Т. К

                *  *  *

Мое маленькое счастье. Оно было слишком еще юным, чтобы лицезреть лицемерность огня покаяния. Родившись, ему было суждено увидеть руку, державшую уголек, красный, как хорошее вино, алый, как кровь, на которой лежал, багряный, как кожа, которую жег. Рожденный среди снегов взял в руки священный для него огонь и тосковал о белом обжигающем снеге…
Мое маленькое счастье. Рожденный среди снегов боялся увидеть его хотя бы на мгновение старшим, но и веки его были сомкнуты болью. Моему маленькому счастью было холодно с ним, а он держал уголек, обжигающий его боль, и мечтал согреть его, вспыхнувши ремарковским факелом…
Мое маленькое счастье. Ему было страшно смотреть на смертельно красный взгляд уголька в густой и липкой темноте, что изучал, любил и ненавидел. Рожденному среди снегов не терпелось гореть солнцем, тысячами лучей разорвать страх Моего маленького счастья, но уголек жег как геометрически прозрачный бледный лед морозным утром страны Рожденного среди снегов...
Мое маленькое счастье… Его судьба родиться над обрывом, и оно не умело летать, а Рожденному среди снегов хотелось вырвать сердце и сделать такие же полные надежды крылья для него, но рука держала уголек, и глаза его были несчастны…
Мое маленькое счастье. Я истоптал коридоры сознания, ища твой след, я смотрел в зеркало души, ища твой взгляд, я открывал книгу Любви, ища твой образ, и руку жгла небольшая алая слеза.

                13. 03. 2001




                Вино и кровь

Бокал уж пусть, я пьян,
Мой хмель и боль – одно и то же,
Но вижу четко след от ран
И сон, что с явью так похожи.

Я вижу кровь, ее цвета,
Как отблеск свечек ало-винный,
Я пью, коснувшись лишь перста
Ее, напиток этот дивный.

Я пьян лишь взглядом, и забвенье
Подносит кубок и уводит в сад,
Вином и кровью в страстном соплетеньи,
Глаза закрою, чтобы не видеть взгляд.

Я рад, что слеп,
И жаль, что я не вижу,
Вино и кровь –
Люблю и ненавижу.

                13. 03. 2001




                *  *  *

Она падала… Падала, оставляя за собой небольшой быстроисчезающий след. И я, как и водится, загадал желание, думая, как все же лицемерно загадывать желание на чьей-то смерти. Говорят, что когда падает одна звезда, где-то далеко, может быть, даже совсем в другом уголочке вселенной, рождается новая. Пусть же ее имя будет Любовь. Сколько уже звезд с таким именем? Может, и та, еще живущая в своем последнем полете, носила это имя? Тогда я нареку новородившуюся Моя Любовь. Ее, затерявшуюся среди ледяной пустоты космоса, такую маленькую, если смотреть из моего окна, я хочу видеть вместе с Твоей Звездой, чтобы она всегда согревала тебя. Ведь звезды – они отсюда маленькие, а на самом деле каждая – большое живое Солнце…
Я открываю окно: глупо смотреть на свет сквозь стекла. Вокруг тишина, которую слегка беспокоит теплый ветер, затеявший игру с моими волосами. Я отрываюсь от земли. От лицемерного, чужого мира. Отрываюсь, чтобы далеко отсюда стать живой планетой, согреваемой теплом Солнца, имя которому – Мой Котик.
                Никогда не пропадай с моего небосклона…
                Я… 




Ти

Ти можеш затулити сяйво місяця,
Але мені вже світять твої очі,
Ти можеш заховати шепіт ночі,
Та я вже дихаю бажанням твого подиху...

Хай я шукаю погляд твій за віями,
У забутті, цих губ напій п’ючи,
Укриєш ти, мов птах, руками-крилами,
І шепіт мій – півслова лиш. Мовчи.

Ти сон? Скажи, що сон, чардієце,
Я вкраду вічність в зорь,
                Я вирву з часу плин,
Я вип’ю труту, лиш би не прокинуться
В безглузді злих без тебе днин...

Хай око-місяць плаче сяйвом-сльозами,
Але мені вже сяють чар-зіниці,
Нехай дар вітру – спокій, свіжість – криця,
Та я вже дихаю бажанням твого подиху.

                15. 06. 2001




Сон

Мой старый позабытый сон,
Вновь лапу тычешь сожаленья,
Устав от звездного плененья,
Дрожа, скулишь в щелях окон.
 
Бросаешь прошлое небрежно,
Где поднебесье давних грез
Рвалось в ошметки болью гроз,
А в дырах улыбалась нежность.
 
Студитась суть, трясла билетом,
Колеса перестуком пели;
В сплетенной чувствами купели
Рожденье дня крестилось светом.
 
Ласкалась грусть, дробилось небо
Флагштоком солнечных платков;
Плескаясь в крошке облаков,
В глаза смотрела красок небыль…
 
Зачем же я оставил суть?
Ради какого пледа снов
Клеймо недеянных грехов
Распятьем положил на грудь?..
 
Как модой брошенный фасон,
Запыленный наряд вечерний,
Дней позабытых спутник верный,
Приходишь ты, мой старый сон.