Красавица и чудовище

Мёртвые ухабы, раздолбанные копытами старого мерина. Пожухлая, желтеющая трава. Корявые деревья, убегающие вдаль. Лирика леса.
Время, замёрзшее в пространстве недвижности средних веков.
Засохшая в непредставимых формах грязь, по недоразумению именуемая дорогой. Трое усталых путников... Бредут...

Деревья постепенно выпрямляются, дорога превращается в просеку...

Путник, идущий вторым, начинает ругаться. Третий, замыкающий цепочку, ухмыляясь, глядит ему в спину. Идущий впереди почти всё время молчит...

Ругань становится всё изысканнее... Третий, перестав ухмыляться, пристально смотрит на крепко сбитую фигуру второго, облаченную в молочно-белые доспехи.
– Чем это недоволен наш Повелитель? – медленно произносит он.
Второй, которого называли Шоган, Сёгун, или Саагун-Повелитель (так забавнее), кинув за спину короткий, остро заточенный взгляд, огрызается:
– С чего это ты взял?
– А я глянул в твои ясные очи!.. – сказал третий, опять ухмыльнувшись.
Шоган пробурчал себе под нос что-то непонятное. Похожие звуки издаёт медведь, потревоженный в зимней берлоге... Затих. Но очень скоро начал выражаться опять.
– Кажется, нашей Золушке мешаются хрустальные туфельки?.. Или нас не устраивает дорога? – сквозь зубы вопросил третий, которого называли Странником, а иногда – Вороном за умение вставить словцо редко, но метко.
– Когда сюда приходит сезон дождей, эти ухабы превращаются в топи непроходимых болот... – многозначительно произнёс первый. Не оборачиваясь.
Его так и называли – Первый. Чаще – Принц. Сёгун обращался к нему иногда – Старый, иногда – Старший. За некоторые особенности характера.
Да и вообще, с обращениями друг к другу они обращались довольно вольно – в любых комбинациях. Так было веселее.
Сёгун зыркнул исподлобья на спину Старшего, но тот продолжал идти вперёд и был совершенно непроницаем. Потом точно так же оглянулся назад, выдохнув:
– Фыфки!!.
Странник, несколько опешив, переспросил:
– Чего?.
– Фыфки!!.
И, внезапно остановившись, Сёгун принялся ощупывать левую ступню, одетую в мягкий белый мокасин. Очевидно не удовлетворившись обнаруженным, многозначительно посмотрел на точно такие же мокасины Первого, идущего впереди мягкой пружинящей поступью Снежного Барса...
– А, так вот чего его перекосило. Шоган нынче злобен, словно волк!.. – Странник обогнул Повелителя и оказался вторым с начала цепочки.
Тут Сёгуну, похоже, стало нехорошо. Как он стоял с подъятой ступнёю, так его и скрючило.
– Не говори при мне этого слова никогда!.. – просипел Сёгун. – Я, когда слышу про эту живность, сразу вспоминаю...
– Волчонка!!! – дружно улыбаясь, хором выдохнули Принц со Странником, разом ставшие похожими на близнецов. Только цвет глаз, волос и одежды – разный.
И почти сразу же Первый погрустнел. За ним и Странник – скривившись, пробормотал идущему впереди:
– Вчера – отойти не успел – они – опять лают... – И оглянулся назад.
Сёгун маршировал, замыкая шествие, с совершенно перекошенным лицом, выдавая такие выражения, что человеку непривычному могло бы сделаться дурно. Идущие спереди были людьми подготовленными, и привычными.
– Волчара – сволочь...
Семь кварталов идиоматических построений.
– Волчина позорная!.. Я бы его жизни научил!.. Молотил бы головою о постамент его самости... Если бы не Принц со своим пацифизмом!..
Принц и Странник обменялись многозначительными взглядами...
– Тоже мне, Робин Гуд!.. – фыркнул Ворон.
Старый вздохнул и тихо произнёс:
– Волчонок – хороший и добрый мальчик...
– Чёооо?!. – Сёгун на некоторое время потерял дар человеческой речи и лишь сипел, как медведь из берлоги. Потом зарычал, нечленораздельно перечисляя все смертные грехи, а равно и относительно легкие оплошности обсуждаемого существа.
Странник внезапно остановился.
– Слушай, Шоган, ты меня зае... л!
Но тот продолжал построение соответствующих конструкций.
Странник напрягся, рука его многозначительно рубанула воздух...

