Долгая дорога в детство часть4

Солнце в зените - на улице было так жарко, что даже Кузя, утомлённый безуспешными наскоками на меня, забился в свою будку и сладко дремал, временами вздрагивая во сне. Лишь наседка какой-то странной породы с пушистым хохолком на голове бродила среди травы, выгуливая четырёх цыплят. Мне казалось, что им тоже жарко, потому что они постоянно норовили спрятаться под высокими травинками. Как ни старалась, сфотографировать их не могла, а вот Кузю, который ни секунды не стоял на месте, я успела снять в дружеском объятии с Анастасией.

 

За баней пестрело огромное поле ромашек с красными островками маков. Возможно местным жителям это было так обыденно привычно, что им и в голову не могло придти вот так стоять и вглядываться в бело-желтое море нежности и тревоги. А я стояла и любовалась… Широченное поле уходило вдаль, плавно сливалось на горизонте с небом, придавая картине объёмность и необъятность. За ромашковым полем виднелись зелёные квадратики огородов, а дальше - волны колосящейся ржи. Я отпустила мысли на волю, хотелось подняться и плыть над этим ландшафтом вместе с облаками, унестись от реальности в далекое и, как мне теперь казалось, прекрасное прошлое… В нём были близкие и дорогие мне люди, которых уже нет и никогда не будет рядом…


Я чувствовала себя дочерью этих полей, с которыми могла спокойно говорить, не таясь, могла бы подставить израненую душу ласковому ветру. В какой-то момент мне хотелось просто громко закричать, но я сдержалась и не стала тревожить небо скорбью и болью. Чёрный слой крупинчатой тоски залёг в сердце до поры, пока время - лучший лекарь, не измельчит его до дальних отголосков, которые будут светлым воспоминанием настоящего.

Звонкий голос Анастасии вырвал меня из серой оболочки размышлений, которая плотным, хоть и прозрачным шаром, сдавливала меня. Я заставила себя унять дрожащие руки, сжала пальцы в кулаки и принялась "считать овечек", пока дыхание не стало ровнее и сердце немного отпустило.


Героически пообещав Татьяне прополоть картошку, мы со Стасей приступили к подготовке операции. А подготовка началась, как показалось окружающим, не совсем обычно. Я не говорю уже о выборе панамы, шортов и маек, тёмных очков и полурезиновых перчаток. Девочка оказалась дальновидней меня, бывшей на огороде лет десять назад, да и то лишь для сбора клубники на варенье. Она прихватила с собой солнцезащитный крем, и мы тщательно вымазали им все неприкрытые одеждой части тела. Ох и нелегкая это работа … наверное бегемота легче из болота вытащить:).


Нещадное солнце, казалось, прожигало насквозь не только землю, но и наши блестевшие намазанные спинки. Будто миллионы горящих иголочек вонзились одновременно в кожу и пытаются проникнуть всё глубже и глубже. Капельки пота стекали по вискам и за ушами, мне казалось, что они сейчас застынут прозрачными янтарными капельками на щеках. Но они не застывали, а текли .... и текли, медленно переползая к ключицам, обгоняя одна другую, скатывались в ложбинку на груди, от чего становилось щекотно и смешно. После часа такого милого "удовольствия", я решила, что больше не выдержу. По скисшему выражению лица Анастасии поняла, что и ей не легче. Лишь Татьяна улыбалась. Ни палящее солнце, ни усталость не могли сломить её выносливый, трудолюбивый нрав. Но от обеда она не отказалась, и мы с Анастасией бодрым, насколько это было возможно, шагом отправились на кухню как на отдых.


Запланированная фотосъемка на ромашковом поле отодвинулась на вечер. Нам было совсем не до улыбок, и уж тем более, не до позирования. У меня всё ныло, ломило спину с непривычки, голова раскалывалась на мельчайшие болевые кусочки. Но после прохладного омовения из-под ковшика в бане самочувствие значительно улучшилось, а после обеда и небольшого отдыха так и вообще - хоть снова на огород.



Продолжение еще будет:)