Два венка сонетов

Среди моих друзей-поклонников моего творчества есть некто Леонид Левин («пытливый критик»).  Не так давно он подкинул мне задачку сочинить венок сонетов, который, в то же время, был бы акростихом.  Таким образом появился первый венок.  Он был восторженно принят Лёней по содержанию, но раскритикован по форме (в акростихе не было чёткой цикличности).  Так появился второй венок.

Судите сами:

                -1-
Я вызов принял сотворить венок
и вот уже встает он перед вами.
Мне- баловство жонглировать словами,
аукая, плутая между строк.
Рассвет меня застанет за листом
и день не раз вернет меня к писанью,
непрочный мост к взаимопониманью,
а чаще лишь мечтания о том.
Гоните прочь неверия зверька,
окупится мой труд наверняка,
ревнивцам и завистникам в отместку.
Фортуна уж отмерила мне срок
и жмёт нещадно пальцем на звонок,
надеясь наглецу вручить повестку.
                -2-
И, хоть в делах болтаюсь, как в болоте,
я оправданий вовсе не ищу.
Моих сомнений стайку подпущу,
апатии при этом не найдете.
Равнина, что назвали мы судьбой,
имеет свойство дыбиться холмами
неверия, потерь, блужданий в хламе
амбиций и обид. Но в день любой,
горчит она, иль сладостью пьяня,
одаривает битого меня,
разменивая сутки на минуты.
Фигляр и плут, ее благодарю
и ей свои творения дарю
наполненные грустью почему-то.
                -3-
Мои творенья стройные найдете,
я их от глаз не прячу. Что ж юлить,
мне их легко и радостно творить.
А вам случалось, за мечтой в полете
рискованно лететь, едва дыша,
испытывать блаженство отрешенья,
не ведая земного притяженья?
Ах, как легка бессовестно душа.
Гортань саднит, стремясь к исходу звук,
отбрасывая истины наук,
ребячею рукою бесшабашно.
Ферзи и пешки время приберет
и где оно границу проведет
неведомо.  Не оттого ли страшно?
                -4-
А как иначе?  Для меня стишок –
явь с вымыслом, отчаянье с надеждой.
И точно, как традиции с одеждой,
меняются, стираясь в порошок
азарт и пыл, былых воззрений глыбы.
Растрёпанный, с пером наперевес,
Ищу ответ, как клад в стране Чудес,
нелепее из вод изъятой рыбы.
А можно ль боль сраданьем исцелить?
Глупее нет затеи.  Позабыть
открытые пережитого раны.
Разбитая о рифы бытия
Фантазия уставшая моя
итоги подведёт.  Всё будет рано.

                -5-
Работою назвать натяжкой будет.
Явление создания стиха,
мне, как игра, забава, чепуха,
а проку не пребудет, не убудет.
Растет стишок на плоскости листа
и ритм задает ему движенье,
На пик горы с подножья восхожденье.
А выглядела страшной высота.
Глаза порой обманывают нас.
Об этом сочиняет свой рассказ,
размашисто летя по строкам опыт.
Факт?  Вымысел?  Кто после разберет?
И крик былой покорно перейдет,
на лист ложась, в едва заметный шепот.
                -6-
Иное я работой назову.
Явясь однажды к полюсу итога,
испуг смирить стараясь у порога,
мой арсенал на помощь призову.
А он мой верный тыл с давнишних дней,
разумная ирония и воля,-
испытанные средства против боли,
но горечь та, что следует за ней,
а иногда при ней, не отставая,
готовая, активная, живая,-
отрава в пестром блюде бытия.
Рыдания беззвучные и крики,
физически они равновелики,
и с ними путь делю по жизни я.
                -7-
Нирвану создавая наяву,
я вымысел возьму с собой в дорогу
мелодику, охотно, на подмогу,
аккородом ритм дающим, призову.
Рука по строчкам пляшет, ей внимая,
и думает, что песенку поет,
наивно полагая, что поймет,
а, может быть, и вправду понимая?
Глаз нет, но, все же, пальчики снуют,
они миры наощупь познают,
рисуя мозгу яркие картины.
Фантазии да истины в клубок,
и вот уже возносится лубок
над плоскостью обыденной равнины.
                -8-
Авось, меня потомок не забудет.
Я этой мыслью балую себя.
И в вымысел, как в дудочку трубя,
мечтаю, что Беда спешить не будет.
А может и взаправду повезет?
Распахнуты глаза навстречу миру
и дудочка зовет к ответу лиру,
не ведая куда их заведет.
А вот рефрен, что горе- не беда,
готов вести, да часто не туда,
окольными, разбитыми путями.
Рвут ветки в прах одежду на ходу,
фырча им страх спешит на поводу,
и хищными впивается когтями.