Между ними как-то незаметно проявился Принц и тихо сказал Ворону, глядя ему в глаза:
– Не надо, прошу тебя...
Потом – за спину – Сёгуну:
– Йори!
Никакой реакции.
– аЙоРиКеТа!!! – внятно и громко...
Сёгун попритих.
Дальше пошли уже молча...


Начали сгущаться сумерки. Вскоре стало совсем темно...
– Что будем делать? – повернувшись к Первому, вопросил Странник. Зевнув, добавил:
– Как-то меня ломает топать дальше ночью по корягам...
Дорога, изогнувшись, внезапно выскочила из леса.
Принц вместо ответа просто показал рукою вперёд – там, вдали, на холме виднелось какое-то строение, смутно напоминающее замок.
Они почти синхронно повернулись к Сёгуну.
Тот выглядел усталым, но довольным. Похоже, его тоже не прельщала мысль продолжать движение ночью, и ОЧЕНЬ прельщала идея расслабиться у тёплого очага.


Замок этот принадлежал местному феодалу, который именно в эту несчастную ночь выдавал замуж свою единственную дочь. Ни имени этого феодала, ни его титула наши путники так и не узнали. Ни один из них не смог потом вспомнить и лица несчастного жениха... Все трое были прямо с порога – от ворот замка – зазваны на званый ужин и водворены за стол в огромной обеденной зале замка.
Во главе стола сидел король, герцог, барон, граф или как его там, по правую руку его дочь, а слева – жених. В свете чадящих факелов были видны лишь очертания фигур, поэтому ни возраста молодых, ни внешности было не разобрать. Правда, недолго – потому что почти сразу же, как их усадили, к королю подбежал служка, прошептал что-то ему в ухо и кивком головы указал на прибывшую троицу.
Гости были немедленно водворены на самые почётные места – рядом с герцогом и невезучим женихом... Прямо (ну, может, немного наискосок) напротив невесты...
Барон победоносно оглядел зал, потом трёх гостей и вопросил: не желают ли гости устроить небольшой турнир? Так сказать, немного поразмяться? И указал на двух гориллоподобных телохранителей, стоявших у него за спиной. Лица обеих горилл медленно расплылись в улыбках до ушей.
– А что, разомнёмся!.. – Ворон напряг мускулы и треснул ребром ладони по столу. Тарелки несчастных соседей подпрыгнули, обдав их брызгами несколько поостывшего супа... Странник привстал. Коричневые армейские ботинки мельком показались из-под кольчуги на ногах...
Первый кинул на него усталый молящий взгляд и тихо-тихо попросил:
– Не надо...
– Ну ладно... И хрен с ними... – задумчиво поглядев в потолок, произнёс Странник и снова сел, уставившись на невесту.
Гориллы несколько подувяли и как-то одновременно посмотрели на герцога. Тот явно хотел сказать что-то о том, кто тут мужик, а кто нет, но, встретившись с серебряным взглядом Принца, внезапно пожух и заткнулся.
Пожухли и гориллы.
– Ну! И чо? – полюбопытствовал Сёгун...
– Да ничо... – буркнул Странник. Оглядевшись по сторонам, он выдернул соломинку из собачьей подстилки, валявшейся на полу рядом с Сёгуном... Подбросил вверх лимон, скучающий посередине стола, и рассёк его пополам кухонным ножом, ржавеющим неподалёку. Возвратным движением клинка оприходовал два получившихся лимона – по кружкам – себе и Сёгуну...
– Йооо! – только и смог сказать Сёгун, с неподдельным интересом представителя местной фауны заглядывая в кружку. Ворон воткнул свою соломинку в полученный коктейль и, вальяжно развалившись в кресле, продолжил созерцание невесты с совершенно неприличным выражением на лице...
– Э, я тоже хочу соломинку! – обиженно возгласил Сёгун.
Странник, не отрываясь от созерцания коктейля, протянул руку к собачьей подстилке, выдернул ещё одну соломинку и протянул её Сёгуну. Тот, довольный, заворчал, как маленький медвежонок, которого погладили по головке.
Взгляд барона был совершенно безумен. Но, собравшись с силами, он всё-таки нашёл в себе мужество заорать на местного тамаду, спокойно дремавшего в тарелке из-под супа и явно не справлявшегося со своими обязанностями.
Последовавший тост, провозглашённый за молодых, позволил, наконец, всем как следует выпить. Странник с Сёгуном хрястнули кружками, едва не поломав их в черепки, и опрокинули, так сказать, по одной. Принц сидел прямо, как Будда, созерцая камни противоположной стены.
Герцог тихо и осторожно поинтересовался у пьянствующей парочки, почему бы не выпить за жениха и невесту их третьему другу?
– Наш друг дал нерушимый обет... – нагло-поучающим тоном пояснил Ворон, указав на еле приметный изящный и тонкий белый крест, вспыхнувший на серебре наплечника Старшего.
Герцог, король, барон, граф, короче, местная шишка или, как говорил Сёгун – фыфка, заткнулся, оставшись наедине с собственным непониманием того, как это можно лишний раз не выпить, замешанным с изрядной долей какого-то иррационального почтения к храмовнику...
А коктейльная парочка, похоже, вновь заскучала. Об этом явно говорило выражение лица Странника, с которым он оглядывал молодуху, и бегающие глаза Сёгуна, не находящего себе достойного применения.
И тут благосклонный взор Повелителя упал на огромный арбуз, словно ожидающий, как ему сразу почудилось, второго пришествия Сёгуна. С улыбкой, расплывшейся от уха до уха, он, дико довольный собой, не вполне приличным жестом выставил вперед указательный палец, другой лапой установил на него арбуз и крутанул.

