никого.

Когда-то светлая, просторная и чистая, квартирка даже и сейчас – с мусором на полу смотрелася ничего так, приятненько.

Не очень приятненько тут оказалося другое – когда он прошёл вдоль по комнате к кухне, стараясь не светиться у окна, его атаковали сразу с трёх сторон – из кухни, кажется, и чуть не из чулана.

Рывок, лаптЁм, дас разворота. Кастаньеты КОТЭ-ТЭ, полувертушка и шлагбаум... «танец чёрного монаха»... Господи, да сколько их... В КЛАДОВКЕ? Влепив хороший лоу-кик под обе ножки, Птица развернувшись, пронырнул на кухню, хватанул тифлоновую сковороду со стены. Успев парировать три выпада рукой-ногой-и-локтем, он треснул по ноге последнему, нырнул подкатом в комнату.

Остановившееся время одарило Пцыц возможностью почувствовать во лбу свербящий холодок... перед глазами промелькнуло мрамором распятие – ДА ОН МОЛИЛСЯ, ЧТО ЛИ?.. чёртбытамегопобрал!!! Воронии рефлексы лишь успели приподнять ту сковородку, опуская с линии прицела голову. В плечо словно кувалдой вдарили, и он словил своей же сковородкой по башке... сссс... плечо... не вывих бы... Тифлон-то не подвёл – от рикошета пал один из четырёх, что всё ещё стояли на ногах...

Ворона, чувствуя, как рвутся сухожилия, метнулся к кухне. Прыг-разножка, в бубен – кулачком, подсечка, апперкот... Почувствовав кого-то за спиной – у мойки, и поняв, что не успеет, Птица всё же начал разворот... та самая улыбка без коте... нет, без кота... знакомые глаза...

– А, это ты... – еле слышно выдохнул Ворона, было распрощавшись с жизнью и пытаясь незаметно унять дрожь в заметно трясущихся коленях. Ноги его подкосились, он присел, попутно оприходовав зашевелившего странника тифлоном с термоСпотом, мстительно добавив:

– Wellcome to Odessa...

Сковородка издалА прощальный БУМ, откликнувшись печальным колокольным звоном на Воронью фразу...

– ZEN дома мертвых... – Прокомментировал Принц... – Слушай, а давай и меня грохнем, а? На оленей мы уже охотились?!.

Ворона попритихла, так сказать, но довольно радостно выдала:

– Привет, Commander!..
– Ну, тебе то я не Командор...
– Какая разница. Твоих-то мальчиков тут нет? Кстати... – подозрительно осведомилася Ворона... – Ты не видел тут – неподалёку, снайпера?
– я?

Принц исполнил грациозный фляк вперёд – из Лотоса помойке на пол, перетёк в капоэристскую разножку, и уселся в полуЛотос, положив ладошки на колени...

А Ворона только тут заметила, что одет внезапно появившийся был очень странно – в красно-жёлтое – расцветку желтых и красных индийских шахмат, трико средневекового шута и дивный колпачок с тремя бубенчиками... Кивнула в сторону Принца:

– Шо это за клоунада?
– Ну ты же любишь поШУТить...
– Избавь меня от шуточек про Ахилесовые пятки...
– А я тебе что, Гектор? Просто Принц
– Угу... как было сказано когда-то – эксклюзивный экземпляр... Тебе по-прежнему в Раю прогулы ставят?..

Тот промолчал, провёл ладошкой вниз по моське, посмотрел на руку. Принцево лицо теперь являло нечто вроде символа Великого Предела – половина белая, а половина – человеческая...

Цвета его одежды словно остывали, медленно, почти незаметно превращаясь в гамму чёрно-белую из красно-жёлтой.

– Ты не ответил на вопрос... – Устало буркнула Ворона...

Улыбка на лице наполовину мима.

– Ты тоже...
– Что тут непонятно? я стою, они лежат...
– Ворон сидит на ветке... Ворон сидит где?.. Сидит за что?!. – что-то глубокомысленно-тихо припомнилось миму, после громко зааплодировавшему изящными тонкими ладонями. С потолка посыпалась извёстка.