                -9-
Горит огонь борьбы в моих глазах.
Я понимаю, вниз летя с откоса –
игра со смертью не бежит вопроса.
Моя ль возьмет?  Что проку в тормозах?
Атаку удержать им не под силу.
Рубаху раздираю на груди
и мчусь к тому, что вижу впереди,
надежду  теша, чтоб не изменила.
А ей частенько хочется сбежать.
Горстей уставших мне нельзя разжать,
откуда силы взять?  Я сам не знаю.
Разгадку в повседневности ищу,
фантазией играюсь и грущу,
и верю, что однажды угадаю.
                -10-
Однажды, отразив восторг в слезах,
я в яблочко свои направлю стрелы.
И, лавры примеряя неумело,
мою любовь найду в твоих глазах.
А, коли так, то можно рисковать,
рубить с плеча, вытряхивать карманы
и, поднимаясь ежедневно рано,
не удостоить вздохами кровать.
Ах, до чего же радостно в бою!
Горланить кличи я не устаю,-
отпетый бузотер и забияка.
Река судьбы, увы, не может вспять,
финала никому не избежать
И, все-таки, милей покоя драка!
                -11-
Разинув рты, ко мне сойдутся люди.
Я не боюсь в гордыне утонуть,
известен мне до пяди этот путь.
Метаний с лебезиньями не будет.
Артист?  Поэт?-  Обычный человек.
Рисую полотно по вдохновенью,
искусство призывая к подчиненью,
начертывая русла новых рек.
А в этом есть и риск, и озорство.
Горящее в азарте естество,
окрашивает рифмами дорогу.
Расплата неизбежна впереди,
Фортуна-торопыга, погоди,
игру мою продли еще немного.
              -12-
Фантазию с реальностью любя,
я их мешаю, как художник краски.
И мчусь вперед, как будто без опаски,
мой краткий век стихами теребя.
Агаты строк горят на полотне,
рубины слов выпячивают грани
и рвутся из натруженной гортани
напомнить злой фортуне обо мне.
Аукаю былые времена,
глумясь дрожит басовая струна,
отслеживая ритм произведенья.
Ритмично, как из свежей ранки кровь,
фонтанчиком строка.  А значит вновь
исчертит лист узор стихотворенья.

                -13-
Ищу упорно форму для себя.
Ядро ореха скрыто скорлупою
и я его с упрямостью тупою
мечтаю расколоть.  Тебя любя.
Ах, как я увлекаюсь сочиненьем!
Ребячество?  Но в этом суть моя
и изменить себя не в силах я.
Наивно, но поддержано везеньем.
А кто сказал, что вера - это ложь?
Гони того, кричи ему – не трожь
отпущенной нам временем отсрочки.
Руками нам судьбу не отвести.
Фантазии бесхитростны.  Прости
И пусть простят с тобою вместе дочки.
                -14-
Наивно веря, что беды не будет,
я строю планы на года вперед
и верю, что, как прежде, повезет,
моя беда меня на срок забудет.
Ах, как легко наивностью дышать,
Разбрасывать словечки, как игрушки,
и вынимать конверт из-под подушки,
нахлынувшему было сну, мешать.
А может в том и кроется секрет?
Горит свеча и этим жив поэт,
обманывать затеявший напасти…
Раскинулся нехитрый наш раек,
Фортуне прагматичной невдомек,
изящество великой силы страсти!
                -15-
Я вызов принял сотворить венок
и, хоть в делах болтаюсь, как в болоте,
мои творенья стройные найдете.
А как иначе?  Для меня стишок
работою назвать натяжкой будет.
Иное я работою зову,
нирвану создавая наяву.
Авось, меня потомок не забудет.
Горит огонь борьбы в моих глазах.
Однажды, отразив восторг в слезах,
разинув рты, ко мне сойдутся люди.
Фантазию с реальностью любя,
ищу упорно форму для себя,
наивно веря, что беды не будет.