Принц задумчиво глянул в сторону Сёгуна и тихо произнёс:
– Майкл Джордон... НБА...
И снова уставился в стену.

Кисть руки дрогнула, и проклятая ягода, сорвавшись с перста, обрушилась прямо в тарелку. Во все стороны ринулось суповое цунами. Странник, как раз набравший в пасть очередную дозу коктейля, прыснул со смеху, обдав дождиком брызг сидевших напротив несчастных. От его хохота закачались огоньки свечей стоящего на столе огромного канделябра.
Виновник торжества в это время тщательно утирался скатертью.
– Здравствуй, Хрюша!.. – спокойно поприветствовал друга Странник, нахохотавшись вдоволь...
Сёгун засмущался и раскраснелся, как девица на выданье, получившая свой первый поцелуй.

Глаза барона едва не превратились в блюдца... И всё же он опять не придумал ничего лучше, как заорать на вновь задремавшего в тарелке (и потому, как ни парадоксально, довольно сухого) тамаду. Зал дрогнул от пьяного голоса, взревевшего из угара потревоженного сна:
– Кто первый поцеловать невесту?!!
Шоган, немедленно оказавшийся стоящим по стойке смирно, дико заорал:
– Яааааа!!! – все потому, что Ворон, одномоментно гаркнув: «Он!!!», успел въехать ему локтём под рёбра...
Принц кинул на них ещё один умоляющий взгляд.
Сладкая парочка, почувствовав его, переглянулась. Странник с неподражаемой миной укоризненно покачал головой... Сёгун глянул на друга, вкладывая в этот взгляд всю живительную силу любви, на которую был способен, затем, выпятив челюсть, медленно водворил седалище на прежнее место...
В глазах-блюдцах феодала явственно отражались все стадии мыслительного процесса на тему «что же делать дальше» – и неизвестно, чем бы всё это закончилось для странной троицы, если бы в этот момент не очнулись два молоденьких трубадура – в дальнем углу – у стены.

Деревянная флейта тонкими душевными переливами заполнила зал, а другой трубадур, перебирая струны янтарной лютни, запел...


Весь день у трона короля
В хрустальных зеркалах
Плясали старые шуты
На мраморных полах
И музыкант, слепой от слез
Всю ночь под лютню пел
И тихо плакала свирель
И лебедь вдаль летел

А может, мир забыл те дни,
Когда взошла звезда
И город наш таким, как был,
Не будет никогда.
       И город наш таким, как был,
       Не будет никогда.

В ту ночь король повел войска
В ущелье Чёрных Скал,
И путь в богатую страну
Им ангел указал.
И собираясь в дальний путь
Все скрипки и смычки
Он переплавил на мечи,
Чтоб снарядить полки.

Колокола на ордена,
И золотом церквей
Покрыл знамена и узды
Всех боевых коней.
       Покрыл знамена и узды
       Всех боевых коней.

И все шуты без лишних слов
Ушли из дома прочь,
Ведь город пуст, и королю
В войне не до шутов.
И опустели зеркала
Вдоль мраморных дворцов,
И у людей нет больше слов
У бога нет жрецов.

А может, мир забыл те дни,
Когда взошла звезда
И город наш таким, как был,
Не будет никогда.
       И город наш таким, как был,
       Не будет никогда.


