графоман бред сивого пегаса

 Пусть кто-то скажет - графоман
 и усмехнется свысока.
 В чем истина? И где обман?
 Не разъяснил никто пока.

 Да, чистый лист - мой белый храм.
 Бывает я его страшусь,
 своим, придуманным, богам,
 о прозорливости молюсь.

 Да, я наверно, графоман,
 маньяк, что день и ночь строчит,
 хоть нескончаемый роман
 мне одному, увы, открыт.

 А профи не чихнет - за так.
 И что напишет, все в печать.
 Он знает - что, он знает - как
 продать! А не мечтать-стенать!

 Он знает мощь печатных слов,
 умеет строчку заострить.
 Чем больше в мире катастроф,
 тем проще журналисту жить.

 Оставьте ваши сентименты,
 признайте, рукопись - товар.
 Где есть товар, там есть клиенты,
 где есть товар, там есть навар.

 Но в чем же превосходство профи,
 позвольте все-таки спросить?
 Им наплевать на сопли-вопли!
 "Они, таки, умеют жить?!"

 Вопрос о чести, - Быть, не быть?
 Сведен  к - Иметь и не иметь!
 Но я не собираюсь ныть
 и о моралях тарахтеть.

 Уметь. Владеть. Иметь. Бог в помощь.
 Но кто дал право  ИМ решать
 кто из нас фрукт, а кто лишь овощ!
 Чьи чувства в мусор, чьи - в печать?

 Пускай для них я графоман,
 но я вполне доволен тем,
 что пишется о боли ран,
 что волен я в подборе тем.

 Сегодня ты хрипишь от боли,
 а завтра кровь легла строкой,
 писать никто нас не неволит,
 о чем поется, то и пой.
 
 О глубине не стоит спорить,
 чьи жгут больнее угольки,
 не меряют словами горе.
 Мы ведь близки... и далеки.

 Одни слова сочатся страстью,
 другие сухи и тихи.
 Кому на что хватило власти,
 такие и взошли стихи.

 И в чем постыдность графоманства?
 Увы, мне не дано понять.
 Жрецы из пишущего папства
 решили паству охранять?

 Им костью в горле наши строки?
 Как патриархам вольность сект?
 Мол, там молитвы однобоки,
 мол, быть сектантом, смертный грех!

 Но поздно! Вольных не стреножить!
 К своим псалмам не приковать!
 Ничье презрение не сможет
 нас в храмы пышные загнать.