Пиво, Любовь и страсти...

Недавно выпил пива с мужика,
И писать захотел – не знаю как! 
(А пили мы под детскими грибками);
Ну, я шмыгнул, конечно, в парадняк.

Я вызвал лифт, но понял – не успею
Дождаться, как зубами не скрипи!
Я из штанов достал свою фузею,
И начал делать пи-пи-пи-пи-пи…

Струя на волю вырвалась раздольно,   
Боль стала яйца сладко отпускать,
Душа моя расправилась привольно,
И снизошла земная благодать!

Да, писал я в подъезде честных граждан,
Но можно ли меня за то винить?!
Лишь тот меня поймет, кто хоть однажды
Смог три бутылки разом осушить!

И так, я лил, побелка пузырилась,
Струя стекала желтизной маня… 
Вдруг, понял я, что что-то изменилось,
И кто-то грубо в бок толкнул меня.

Мой слух воспринял мерзкое ворчанье
И рядом кто-то вымолвил: - Козел!
Как смел ты здесь устроил обоссанье?!
На мокрое, ты стало быть пошел?!!

Я обернулся… вместе со струёю,
(Поверьте, люди, я не из задир),
Гляжу – а рядом мент стоит со мною,
А я ему ссу прямо на мундир!

Мы тут, конечно, оба обалдели,
Оцепенели, словно грянул гром: 
Я ссал ему на брюки. Те темнели,
А мент, вдруг, потянулся за свистком.
 
Но тот в ответ лишь только слабо булькнул,
(Был полон до краев моей мочой),
А член уже в ширинку резво гулькнул;
Я понял – наступает Боже-ж мой!               

Мента я за штанину резко дернул,
И бросился бежать – храни судьба! 
А тот от напряженья громко пёрнул,
Да так, что я подумал что – стрельба! 

Я побежал, но мент явил сноровку,
Обоссанный, он дело твердо знал: 
Хотел он затащить меня в ментовку,
И там поставить мне под глаз фингал.

Я продолжал от бега надрываться, 
Бежал, как после триппера к врачу,
Я так желал подальше оторваться; 
А мент кричал мне громко: - Замочу!!!

Я проклинал жестокий, глупый случай,
Пославший беды на моем пути; 
Уж пусть бы я в штаны нафурил лучше,
Чем далеко так в действиях зайти!

Я надрывался из последней мочи,
Когда судьба вдруг, сжалилась ко мне:
Смотрю – бабенка молодая очень,
В машину залезает в тишине!

Я понял – это шанс не быть убитым,
Ментярой разъяренным наповал, 
И с криком: - Мисс, за мной бегут бандиты!
Я в кресло к ней в автомобиль упал.

Она мне несказанно удивилась,
Да так, что зенки стали – до бровей,
(Послал же дуру Бог,  скажи на милость!)
Я крикнул ей: – Поехали скорей!   

Она рванула как во время гонок,
Как будто бы в машине грянул гром!
Помчались мы; а мент, такой подонок, 
В стекло ей залимонил кирпичом.

Петляли мы, дорог не разбирая,
В разбитое стекло летела ночь, 
Мы чуть помяли морду у трамвая,
Стремясь убраться поскорее прочь!

От скоростного дикого мельканья 
Девицу бил нервический озноб,
Я выдернул ключи из зажиганья,
И громко так сказал бабенке: – Стоп!!!

Заглох мотор. Авто остановилось,
Бабеха – ни жива и ни мертва,
Сидит и ждет – а может, все приснилось?!
И я-то не могу найти слова!

Потом решил, уж раз такое дело,
К себе девицу лихо притянул,
Решив поцеловаться в губы смело,
И в этот миг нечаянно… рыгнул.

Обдал ее зловонным перегаром,
Чему, конечно, сам я был не рад,
Ведь пиво заедали мы - кальмаром,
Вонючим, как портянки у солдат.

От запаха девица пробудилась,
И ну, давай кричать, что я нахал,
Из-за меня стекло у ней разбилось,
И я ей всю машину провонял!

Еще орала чтоб я убирался,
И за стекло ей заплатил сполна,
И что алкаш я, не на ту нарвался - 
С другим уже помолвлена она! 

Она кричала долго, очень грубо,
Глазищами вращая вкривь и вкось,
Да так, что посинели даже губы,
Как будто б в жопу ей всадили гвоздь. 

Когда мне бабу слушать надоело,
Опять рыгнув, я громко заявил: 
- Ты на себя бы, дура, посмотрела –
Сама же стопроцентный крокодил!!!

Я гордо, словно денди, хлопнул дверцей,
И вышел. Боль мою сдавила грудь -   
Мне наплевали грубо прямо в сердце,
А я хотел культурно отдохнуть. 

Дойдя до дома, круто чертыхнулся,
Не подобрав иных, приличных слов… 

На хамство, и на грубость я наткнулся,
В лице бабья и грёбаных ментов!!!