Плачущая флейта выдвинулась на передний план, дав отдохнуть голосу, и Сёгун, не шибко довольный тем, что веселье закончилось, глянул в сторону Принца. Буркнул:
– Успел уже – донёс искусство в массы...
– Это не моё искусство, моя здесь – лишь история... – мягко ответил Принц. А Ворон как-то очень серьезно посмотрел на него, и тихонько спросил:
– Дети Грядущего?..
– Да... – Выдохнул Первый. – Дети Грядущего, и наша Легенда...

Голос вновь вернулся.


И много лет идет война,
И вот, в одной корчме
Король забыл свои войска,
А те – о короле.
Пошли кто к морю, кто к полям
Искать далёкий дом,
Никто не вспомнил никогда
О городе родном.

А город тихо умирал
И порастал травой,
Средь обезглавленных церквей
То дождь, то снег, то зной...
       Средь обезглавленных церквей
       То дождь, то снег, то зной...

А может, мир забыл те дни,
Когда взошла звезда
И город наш таким, как был,
Не будет никогда.
       И город наш таким, как был,
       Не будет никогда...


Герцог несколько поостыл и успокоился. Милая девушка-невестушка не отрываясь смотрела на ненормальную троицу, один из которых пил и не пьянел, другой пытался его перепить и остаться трезвым, а третий молча смотрел на серую стену...

Перед его глазами стояла совсем другая картина. Он видел маленькую харчевню, скрипящую старую дверь, хлопающую под порывами сильного ветра, и молодого светловолосого Рыцаря, поющего под мягкие переборы струн гитары:


Мне говорили, громко и внятно:
«Жизнь – это пятна, это понятно?»
Я говорил, что это мне ясно...
«Где было чисто, там станет грязно»
И в то же время кошмаром страшным
Бредом похмельным, холодным потом
Что-то ушло и осталось вчерашним
«Новый сон видишь?»
«Где он?»
«Вот он!»

Мне говорили разные люди:
«Жизнь – это полосы разного цвета,
И если мы не были, значит, мы будем
Так же, как будет зима после лета»
Мне говорили неоднократно,
И между прочим, и между делом,
Мне говорили: «Жизнь – это пятна,
Чёрные пятна, на чистом и белом»,
А я говорил: «Очень приятно»

За день устав от строительства нового
Город уснул по домам и квартирам,
Только, что на день его и хватило
Нового, ночью словно не стало бы...
       За день устав от строительства нового
       Город уснул по домам и квартирам,
       Только, что на день его и хватило
       Нового, ночью словно не стало бы...


Он видел холодный осенний ливень за дверью в ночи, странные, еле заметные контуры развалин древнего замка, и по щекам его текли тонкие струйки серебряных слёз...



Неизвестно – сколько прошло времени, но в конце концов ему крепко обрыдла вся эта пьяная свора вокруг, и он просто ушёл... Бродил по длинным запутанным коридорам замка, пока в конце концов не оказался в переходе, показавшемся ему очень приятным для созерцательной медитации.
Сколько времени он здесь простоял, подпирая потолок и скрестив руки на груди – тем более неизвестно. Течение времени не властно над созерцанием вечности...

Вечность окончилась внезапно явившейся неизвестно откуда фигурой трезвого, как стёклышко, Странника. Они встретились взглядами, и Ворон, словно отвечая на незаданный вопрос, сказал:
– Не важно, где был я, главное – где наш хренов Саагун...
Первый просто качнул головой в сторону близлежащей двери...
Странник, ухмыльнувшись, направился к ней. Она была заперта, но когда Ворону нужно было куда-то попасть, его это не останавливало. После короткого пинка он сделал жест рукою, приглашая Первого войти первым...
Тот улыбнулся и, пригнувшись, вошёл. Сделал шаг в сторону от двери, позволив зайти близнецу...
Их взглядам представилась небольшая квадратная комната без окон, но со второю дверью с противоположной стороны. Прямо на полу – на чём-то, похожем на собачью подстилку в ворохе спешно покинутой одежды, лежали двое – Саагун и... дочка хозяина замка. Оба были в совершенно бессознательном состоянии.
Странник, протиснувшись в дверной проём, оценил экибану и, поглядев на Первого, сказал:
– Предчувствую неприятности...
Немного помолчал, потом спросил:
– А что по этому поводу думает Принц?
Принц тоже немного помолчал, потом сказал:
– Пьянству бой...
– В точку, Брат!.. – Странник, ухмыляясь, вновь глянул на Сёгуна, пробормотав себе под нос:
– Ореховая Соня, б...