=========== “” =====================


                -1-
Как отвечать на критики поток?
Руками б отвести, да невозможно.
Испить ее по капле осторожно,
Твердя, что яд порой бывает впрок?
И так, и сяк – она мне не мила.
Куда же мне от критики деваться?
А может за талантом заховаться?
Надежней и приятней похвала.
Литературный критик – паразит!
Ладонь его прогорклостью разит,
Ее не то, чтоб жать, противно трогать.
Весною, летом, осенью, зимой
Издержки собирает критик мой,
Напраслины в меня вонзая коготь.
                -2-
Расправой на огульную расправу
И мог бы, да не стану отвечать.
Тоски неизгладимая печать
Исходит от борьбы. И я, по праву,
Кулак разжав, хватаюсь за перо,
А стих уже вскипает на бумаге,
Наполненный азарта и отваги,
Летящий, как состав в тоннель метро.
Лицо мое нависло над листом,
Ему стихи поведают о том
В каких плутает лабиринтах чувство.
Искрящаяся мысли полоса,
Наивности с надеждой голоса,
Как ленты заплетаются искусство.
                -3-
И можно бы, да мне неловко, право,
Таиться от опасности во тьме,
Испепеляя ворога в уме.
К тому же – самокритики отрава
Артритною ручонкою грозит.
Напрасно. Не поддамся уговору,
Любимого себя ругать не в пору.
Литературный критик – паразит!
Ее сынам он не пригож, тем паче,
Выдумывая ложные задачи,
Использует, мерзавец, наш талант.
Наверное, учился в школе плохо,
К тому же, проходимец и пройдоха,
Разграбивший жилище квартирант.
                -4-
Тем паче, что горяч, но не жесток,
Играть могу в суровость, но не боле,
Кручусь туда-сюда, как ветер в поле,
А критик мне вонзает шпильки в бок.
Не угодить, дотошному ему,
Любой шедевр, ворча, ниспровергает,
Любое достиженье отвергает,
Ему мое искусство ни к чему.
Возьму стишок, скомкаю десять раз
И запущу не в бровь ему, но в глаз
Нацеленной и хлесткою остротой.
Коварства нет.  Гнев, Господи, прости,
Рукой младенца можно отвести
И уравнять безмерною зевотой.
                - 5 –
Иным путем пойти я предпочту.
Колен ни перед кем не преклоняя,
А, точно слезы, реплики роняя,
На точность уповая, красоту.
Легко струятся строки по листам,
Ложась в канву мелодии со слуха,
Ее расслышит трепетное ухо,
Возможно даже, строгий критик сам.
И покоряясь ритму в унисон,
Начнет процесс оттаиванья он,
Которому не выгорит предела.
Рискну. Мне просто нечего терять
И критика заставлю воспринять
Таланта разгулявшегося дело.
                - 6 –
Коснусь, пером подаренным,  бумаги,
А там, глядишь, и вырастет сонет.
Нет в нем конца, как и начала нет,
Лишь проблески издевки да отваги.
Любое дело, стоит лишь начать,
Ему уйти на волю удается,
Вот так над нами жизнь сама смеется
И в этом провидения печать.
Накину плед на плечи для тепла,
Камин спалит древесное дотла,
Рука, согревшись, полетит по строчкам.
И будет букв строение в словах,
Теснее мыслей в прочих головах,
И будет дело запятым и точкам.
                7 –
А в путь возьму с собою, для отваги,
Немного грусти с ядом пополам
Лень объявляет приговор делам.
Любым. Они сдаются, бедолаги.
Ей столько планов под ноги легло,
Весь пар в свисток она шутя пускает
И твердая решимость отступает,
Наткнувшись на бездушное стекло.
Качает совесть грустно головой,
Резвится ее контур теневой
И оставляет краткие заметки.
Так и уходят планы без следа
Извилистой дорожкой в никуда,
Качая плод сомнения на ветке.
                8 –
Наивную надежду и мечту
Лелею, сил последних не жалея,
Лавировать особо не умея,
Единственным путем, на прямоту,
Вонзаюсь в повседневности снега
И вязну в них, как по зиме природа.
Но, все же, добираюсь до исхода,