– Оригинальностью идея дышит, новизной.

– Идея как идея – выдала Ворона, оттряхивая с головы известку, и, вспоминая про «хлопок одной ладони», пнул ближайшего из странников лаптЁм, ругнувшись тихо: – Дети каинитов...

Воронее трико стало чисто пацанским – чёрным, с лямочкой... но выше колена блеснул обвивающий ногу серебряный дракон...

А мим зевнул – словно откинув крышкой чайника верхнюю челюсть. Ворону непроизвольно качнуло вперёд – поймать – он испугался – а не отвалилась бы, но тут же в поведении своём раскаялся, и сделал вид, что ничего не делал, превратившись в нэцкэ хладнокровия, застыл в дверном проходе со скрещёнными руками. Правда, не надолго...

Что-то в следующий миг заставило его шагнуть вперёд и развернуться. В проходе незаметно появилась тёмная фигура странника... Ворона только лишь успел наклонить вперёд корпус, чтобы влепить вошедшему с разворота пяткой, как у мойки раздался чуть слышный звон. Скосил глаза назад. Упала на пол шапочка ПринцА. С бубенчиками... Вновь изготовившись к броску, Ворона изумился – странник смотрел не на него, как за мгновение до этого. Он широко открытыми очами взирал... ворона снова обернулся... Странник Принцу в глаза смотрел, потом едва заметно поклонился, и исчез...

Ворона очень внимательно, с изрядной долей изумления посмотрела на ПринцА... Потом припомнила про снайпера, и осторожно подошла к окну...

– Его там нет – тихо сказал Принц, и улыбнулся... – Зуб даю... с пломбой...

Ворона, оглянувшись на него, чуть приоткрыла форточку, и глянула наружу. Всё та же исполинская Луна, чуть мерцающие звёзды... никого. Похоже, знал, что говорил... Он снова оглянулся.

Тот кивнул. Одежда того была уже угольно-чёрной. Бело-серебряные изящные кресты охватывали тонкие запястья. На бледном, как маска, лице глаза сияли ярко-ярко-синим...
Ворона всё же отстранилась к выходу из кухни... Лунный полумесяц бликом из окна полыхнул украшением сибирского хана на Вороньей груди.

А Принц, как кошка, кувырнувшись с мойки на пол, незаметно сам оказался у окна – застыл у полуоткрытой створки. На лбу, обрамлённом серебром волос лунный луч распускался бутоном лотоса.

– Помнишь, Брат?.. За молчаливой залой замка из костей предначертания печали Рока, элементалы огненных гостей загробным культом фиолетового ока. У переправы обречённых тень, закат железной флейтою Эола, и культовым цветением сирени – прах в пустыне алого камзола... Решётки копий, оплетающих камин. Дорогой вдоль остывшего камина – вдоль черепов, вплетающих кармин меж лепестками эпитафии Брамина...

Ворона, опустив зерцала долу, медленно проследовал на середину кухни.

– Твои? Красиво... Ты, пожалуй, превзошёл его...
– Тебе виднее...

На плече у Ворона блеснула алая кольчуга – словно на закате...

– а, Брамин?..

Ворона дёрнулась, как от пощёчины... Он медленно поднял глаза, застыл... Драконы одеяний терракотового хана, изукрашенные изразцом, блеск пластин его брони, и алый шнур на поясе... и золото волос...

А полная Луна сияла круглым нимбом над ПринцОвой головой. И взгляд... сияющие карие глаза... глаза последнего звездного оленя...

Ворона застонал. Уткнулся, как ребёнок, личиком в ладошки...

Тонкий детский голосок, что долетел из приоткрытого окна... Протяжное:

– Ki-ta...

А у окна было пусто... Словно слёзы, хлынул дождь... В комнате же не было ни странников, ни Принца.

Тянущаяся вечность пауза... Убегающая вдаль по небоскрёбу – вдаль – бегущая строка прощания – над свечкой небоскрёба MTS мелькнуло: «Good bye экселенц...»

А за осенним стеклом, словно призрачное haiku, таял нежный хрупкий силуэт...