Он подошёл к поверженным телам, окинул Повелителя нежным любящим взглядом и принялся охаживать его лёгкими, как поцелуй ботинка, пинками с воплем:
– Вставай, сволочь!..
Бедный Сёгун, сразу очнувшийся от этой нечаянной радости, пытался изо всех сил сообразить, где он находится и что с ним происходит, крича: «Что?!!! Где?!! Почему?! Зачем?» – и пытаясь защититься от сыплющихся на него градом братских пинков...
Крутясь, как юла, и пытаясь оказаться вертикально на своих двоих, он оказался лицом к лицу с красавицей-невестой, проснувшейся при первых же криках, привставшей на локте и силившейся объять ситуацию силою разума... Сфокусировав взгляд на близлежащей красоте, Сёгун, словно громом поражённый, застыл и, немного потормозив, выдал самый лучший вопрос, который можно было задать в данном положении:
– Ты хто?!.

Из полуоткрытой двери – с дальнего конца коридора – послышались возбуждённые крики.
Странник, переглянувшись с Принцем, разом сгрёб Шогана за грудки и поставил на ноги. Принц, пригнувшись, вынырнул в коридор.

Немая сцена, разыгравшаяся при этом в дальнем конце оного, была воистину бесподобна... Недопротрезвевшая толпа с дрекольём застыла напротив стоящего перед ними Принца... Сёгун, через пару мгновений появившийся в дверном проёме – одетый, чуть ли не выглаженный и уже совершенно трезвый – лошадиным галопом помчался в противоположную сторону... Вслед за ним, отставая лишь на шаг, устремился и Ворон...
И вот, в нескольких шагах от спасительной двери (в самом конце коридора), эти двое, соревнуясь – кто из них быстрее, зацепились наплечниками и намертво застряли, перегородив широкими спинами весь проход...
Их головы медленно повернулись навстречу друг другу, и Сёгун сказал:
– Я прошу Вас!..
– Нет, ну как же я могу, только следом за Вами!.. – не менее вежливо ответил Странник.
– Отнюдь, это просто неприлично, позвольте мне пропустить Вас вперёд!..
– Да нет, ну как я могу, пожалуйста – лучше уж Вы!..

Неизвестно, сколько времени они бы ещё кривлялись, если бы сзади, в двух шагах не оказался Принц, следом за которым, размахивая разнообразными корявыми предметами, ломилась, так ничего и не поняв, дружная полупьяная толпа.
Ворон, кинув единственный короткий взгляд за спину, внезапно оказался в конце коридора – уже за дверью. Туда же выдуло, как дым через вытяжку, мгновением позже и Сёгуна. Последним захлопнул за собою дверь Принц...


Едва заметная звериная тропа вела между колючих зарослей кустарника, окружающего замок со всех сторон, в сторону дальнего леса. Кусты осыпались золотом, сливаясь цветом с тускло-золотыми доспехами Странника, замыкавшего шествие. Перед ним мягкой походкою дикой кошки шёл Принц, а впереди процессии – Сёгун...

Молчание. Тишина и лирика леса. Рыцари на дороге... Почти догоревший закат, и Млечный Путь, явившийся из ниоткуда... Звёздные Олени начинают разбег и несутся к непредставимым Мирам и Вселенным. От звона копыт их серебряными, золотыми искрами вспыхивают то там, то здесь звёзды.

Время летело так быстро, что никто не заметил, как всё небо заполнила собой огромная Луна. Она залила серебряным светом пространство вокруг, сливаясь серебром с наплечником Старшего, внезапно оказавшегося впереди – перед Сёгуном, и тихо произнесшего ему:
– Если ты не научишься дисциплине и самодисциплине, всё может очень печально закончиться...

Настолько же быстро – за Принцем, незаметно обогнув Сёгуна, впереди оказался и Странник, так же тихо произнесший – за спину:
– Мне кажется, я знаю, чьи доспехи будут найдены в болотах южного материка... Может быть, это приведёт тебя к пониманию...

Сёгун, совсем уже грустный, понуро опустив голову, следовал за ними и думал... Лишь на мгновение поднял глаза, взглянул на Луну, и почувствовал, что где-то там – в грядущем кто-то – также, устремив очи в небо, нараспев прочитал:


Забытая Легенда в свете звёздных рукавов.
Алмазный небосвод, раскрытый чёрным зонтом.
У Замка Эльдорадо тишь. Менгиры тусклых львов.
Созвездия тишИ над бледным горизонтом.