Кидая брань в незримого врага,
Распахивая новых дней страницы.
История безудержно стремится
Тома мои скорей перелистать.
И шелестят странички в нетерпенье,
Коварное и властное стремленье,
А хочется коней попридержать.
                -- 9 –
Лавиною заботы и дела,
Лечу с сумбурным списком за лавиной,
Едва лишь разбираюсь с половиной
Встает завал иных из-за угла.
И хочется, да некогда вздохнуть,
Накал страстей и спешка без предела,
Клубится дым сомнений. То и дело,
Разменивая на тревоги путь,
Иной удел уже не различу,
Тем более, что я и не хочу
Иной судьбы и выбора иного.
Колен мне не пристало преклонять,
А что не так, то на кого пенять?
На Пушкина? Нелепо и не ново.
                -- 10 –
Листаю дни. То проблески, то мгла.
Едва огонь разжег, его задуло.
Вернуть его, да лень вставать со стула.
И вот уже в руках моих зола.
Наткнувшись на барьер календаря,
Клонится взгляд от потрясенья долу,
Роняю влагу глаз на череп полу
И понимаю, что надеюсь зря.
Таков удел земного бытия
И изменить его не в силах я.
Какою бы ни выстрелил строкою
А вера не сдается и бубнит
Надежде, что однажды победит,
Лаская слух, как мать дитя рукою.
                -11-
Единственность пронзительна до боли,
Войти однажды в опустевший лес
И вскинуть взгляд свободный до небес,
Не ведая, что есть пределы воле.
Картинка невозможно хороша,
Рискнуть в нее поверить? Я поверю
И силуэт уляжется у двери
Того, что называется душа.
И с верностью собачьею меня
Коснется языком в начале дня,
А позже в мир умчится бесшабашно.
Наполнены стихами наши дни,
Любви ли продолжение они?
Легко при них, без них – темно и страшно.
                -12-
Вино и уксус. Горечь и нектар.
И взмах пера над девственной бумагой,
Наполнены стихами дни, как влагой.
Куда меня заводит этот дар?
Рука ли эти строки создает?
Иль нечто ею водит осторожно,
Творится то, что объяснить не можно
И сердце отправляется в полет.
Когда-нибудь, взлетев под небеса,
Аукнется, но наши голоса
Не долетят до столь желанной встречи...
Легко иль трудно, но не избежать,
Лицо к стеклу бездушному прижать,
Ему шепча бессмысленные речи.
                -13-
Иссякнет все, но не иссякнет дар.
На краешке у ночи, пред рассветом
К реке спуститься, думая об этом.
Река вздохнет, покачивая пар.
И возразит на дальнем берегу
Товарняку о чем-то эхо звонко,
И, встретив в сотый раз себя-ребенка,
Кричать. Но докричаться не смогу.
А может этот сон, знакомый всем,
Нам страшен тем, что он не сон совсем?
Ловлю губами воздух. Сердце сжало.
Лежит дорога через буден строй,
Ей оборваться где-то под горой,
В который день?  Неведомо, но мало.
                -14-
Надежды избежать печальной доли
Как ни крути, увы, не отыскать.
Рука к бумаге тянется опять
И мечется, подобно ветру в поле.
Таков удел, а творчество – вуаль,
Им прикрываем мы гримасы страха,
Как оркестранты в ожиданье взмаха.   
А где же дирижер?  В глазах печаль.
Не сотворится чудо наяву,
Любимую в объятья призову,
Любовью от отчаянья спасаться,
Ее одну из всей судьбы земной
Возьму в страну фантазии со мной
И мы отыщем выход, может статься.
                -15-
Как отвечать на критики поток?
Расправой на огульную расправу
И можно бы, да мне неловко, право,
Тем паче, что горяч, но не жесток.
Иным путем пойти я предпочту,
Коснусь, пером подаренным, бумаги,
А в путь возьму с собою для отваги
Наивную надежду и мечту.
Лавиною заботы и дела.
Листаю дни. То проблески, то мгла.
Единственность пронзительна до боли.
Вино и уксус. Горечь и нектар.
Иссякнет все. Но не иссякнет дар
Надежды избежать печальной доли.